Дарья Донцова - Костюм Адама для Евы

Несколько лет назад Гриша Гудков, муж Настюши, ныне покойный, решил приобщить тестя к прогрессу и купил ему айпад. Илья Николаевич поцокал языком, с уважением повосхищался планшетником, долго хвалил любимого зятя и на вопрос Гриши, задаваемый примерно раз в неделю: «Ну как, ты пользуешься айпадом?» – мычал нечто невразумительное.

Однажды Грише понадобилась чистая бумага, он зашел в кабинет к Илье Николаевичу, увидел, что тестя нет, и открыл его айпад, торжественно лежавший на самом видном месте. Под крышкой обнаружилась черная тряпочка, предусмотрительно прикрывающая экран от повреждений, а в памяти планшетника нашлась лишь пара программ, предоставленных производителем. Сообразив, что Петров восторгался его подарком исключительно из вежливости, а сам ни разу не прикоснулся к чуду электроники, Гриша спросил:

– Папа, почему бы тебе не полазить по Интернету? Там информация найдется быстрее, чем в справочниках!

Ученый ответил:

– Мне это неинтересно.

Здесь надо непременно отметить, что кандидат наук вовсе не считает себя гением, наоборот, часто повторяет классическую фразу:

– Я знаю, что ничего не знаю.

Петров милейший, интеллигентнейший, скромнейший человек, никому не доставляет никаких неудобств в быту. Большую часть суток он предпочитает проводить за письменным столом. Отец Насти может питаться любыми продуктами, не требует модной одежды, не брюзжит, не жалуется и начисто лишен чувства зависти. К окружающим ученый не предъявляет никаких претензий, а вот к себе исключительно придирчив – его докторская диссертация пока написана лишь до тридцать второй страницы. Почему за многие годы работы результат столь невелик? Ну, во-первых, Илья Николаевич тщательно отшлифовывает каждое предложение. Как-то мне попался на глаза его черновик, и я была поражена работой над текстом. «Каждый философ обязан прочитать», «всякий философ обязан прочитать», «всякий ученый обязан прочитать», «каждый ученый обязан прочитать», «любой из ученых должен прочитать», «если каждый ученый не прочитал»… И так вариантов сто! Найдя правильный, Илья Николаевич переносит его в оригинал. Потом смотрит на лист бумаги и переписывает весь текст раз семь-восемь, добиваясь красоты почерка.

С женой и дочерью Петров не спорит, с покойным зятем не конфликтовал ни разу. Многие женщины хотели бы иметь такого мужа. У отца Насти всего-то пара недостатков: он не зарабатывает денег и не участвует в семейной жизни. Вот только не подумайте, что ему наплевать на Настю и Ладу или что он демонстративно запирается в кабинете, когда в дом приходят гости. Нет, Илья Николаевич сидит со всеми за столом, наливает присутствующим вино, может рассказать какую-нибудь байку, но иногда его лицо принимает такое выражение, что сразу становится ясно: мыслями хозяин далеко от праздника, он думает о своем. Вроде находится в гостиной, но на самом деле здесь лишь его тело, душа же летает в эмпиреях.

Во всех семьях подчас возникают сложные моменты, и если в форс-мажорной ситуации Настя или Лада спрашивает у Ильи совета, он отвечает:

– Я с вами во всем согласен.

Настя не откровенничает о своем детстве, мы с ней подружились, будучи уже взрослыми, поэтому мне неизвестно, всегда ли Илья Николаевич обладал таким покладистым характером, или его поработила излишне активная, знающая ответы на все вопросы жена.

Как-то раз я случайно столкнулась с семьей Гудковых-Петровых в крупном торговом центре и пошла вместе с ними пить кофе. По дороге к ресторану Лада увидела в витрине пиджак, ринулась в лавку и велела продавщице:

– Принесите пиджак с манекена, муж хочет его померить.

Девушка не поняла, с кем имеет дело, и повернулась к Илье Николаевичу:

– На мой взгляд, вам больше подойдет кашемировый свитер.

– Я не спрашивала у вас совета! – возмутилась Лада. – Отлично знаю желания своего супруга!

Следующие полчаса жена вертела Илью перед зеркалом и купила-таки ему одежду, ни разу не спросив у мужа его мнение по поводу пиджака. А когда мы наконец устроились за столиком, художница выбрала для него обед, опять же, естественно, по своему усмотрению:

– Супругу принесите рыбу, запеченную в фольге.

Илья Николаевич охотно кивал и в лавке с одеждой, и в кафе. Он всегда соглашается с супругой, в бытовых вопросах ему явно легче подчиниться, чем настаивать на своем. Но вот если Илья Николаевич произносит фразу: «Мне это неинтересно», – тут ничего поделать нельзя. То, что его не занимает, он ни под каким видом не станет делать. Парадокс состоит в том, что, сказав: «Мне неинтересно учиться водить машину» или «Мне неинтересно осваивать Интернет», – Петров все-таки пользуется автомобилем и компьютером.

С машиной дело обстоит просто – у Ильи Николаевича есть шофер, рукастый Павлик, который возит ученого на работу, в библиотеку, по книжным магазинам. Илья Николаевич садится на заднее сиденье и замирает, как черепашка, высматривающая сочный листочек. Если Насте надо узнать, где находится отец в данный момент, она звонит Павлу, и тот, работая громкоговорителем, обращается к пассажиру:

– Анастасия спрашивает: «Папа, что ты делаешь?»

Тот растерянно сообщает:

– Доченька, я еду.

Как понимаете, подобный ответ никоим образом не удовлетворяет Гудкову, и она требует уточнения:

– И где едешь?

– По дороге, Настюша, – заявляет отец.

Не следует думать, что он издевается. Ему просто неинтересно, по каким улицам движется автомобиль, главное ведь – прибыть к месту назначения. К тому же, родившись и прожив в Москве всю сознательную жизнь, Илья Николаевич почти не знает столицу и окрестности: путает Волоколамское шоссе с Волгоградским, считает Замоскворечье деревенькой в районе Звенигорода, а уж станции метро для него и вовсе темный лес. Если Настя требует от отца конкретного ответа и велит назвать магистраль, по которой тот едет, Илья Николаевич бормочет:

– Павлик, сделай одолжение, сам ей скажи, как называется место, где мы с тобой находимся.

Лично я на месте Гудковой ограничивалась бы беседой с водителем, а не делала бы из Павла посредника при общении с отцом.

С Интернетом у Петрова примерно та же ситуация, что и с автомобилем. Ученому неинтересна Всемирная паутина. Людей, подолгу просиживающих у компьютеров, Илья Николаевич не уважает, считает идиотами и бездельниками. Но вот беда: очень часто книги, необходимые ему, доступны лишь в киберпространстве. И тогда Илья Николаевич выходит на охоту. Главное, не попасться ему на глаза в тот момент, когда он ищет человека, которому предстоит стать его помощником. Потому что если вы один раз нашли для Ильи Николаевича в Сети некую брошюрку, то все, после этого он замучает вас своими заданиями, вы будете часами плавать во Всемирной паутине, выискивая для него статью, упомянутую каким-нибудь деятелем, рассказывающим о воспоминаниях некоего профессора, который когда-то читал сей материал или слушал его пересказ… Ну и так далее, в глубь веков. Как правило, отрыть то, что жаждет получить Петров, очень трудно. Многие статьи написаны на английском языке, которым ученый не владеет. Следовательно, вам после нудного бега по сайтам и поисковым системам необходимо перевести нудятину на русский, а затем распечатать. Дальше начинается самое интересное. Вы приносите ученому заказанное, а тот быстренько проглядывает текст, отбрасывает его и говорит:

– Полнейшая ерунда! Так я и предполагал, в данном исследовании нет ни малейшей пользы, не нужно это мне. Вот что, дружочек, отыщи-ка ты для меня другую книженцию…

Илье Николаевичу совершенно не хочется овладевать компьютером. Зачем тратить свое время и силы, если можно найти того, кто поможет ему, сделает за него черновую работу? После всего вышесказанного вас не должно удивлять, что домашние и приятели Насти убегают прочь, когда понимают: Илье Николаевичу нужно порыбачить в Сети. Пару лет назад, когда Настя с Ладой бурно обсуждали, какой презент лучше преподнести ему на день рождения, Гриша вдруг сказал:

– Подарите ему раба.

Теща и жена разинули рты. Никто не ожидал от покладистого Гришеньки такого ехидства. А ведь он сказал чистую правду: наличие покорного раба очень упростило бы жизнь членам семьи, потому как безответный помощник стал бы выполнять все то, что хозяину категорически не хочется делать, но крайне нужно. Крепостной мужик занялся бы набором и распечатыванием его рукописи, чинил бы ученому карандаши, заправлял ручки чернилами, водил его за руку по библиотекам, носился по Интернету, списывался с коллегами, ну и тому подобное. Почему Настя не наймет отцу помощника? Ответ очевиден: Илье Николаевичу не хочется иметь секретаря. И вот что удивительно – ученый совершенно убежден: он все делает сам, ему никто никогда не помогает. Он сам входит в библиотеку, а уж кто его туда привез, кто нашел и отксерил нужные страницы в книге, это не имеет значения.