Джоржет Хейер - Никотин убивает…

— Ах, ладно тебе, Гарриет! — устало махнула рукой миссис Мэтьюс.

— Не надо от меня отмахиваться! — взвизгнула мисс Гарриет. — Если кто и убил его, так это ты, с твоими вечными просьбами и требованиями насчет своего Гая! И Стеллы тоже, не будем уж умалчивать, чего там!

— Ох, Дерек, — пробормотала Стелла. — Смотри, какая мы гадкая семейка…

Их пальцы, тем не менее, встретились и сплелись в весьма нежном пожатии…

— Хорошо бы, если вы все прекратили бы пороть чушь! — раздался голос Гая из дверей. — Ясно, от чего умер дядя! Никто его не убивал! Что об этом говорить!

— Во всяком случае, если кто-нибудь еще раз скажет слово «утка», я закричу! — предупредила Стелла.

Наверху хлопнула дверь, что означало скорое возвращение Гертруды. Все испуганно замолкли. Она тяжело спустилась с лестницы, обвела своих родственником нехорошим взглядом и выдохнула:

— Ужасно. Я потрясена этим зрелищем! Бедный мой брат…

— Да-да, — закивал Генри Лаптон, маневрируя в тылу у своей жены. — Это просто дико, дико.

— Ладно, Генри. Словами горю не поможешь, — обрезала Гертруда и перевела взгляд на доктора. — А вы, мистер Филдинг, готовы подписать свидетельство о смерти?

Он встретил ее взгляд нахмурясь.

— Ну в общем, да, как врач и как специалист…

— Скорее как клистирная трубка, — не меняя тона, добавила миссис Лаптон. — Я настаиваю на том, чтобы пригласили другого врача. В данном случае одного мнения не то что мало, а просто очень мало.

Повисло неприятное молчание. Его нарушила миссис Мэтьюс. Она заговорила, пытаясь сохранять приличия, мягко, но это ей давалось непросто.

— Дорогая Гертруда, ты страшно расстроена, это понятно, но что дает тебе повод исподволь оскорблять всех нас…

— Меня ваши идиотские сантименты нисколько не волнуют! — громыхнула Гертруда. — Повторяю, я настаиваю на втором мнении, которое должно быть получено из уст настоящего врача.

— А может быть, — сказал доктор Филдинг, пристально и с ненавистью глядя ей в глаза, — вы хотите, чтобы я известил коронера[1] о смерти вашего брата?

— Да, — кивнула Гертруда. — Если говорить откровенно, именно этого я и требую, дорогой доктор Филдинг.

С минуту царило молчание. Вряд ли слова миссис Лаптон можно было истолковать неверно, однако для переваривания их настоящего значения потребовалось некоторое время… Все присутствующие уставились на Гертруду бессмысленным взглядом, за исключением доктора, который, все еще хмурясь, пристально рассматривал лакированную поверхность стола…

Первой очнулась Гарриет и сразу же ударилась в истерику.

— Ты могла бы прямо заявить, что это я его отравила! Удивляюсь, как ты этого не сказала! А что касается ведения хозяйства, то ты можешь сколько угодно думать, будто ты смыслишь в этом больше меня, только я всегда думала — какое позорище, что у вас столько лишних продуктов в доме пропадает! Да! И если ты решила, что я подала Грегори эту утку, чтобы убить его, есть еще и телячьи котлеты, которые доказывают обратное!

— Увы, котлет уже нет, — саркастически заметила Стелла. — Это в буквальном смысле железное алиби съедено на кухне.

Ее мать дрожащими пальцами вытащила тонкую сигаретку из портсигара и закурила.

— Умоляю тебя, Стелла, не надо встревать… — пробормотала она.

Тут инициативу решил перехватить Гай. Он выступил вперед и, стараясь придать голосу важность, заговорил:

— Значит, вы настаиваете на патоанатомическом исследовании? Это полная чушь и бессмыслица! И мне хотелось бы знать, по какому праву вы вмешиваетесь в это дело? Теперь, после смерти дяди, главой семьи являюсь я!

— Нет, мой милый Гай, вовсе не ты, — невозмутимо отвечала Гертруда. — Я не сомневаюсь, что ты бы очень хотел этого, и даже знаю кое-что о махинациях твоей матери, которая пыталась убедить Грегори сделать тебя наследником. Но вряд ли Грегори на это согласился. Так что на сегодняшний день главой семьи является твой двоюродный брат Рэндалл.

Гай побагровел от злости.

— Как бы то ни было, вы, тетушка, не имеете никакого права…

— Если только в это дело впутается еще и Рэндалл, я готова вообще удрать из дома, — с отвращением проговорила Стелла. — Я могу иметь дело с кем угодно, но только не с Рэндаллом! Более того, если уж дядю действительно отравили, то сделать это мог только Рэндалл!

— Очень, очень неразумное замечание, о котором, я уверена, ты будешь сожалеть, — мягко отвечала миссис Лаптон. — Я не поддерживаю близких отношений с Рэндаллом, скорее наоборот, но обвинять его в убийстве дяди по меньшей мере кретинизм. Его ведь не было в Гринли Хит с прошлого воскресенья.

— Неужели мы сразу станем ссориться? — примирительно сказала миссис Мэтьюс, бросая укоризненный взгляд на свою дочь. — Конечно, никто всерьез не думает, что бедный Грегори умер от чего-либо другого, а не от сердечного приступа. Если бы сохранялось в этом хоть малюсенькое сомнение, я первая потребовала бы вызвать коронера. И я убеждена, что никто не хотел его смерти. Так что, Гертруда, прошу принять во внимание, что расследование — это такая грязь и нервотрепка… Нельзя ли нам обойтись без такого скандала…

— Меня вовсе не пугают неприятные вещи, — заявила Гертруда. — Не надо прятать голову под подушку. Прежде всего я никого не обвиняю. Но я прекрасно знаю жизнь в этом доме, и кроме того, от смерти Грегори многие тут здорово бы выиграли. Вот и все, что я имею в виду.

Ее муж кашлянул и осторожно заметил:

— Но все же, дорогая, нам лучше положиться на мнение доктора. Никому из нас не нужен скандал. Не думаю, что тебе… гм!.. хотелось бы обрести такого рода известность среди наших знакомых…

— Позволь уж мне полагаться прежде всего на свое собственное мнение! — оборвала его Гертруда Лаптон. — Нам с тобой меньше, чем кому-либо, следует опасаться расследования!

— Конечно, конечно, — испуганно закивал Генри Лаптон. — Но все-таки сперва надо все хорошенько обдумать, а потом уже действовать…

— Дерек, скажи, ты ведь не думаешь, что дядя был отравлен? — с тревогой спросила у доктора Стелла.

Доктор Филдинг стесненно улыбнулся:

— О нет, я так не думаю. Однако если… Если миссис Лаптон полагает, что сомнения здесь уместны, я готов отправить тело на патоанатомическое исследование. Более того, я не вижу особых препятствий для того, чтобы передать дело в руки коронера.

— А мне кажется, что препятствия есть! — со злостью крикнул Гай. — Все тут, исключая тетю Гертруду, вполне удовлетворены результатами вашего исследования, и я отказываюсь понять, зачем нужно демонстрировать всей округе наше грязное белье и выносить, так сказать, сор! Хоть дядя и не был отравлен, но уже сам факт того, что тело исследовали на наличие яда, всем знакомым развяжет языки! Все начнут судачить, что, дескать, дыма без огня не бывает! Наша жизнь превратится в ад!

— Совершено верно, — кивнула его мать. — И более того, я уверена, что самому Грегори подобные расследования ни за что бы не понравились…

— Это точно, — присоединилась Гарриет Мэтьюс. — Мой брат всегда повторял, что терпеть не может иметь дело с докторами и полицейскими. И точно так же думаю я сама, хотя никто здесь не желает ко мне прислушаться… Зачем нам расследование? Нас замучают дурацкими расспросами, не относящимися к делу, и потом выяснится, что с Грегори ссорились все без исключения, потому что такой уж это был человек… А со своей стороны могу сказать, что именно Гертруда ссорилась с Грегори постоянно, начиная с самого детства! — Гарриет извлекла из карманчика жакета платок и высморкалась, после чего продолжала слезливо: — Ах, если бы я только могла найти поддержку у мужчины… Но наши братья, и Хьюберт и Артур, уже давно в могиле, и даже мистер Рамболд далеко, и теперь каждый может меня безнаказанно обидеть… Все нападают на меня…

— Не говори глупостей, Гарриет! — приказала сестре Гертруда. — Никто не собирается тебя ни в чем обвинять!

— Это ты так говоришь! — чуть не плача, взвизгнула Гарриет. — А если сюда заявится полиция, она сразу же ухватится за эту проклятую утку — а значит, за меня, ведь это я заказала бедному Грегори утку на ужин… А если не за утку, так примутся за бедного Гая, только потому, что Грегори намеревался послать его в Южную Америку… А Гай тут единственная добрая душа в доме и хорошо относится к своей старой тетке… И я уверена, Гертруда, ты все это затеваешь, чтобы навредить ему в пику мне!

Гарриет так саму себя разжалобила, бросая упреки попеременно своей сестре и миссис Мэтьюс, что пришла в совершенно разобранное состояние; Гаю и Стелле даже показалось, что имеет смысл проводить тетю под ручки до ее спальни. Они и сделали это, причем Гай вел старушку с непроницаемым лицом, а Стелла весьма живо и выразительно подмигивала доктору Филдингу.