Дороти Кэннелл - Чисто весенние убийства

– Не буду, если обещаешь рассказывать мне всю правду.

Я взяла мужа за руку, и мы вместе вошли в детскую, где наше потомство громоздило на полу гигантскую башню их всевозможных подручных средств. До сих пор я не испытывала жгучей потребности революционных перемен в детской и по-прежнему любила желтые занавески; мясистую корову на потолке, перепрыгивающую через луну; Матушку Гусыню, нарисованную на ящике для игрушек, который Джонас сколотил после рождения близнецов. Но когда Эбби вскочила на ноги и одним прыжком очутилась на руках у папочки, а Тэм, безжалостно расшвыряв башню, рванулся ко мне, вдруг стало ясно, что им здесь тесновато. Комнат в доме хватает, а на чердаке полно старой мебели. И никаких лишних трат! Я повеселела.

Мы с Эбби и Тэмом стояли у входной двери, наблюдая, как Бен садится в машину. День выдался чудесный, на пронзительно-голубом небе сияло золотом солнце, а с моря дул свежий ветерок. Деревья подернулись нежно-зеленой дымкой, словно девочки в полупрозрачном нижнем белье в ожидании, пока их матери отгладят летние платья. Воробей, что-то клевавший у куста роз, перепорхнул на дорожку и нахально уставился на Тэма.

– Смотри, мама, – глаза сына расширились, – эта птичка носит черный слюнявчик!

Меня так и подмывало сказать, что наш пернатый друг, видимо, собрался на похороны, где ему предстоит нести гроб в компании малиновок, зяблика и дятла – близких друзей покойного.

Но мои дети пребывают в весьма впечатлительном возрасте, а потому я прокудахтала: мол, маленькие воробьята вечно пачкаются кашей по утрам, и мамы-воробьихи повязывают им черные слюнявчики.

Тэм посмотрел мне прямо в глаза.

– Именно так я и думал!

Губы у Эбби дрогнули. Она терпеть не может, когда на нее не обращают внимания. Но как только она добралась до моей руки, глаза ее вновь заискрились, а ангельские кудри засияли на солнце.

– Мы на днях видели в саду фею, правда, мама?

– Нет, не видели!

Ее братец так грохнул входной дверью, что два комплекта доспехов у лестницы испуганно вздрогнули.

– Видели, видели! – Для вящей убедительности Эбби пару раз подпрыгнула. – Это была самая настоящая фея, и она сидела на клопоморе!

– Мухоморе, – автоматически поправила я и открыла дверь на кухню.

Джонас уже сидел за столом. На кухне царил все тот же беспорядок, что и днем раньше. Стремянка мешала войти в кладовку, швабра нагло разлеглась у раковины, а посуда, которую я перемыла в приступе трудолюбия, громоздилась всюду, куда ни глянь. М-да, немного же я сделала. Следовало бы устыдиться, но мои мысли были заняты Джонасом. Как же он постарел за зиму! А еще эта смерть без косы, что маячит за его спиной… Тьфу ты, пропасть, это же всего лишь Фредди! Я облегченно вздохнула, сообразив, что долговязая фигура, нависшая над Джонасом, – вовсе не костлявая нечисть, явившаяся за стариком, а мой драгоценный и беспардонный кузен.

– Привет, Элли! – Радостная улыбка Фредди без особого труда пробилась сквозь жидкую бороденку, которая вместе с волосами, собранными в тощий хвостик, и серьгой-черепом символизировала свободомыслие моего родственника. – Я решил поиграть в бойскаута и подбодрить своего старого приятеля.

Фредди погладил Джонаса по плешивой голове. Тот в ответ заворчал.

– Не заливай, небось поживиться завтраком заглянул, – парировала я.

Близнецы с радостными воплями кинулись к своему двоюродному дядюшке.

– Какая ты все-таки зануда, Элли! – Фредди выразительно вздохнул и сгреб детей в охапку. – Могла бы хоть раз в жизни проявить справедливость. У меня и в мыслях не было выпрашивать у тебя яичницу с беконом! Просто зашел вас проведать. И правильно сделал, без меня Джонас скис бы от уныния. И, честно говоря, осуждать его я не могу – это ж надо, какая-то там миссис Гигантс имеет наглость претендовать на святое место, оставленное нашей несравненной Рокси!

– Придется привыкать к переменам. – Исполненная праведного гнева, я метнула на плиту кастрюльку с водой и запихнула хлеб в тостер. – Мы обязательно полюбим миссис Гигантс! – Я водворила детей на их места за столом. – Разве не так, мои дорогие?

– А Рокси больше никогда не придет? – Эбби принялась тереть глаза, а Тэм с видом знатока произнес:

– Я подозреваю, что она умерла.

– Какая глупость! Рокси уехала в Лондон ухаживать за своей маленькой внучкой. Люди умирают, когда становятся совсем-совсем старыми.

– Джонас, а ты совсем-совсем старый? – Эбби забралась к старику на колени, обхватила за шею и прижалась розовой щечкой к его морщинистому лицу.

– Я повидал немало лет и зим, моя маленькая фея.

Узловатая рука Джонаса чуть подрагивала, когда он гладил блестящие волосы моей дочки. Старик смотрел в кухонное окно на раскидистый бук, росший в центре лужайки. Наше любимое дерево тоже доживало свой век. Бен начал с сожалением поговаривать, что придется его спилить.

– Джонас, я не хочу, чтобы ты отправлялся в то место, где живут мертвые люди! – Тэм яростно нахмурился – верный признак того, что малыш отчаянно борется со слезами. – Сначала тебе должно исполниться сто лет! И ты должен научить меня всяким штукам, которые не умеет мама. И папа тоже не умеет! Что я буду делать, если у моего паровоза отвалятся колеса?

– Да-да, Джонас, – подхватил Фредди, – без твоих игрушек мы как без рук. – Он вразвалочку подошел к столу и плюхнулся на стул. – Как насчет того, чтобы обзавестись спортивным великом? Насколько я слышал, Джордж, сынок нашей миссис Мэллой, промышляет спортинвентарем. Надо бы сделать доброе дело. У бедняги Джорджа наверняка теперь каждый пенни на счету. Уж наша старушка Ванесса постарается, чтобы их семейные счета попали в книгу Гиннесса.

– Спортивным! – Джонас брюзгливо втянул и без того впалые щеки. – В следующий раз, парень, ты скажешь, что решил стать этим полоумным… как его… вегетарианцем!

– Ну уж этого от меня не дождетесь! – Фредди перехватил мой взгляд. А вдруг он и впрямь проделал утомительный двухминутный путь вовсе не для того, чтобы выпросить завтрак? Может, кузен хочет обсудить дела в ресторане? Каким бы ни казался Фредди разгильдяем и лоботрясом, он искренне ценил то, что для него сделал Бен.

Однако сейчас был не самый благоприятный момент для серьезных разговоров. Близнецов хлебом не корми, дай послушать то, что не предназначается для их ушей. Я глянула на часы. С минуты на минуту появится миссис Гигантс.

Я поставила перед Джонасом вареное яйцо, придвинула тарелку с тостами и непреклонно сказала:

– Все это ты должен съесть! Фредди покажет, как это делается.

– Элли! – простонал кузен, нанес могучий удар по верхушке яйца и принялся остервенело счищать скорлупу.

– Пожалуй, действительно стоит подкрепиться, – проворчал Джонас. – Женщину по имени Гигантс нельзя встречать на пустой желудок.

– Не сомневаюсь, что миссис Гигантс замечательный человек и настоящий профессионал. Недаром она возглавляет АДРЧФ. – Я вытерла перепачканное яйцом личико Эбби, налила апельсиновый сок и, пока заваривала чай, поделилась скудными сведениями об этой элитарной организации.

– Надеюсь, их устав не запрещает сплетничать, – прочавкал Фредди.

– Думаю, запрещает.

– Тогда не очень на этом настаивает. – Он опрокинул в рот стакан апельсинового сока. – Ты же сказала, что Рокси состоит ее членом, а уж наша миссис Мэллой никогда не упускала случая поделиться пикантными подробностями о ближнем.

– Как живут другие, меня не волнует. – Джонас неохотно отправил в рот микроскопический кусочек тоста.

– Что?! – поразился Фредди. – Джонас, старина, неужто ты не хочешь узнать о тех двух особах с собаками, что поселились в «Высоких трубах»? Чует мое сердце, с этими швабрами дело нечисто. – Фредди глубокомысленно покачал головой. – У одной такой вид, будто родители пытались ее утопить при рождении, а другая уж чересчур радушна. Женева и Барселона Миллер! Предположительно, сестры. Думаю, эта парочка ограбила банк, а в наших краях скрывается от полиции.

– Почтенные и милые женщины! – объявила я. – Очередное собрание Домашнего Очага состоится у них дома.

– А та клуша, которая выглядит так, словно сбежала из монастыря, где провела всю жизнь? Наверняка эта идиотка боится перейти улицу без благословения Папы Римского. – Фредди был сегодня в ударе. – Элли, да ты ведь знаешь; о ком я говорю. Она купила домик на Боярышниковой тропинке неподалеку от жилища викария.

Я кивнула:

– Кларисса Уитком. У нее потрясающий огород. Грандиозные огурцы! И без всякой химии.

– Интересно, что она использует в качестве удобрений? – ухмыльнулся Фредди. – Останки епископа, который запретил ей подбирать юбку выше коленей во время прополки? А что скажешь об этом странном маленьком человечке? Ну, том, что купил дом в паре миль отсюда?

– Том Эльфусс, – сообщила я. – Недавно оставил семейную транспортную фирму в Лондоне и удалился на покой.