Ирина Хрусталева - Осторожно: блондинка!

– Ура, нашла! – заорала Лариса, чем привлекла к себе внимание всех присутствующих в зале.

Сергей тоже слышал крики женщины, но не задержал на этом своего внимания. Его спутница, шепнув ему что-то на ухо, упорхнула по направлению к дамской комнате. Сергей направился к дверям и остановился как раз напротив ползавшей Ларисы. Она подняла голову и увидела перед собой сразу двух мужей. Женщина попыталась сфокусировать взгляд, отчего ее глаза собрались в кучку у переносицы, и со стороны создавалось впечатление, что она сильно косит, причем обоими глазами сразу. И самое удивительное было, что один глаз у нее был синего цвета, а другой карего.

– Хеллоу, бой, – помахав своему мужу ручкой, пропищала Лариса.

Сергей брезгливо посмотрел на пьяную женщину и отвернулся. Он не узнал своей жены. В это время подошла его спутница, и Сергей предупредительно открыл перед ней двери. Владимир тут же схватил Ларису в охапку, сгреб в сумочку разбросанную по полу косметику и поволок девушку к выходу, смущенно улыбаясь охранникам, которые, распахнув двери, понимающе ухмылялись.

– Но, но! Поаккуратней, я же не мешок с картошкой? – попробовала сопротивляться Лариса, но была зажата в тиски необыкновенно сильных рук. На улице она уже болтала ногами в воздухе и ворчала откуда-то снизу. – Сила есть, ума не надо… ик… брр.

Владимир закинул ее на сиденье своего автомобиля и завел мотор.

– Эй, эй, а как же моя машина? Она что же, так и останется здесь? Я, между прочим, отвечаю за нее головой, это не моя машина, а моей подруги.

– Ничего с вашей машиной за ночь не случится, здесь охраняемая стоянка. Так что, думаю, голова ваша тоже останется на месте. Правда, в этом я начинаю сомневаться. Вы пьете как заправский завсегдатай ночных клубов.

– Да я вообще не пью… мне нельзя, мозги теряю.

– Про мозги это вы точно заметили, вы растеряли их где-то между вторым и четвертым стаканом.

– Поэтому и не пью. Сегодня исключительный случай, муж наставил мне рога, и у меня уже от их тяжести сводит шею. Что ты вообще можешь понимать о моем состоянии? – перешла на пьяный крик Лариса. – Вот ты скажи, скажи, тебе когда-нибудь изменял муж? Ты когда-нибудь испытал горечь измены?

– К счастью, я никогда не был «замужем», – засмеялся Владимир и попытался успокоить девушку. – Лариса, вы очень привлекательная женщина, в вашей жизни еще столько будет мужчин, что устанете отшивать. Или вы так сильно любите мужа, что не можете расстаться с ним?

– Люблю ли я Сергея? – задумчиво проговорила Лариса. – А ты знаешь, я даже не могу ответить на этот вопрос. Может, и люблю, а может, и нет. Черт, да какая разница, при чем здесь вообще любовь? – удивленно проговорила девушка и посмотрела на Владимира разными глазами. – Он мне изменил, предал, понимаешь? Всего четыре года женаты, а уже налево побежал. А что же дальше будет? У тебя ничего выпить нет?

– Может, хватит?

– Я сама знаю, когда хватит, а когда не хватит. Сейчас еще не хватит. Хочу выпить и оторвать своему муженьку все выпирающие части тела…

– Вот, есть только коньяк. Думаю, правда, что для вас это слишком крепкий напиток, – и Владимир открыл бардачок.

– Давай свой коньяк, меня сейчас никакие напитки не берут: ни крепкие, ни слабые.

Лариса отвинтила пробку и приложилась к плоской фляжке. Она сделала несколько глотков, и всю ее передернуло, словно от озноба, потом, прищурив один глаз, посмотрела на фляжку и покачала головой:

– «Арарат» пять звездочек, я бы ему присудила двадцать пять. Он что же, с перцем, что ли? По-моему, у меня кишки задымились…

На последних словах Лариса, икнув, привалилась к плечу Владимира и сладко засопела.

– О, женщины! – хохотнул Владимир и повернул вслед за машиной Сергея.

Он не выпускал из поля зрения впереди идущий автомобиль и то и дело поглядывал на спящую женщину.

– И откуда ты свалилась на мою голову? – с улыбкой прошептал мужчина и вдруг услышал сонное бормотание.

– Сам дал мне прикурить, и ни на какую голову я тебе не сваливалась.

– Вы еще что-то, оказывается, соображаете и ухитряетесь отвечать? – засмеялся Владимир.

– Ага. Я всегда все слышу… ой, мамочки, ресницы слиплись, не могу глаза открыть. Где моя пудреница?

– Хотите припудрить носик?

– Где мы? – Лариса приподняла голову.

– Едем по Брестской, сейчас свернем на Тверскую.

– Значит, правильно, они едут к этой курице домой, сегодня он забрал ее там, чтобы ехать в ресторан. Сейчас, наверное, поднимется к ней и останется на ночь. Я предупреждала, что буду ночевать у мамы, так что ему некуда торопиться. Вот скотина, чтоб ему импотентом стать. Мне нужно знать номер квартиры.

– Вы что же, собираетесь нагрянуть к ним в гости?

– А что, это идея. Представляю, как Ефимов обалдеет. Пойдем вместе? – оживилась Лариса.

– Нет уж, увольте. Я совсем не привык к семейным сценам, да еще с мордобоем, – покачал головой Владимир и усмехнулся.

– Драться не буду, даю честное благородное, просто посмотрю на подлую физиономию благоверного, как она вытянется, и уйду. Очень хочется прихлопнуть его, как таракана.

– Он что же, настолько вас боится?

– Нет не меня, а моего отца. Ведь фактически Сергей полностью зависит от него. И если папа перестанет его финансировать, фирме мужа придет полный… ну, в общем, этот самый… Конец я хотела сказать. Теперь я верю отцу, он мне еще тогда, четыре года назад, говорил, что Ефимов совсем меня не любит, а хочет жениться из-за денег.

– Вы богаты?

– Какой там, – махнула Лариса рукой. – У меня в кармане – блоха на аркане, я даже и делать-то ничего не умею. Это отец – деловой человек, все старается меня хоть чему-то научить, я ведь единственная у него. А у меня мозги, видно, не в ту сторону повернуты. Я рисовать очень люблю, а папа говорит, что это все одно баловство. Настоящие деньги, мол, зарабатывает только финансист или бизнесмен. А я, между прочим, на портретах тоже кое-какие денежки имею. Уже четвертый год хожу в художественную студию. Вот где я получаю настоящее удовольствие, прямо балдею. Наш председатель говорит, что я – портретист от бога. Портреты у меня лучше всего получаются. Хочешь, тебя нарисую? Ну вот, о чем это я говорила? А, вспомнила. Отец настоял, и мне пришлось поступить в финансовую академию, чтобы не обижать родителя. Ну проучилась я там с горем пополам два с половиной года и бросила, больше не выдержала. Что я могла с собой поделать? Смотрю на цифры, и меня начинает тошнить. Решила побыстрее замуж выскочить, чтобы отец оставил меня в покое. Пусть зятя своими финансами мучает.

– Ну и как, мучает?

– Да. Сергей в его фирме два года на зарплате сидел, потом старик смилостивился и отпочковал его. Теперь у Сергея своя фирма, но финансово отец все равно его на крючке держит. Мне сказал, что это временно, пока не удостоверится, что наша семья – не блеф, а нормальная ячейка общества. Хочет, чтобы я ему внука родила, а я что-то опасаюсь. Да и Сергей не очень горит желанием пеленками заниматься. Теперь-то я понимаю почему, а то все вешал лапшу на уши: «Дорогая, нужно немного подождать, я хочу быть уверенным, что сумею сам обеспечить своего ребенка, не хочу зависеть от твоего отца».

– А я, дура, и верила. Думала, молодец у меня муж, имеет свое достоинство, а это достоинство, видно, только в штанах и осталось.

В это время они подъехали к тому же семнадцатиэтажному дому, у которого Лариса уже была, когда следила за мужем. Сергей с блондинкой уже вошли в подъезд, а Владимир и Лариса остались сидеть в машине.

– Иди скорее, посмотри, в какую квартиру они войдут.

Владимир нехотя покинул машину и поспешил к подъезду. Дверь была открыта, и мужчина проскользнул по лестнице на второй этаж.

С третьего доносились голоса и смех. Владимир увидел, куда нырнула парочка, спустился вниз и, не спеша, пошел к машине.

– Ну что? – нетерпеливо спросила Лариса.

– Третий этаж, квартира тридцать девять.

– Подождем, пока они там расслабятся, а потом – вперед, – нервно хихикнула обманутая супруга.

– И как вы себе это представляете? Они ведь могут и не открыть. Там, между прочим, дверь металлическая, взломать не получится.

– Зачем же ломать? Ты позвонишь и скажешь, что так, мол, и так, для вас срочная телеграмма.

– Ума у вас палата, а для кого телеграмма-то? Ведь я даже не знаю, как зовут эту девушку, о фамилии я уже молчу.

– Зовут ее, кажется, Кристина. А может, и не Кристина, я точно не помню, – потерла Лариса лоб. – Нет, точно Кристина, сейчас я на листочке с телефоном посмотрю, – и девушка начала рыться в своей сумочке.

– Все равно не пойду, ведь когда приносят телеграмму, в первую очередь называют фамилию, – не сдавался Владимир.

– Да, об этом я как-то не подумала. Действительно, ерунда получается, – почесала Лариса нос и задумалась. – Ну и что же нам теперь делать? Что ты предлагаешь? – обратилась она к Владимиру таким тоном, будто он обязан был решить эту проблему.