Дэйв Барри - Большие неприятности

— Элиот, — изрек Дибер, — ты понимаешь, как важна проблема центров по дневному уходу за детьми для наших читателей? Ты знаешь, у скольких наших читателей дети посещают эти центры?

Повисла пауза.

— Кен, — спросил Элиот, — а ты понимаешь, у скольких наших читателей есть задница?

— Не вижу никакой необходимости… — начал Дибер.

— У всех! — заорал Элиот. — У всех есть задницы!

Многие сотрудники отдела новостей слышали это через стеклянную перегородку кабинета Дибера. Все головы повернулись туда.

— Элиот, — произнес Дибер, — я приказываю тебе сейчас же…

— Написать статью об этом, — вопил Элиот. — Кризис прямой кишки! — В соседней комнате было все слышно.

Понимая, что за ним наблюдают, Дибер принял самый суровый вид.

— Элиот, — выговорил он, — ты работаешь на меня. И ты будешь делать то, что велю тебе я. Я дал тебе задание. Если хочешь работать в этой газете, задание должно быть выполнено, и статья должна быть здесь, — он указал на свой компьютер, — прежде чем ты отправишься сегодня вечером домой.

— Прекрасно! — заявил Элиот. Он встал, прошел за стол к месту Дибера, вынудив начальника быстро передвинуться вместе со стулом назад к своему алтарю, сбив со стены висевшие там дипломы, которыми тот был награжден на журналистских конкурсах.

— А что если я сделаю это прямо сейчас? — вопросил Элиот.

И вмазал левой ногой по экрану диберовского компьютера. Освобождая застрявшую ногу, Элиот дернул ею, и весь компьютер рухнул на пол. В соседней комнате раздался короткий, но дружный взрыв аплодисментов.

За исключением случая, когда пьяный рабочий грузового дока утопил новый, стоимостью в сорок три тысячи долларов, автопогрузчик в волнах Бискайского залива, никто не вылетал из газеты скорее Элиота. Коллеги выражали ему сочувствие и оказывали поддержку, среди репортеров всей страны он стал культовым героем местного значения. Но было совершенно ясно, что никакой работы в журналистике он больше не получит, особенно в Майами, где ему хотелось остаться, чтобы быть поближе к сыну Мэтту, жившему с матерью, бывшей женой Элиота.

Таким образом Элиот стал агентством Элиота Арнольда по рекламе и связям с общественностью, разместившимся в крошечной конторе в Кокосах. В начале своей деятельности большую часть времени он обивал пороги, уговаривая людей стать его заказчиками. Через пару лет напряженной работы он достиг той точки, когда большую часть времени приходилось обивать пороги клиентов, уговаривая их заплатить деньги, которые они ему задолжали. Остальное время он тратил на то, чтобы выслушивать заказчиков, объясняющих, насколько плохо выполнена его работа. Что и проделывал сейчас этот чертов клиент.

Последней бредовой идеей чертова клиента было «Молот-пиво» — пойло такого отвратительного вкуса, что в первый и единственный раз, когда Элиот отважился взять его в рот, он тут же выплюнул все себе на стол. Элиот считал, что по бредовости идея «Молот-пива» не шла в сравнение даже с предыдущим проектом чертова клиента — созданием тематического парка отдыха с аттракционами для престарелых граждан под названием «Похождения вставной челюсти».

Но чертов клиент когда-никогда оплачивал свои счета, так что Элиот взялся за разработку концепции рекламы «Молот-пива». Теперь чертов клиент разглядывал результаты работы, накладывая, как обычно, печать вдумчивой критики.

— Полная дрянь, — заключил он.

— Знаешь, Брюс, — начал Элиот, — я пытался…

— Слушай, — перебил чертов клиент, который, если у него в мозгах проплывала какая-нибудь мысль, не позволял людям закончить предложение. — Знаешь ли ты, в чем заключаются мои деловые принципы?

«Конечно, знаю, — подумал Элиот. — Твои деловые принципы заключаются в том, чтобы забрать денежки у богатенького папочки и профукать их на свои идиотские затеи».

— Нет, Брюс, — произнес он вслух. — Какие же у тебя…

— Мои деловые принципы, — провозгласил чертов клиент, — состоят в том, что в этом мире великое множество людей.

Чтобы проиллюстрировать эту мысль, чертов клиент сделал руками жест, указующий на мир. Прошло несколько секунд, в течение которых Элиот с надеждой ожидал дальнейшего развития сказанного.

— Ну, — начал наконец Элиот, — это, конечно…

— И, — продолжил чертов клиент, нарочно ждавший, когда Элиот заговорит, чтобы перебить его, — все эти люди чего-нибудь хотят. И ты знаешь, чего они хотят?

— Нет, — ответил Элиот, решивший ограничиться короткими фразами.

— Они хотят чувствовать себя прекрасно, — изрек чертов клиент.

Пролетело еще несколько секунд.

— А-а, — протянул Элиот.

— А знаешь ли ты, что я имею в виду? — спросил чертов клиент, уставясь на Элиота.

— Ну… — ответил Элиот, — я…

— Нет, ты не знаешь, что я имею в виду! — заорал чертов клиент в восторге от возможности поизмываться над человеком, который нуждается в его деньгах, что являлось для него самой приятной стороной обладания богатством. — Я ведь дал тебе первоклассную идею для «Молот-пива». Первоклассную! А не это дерьмо, — и он махнул рукой, словно отгонял какое-то надоедливое насекомое, в сторону проекта, над которым Элиот проработал допоздна. На нем была помещена сделанная крупным планом фотография акулы-молот, с широко разинутой пастью и невероятно расставленными диковинными глазами. Под фотографией крупным жирным шрифтом было написано:

УРОДЛИВАЯ РЫБА

ПРЕКРАСНОЕ ПИВО.

— И что это за лажа? — осведомился чертов клиент. — Почему здесь слово «уродливый»?

— Ну, это для контраста, — попытался объяснить Элиот, — своего рода юмор…

— Вот послушай, — заявил чертов клиент, чье понимание юмора не заходило дальше сюжета о том, как Джо Тейсман чуть не переломил себе пополам ногу (чертов клиент частенько смотрел это по видаку). — Я не хочу видеть ничего уродливого. Я не желаю ничего подобного. Я уже дал тебе концепцию. Я дал тебе первоклассную концепцию.

— Брюс, я разговаривал с адвокатом по поводу твоей идеи, и он сказал, что у нас могут быть серьезные неприятности.

— Убойная сила «Молот-пива», — заорал чертов клиент, грохнув по столу Элиота пухлой рукой с «ролексом». — Вот это концепция! — Он встал и распростер жирные руки, дабы помочь Элиоту нарисовать концепцию в воображении. — Парень в лодке с девкой, она в бикини, у нее огромные сиськи, они на лодке и оба в отключке! От «Молот-пива»! Глядя на эту рекламу, кто-нибудь да напьется На заднем фоне плавает акула-молот! А у девки поразительно огромные сиськи. Вот это первоклассно! Я дал тебе первоклассную идею, а ты даешь мне уродство! Слушай, если думаешь, что я заплачу за это дерьмо, то очень ошибаешься, потому что за уродство я не плачу. Уродство я и даром могу получить.

«Сам ты урод», — подумал Элиот, а вслух сказал:

— Ладно, я попытаюсь…

— Не говори мне «попытаюсь». Нечего пытаться. Пытаются неудачники, — заявил чертов клиент, вся жизненная философия которого была почерпнута из реклам фирмы «Найк». — Слушай, что я тебе скажу, — он постучал пальцем по столу Элиота (даже ногти у него были жирные). — Твое рекламное агентство не единственное в городе.

«Зато я единственный рекламный агент, который задолжал столько алиментов, что будет терпеть твое слабоумное величие», — подумал Элиот.

— О’кей, Брюс, — согласился он.

— Я хочу, чтобы завтра она была готова, — потребовал чертов клиент.

«К завтрашнему дню можно бы достать и ствол, — подумал Элиот. — И к нему разрывные пули».

— Будет сделано, Брюс, — снова согласился он.

Зазвонил телефон. Элиот взял трубку.

— Элиот Арнольд, — ответил он.

— Мне нужна твоя машина сегодня вечером, — сказал Мэтт, сын Элиота. Ему было семнадцать лет, и это означало, что он обычно был слишком занят, чтобы поздороваться.

— Привет, Найджел, — отозвался Элиот. — Как дела в Лондоне? Ты можешь минуту подождать?

— Найджел? — удивился Мэтт.

— Брюс, — обратился Элиот к чертову клиенту, — мне надо поговорить с заказчиком из Лондона. О…

— Я загляну к тебе завтра, и все должно быть в полном порядке, — сказал чертов клиент, ударом распахивая дверь кабинета Элиота и удаляясь, так и не закрыв ее. Из холла — справа от соседней конторы аудитора, который жаловался каждый раз, когда Элиот включал стереосистему, — он заорал: — И-чтобы-у-нее-были-огромные-сиськи!

— Спасибо, что зашел, Брюс, — крикнул Элиот в пустой дверной проем. — Думаю, мы уже почти у цели, — и, обращаясь в телефон: — Мэтт?

— У кого это должны быть огромные сиськи? — поинтересовался сын.

— Ни у кого, — ответил Элиот.

— А кто это Найджел? — не унимался Мэтт.

— Никто, — отрезал Элиот. — Я просто сочинил Найджела, чтобы мой клиент не подумал, что я прерываю деловой разговор ради личной болтовни.