Наталья Александрова - Глаз Ночи

– Вы хотели поговорить со мной о деле? – Маркиз взял быка за рога, хотя и понимал, что это невежливо, что следовало побеседовать для начала о нейтральных предметах, о жизни и погоде, дождавшись, когда Аскольд сам перейдет к делу.

Действительно, маэстро удивленно и неодобрительно взглянул на ученика, высоко подняв левую бровь. Затем вздохнул, подумав, должно быть, что времена изменились и надо быть снисходительнее к молодежи, и негромко сказал:

– Признайся, мой дорогой, когда ты последний раз брал в руки бильярдный кий?

– Ох, давно, Аскольд, очень давно!

– Скверно! – Аскольд снял пиджак, подтянул рукава белоснежной рубашки и начал натирать мелом кий. – Бильярд необходим людям нашей профессии. Он дисциплинирует, развивает глазомер и твердость руки, учит стратегии… Ты должен играть хотя бы два раза в месяц! Обещай мне, мой дорогой!

– Не всегда находится время! – ответил Леня с тяжелым вздохом. – Я не хотел бы пообещать вам и нарушить обещание…

– Ну как знаешь! – Аскольд разбил пирамидку и задумчиво оглядел стол, выбирая шар для следующего удара. – А пригласил я тебя, мой дорогой, по такому делу. Несколько вполне достойных людей – не слишком богатых, но и не совсем нищих – объединили свои средства для некоего перспективного проекта. Они нашли весьма привлекательное пятно застройки, на котором хотят совместными силами построить торговый центр… Впрочем, эти подробности нам с тобой неинтересны. Суть в том, что чиновник, в руках которого распределение пятен застройки, имел с ними предварительный разговор и даже взял деньги…

– Большие ли деньги? – поинтересовался Маркиз.

– Как сказать… – Аскольд наклонился над краем стола, нацелил кий и объявил:

– Шестой в левый угол.

Шар послушно вкатился в лузу. Аскольд выпрямился и задумчиво повторил:

– Как сказать. Сто тысяч – много это или мало?

– Долларов? – уточнил Леня.

– Ну не юаней же. – Аскольд пожал плечами и снова двинулся вокруг стола, выбирая позицию.

– Ну, в общем, это не слишком много за хороший участок…

– Возможно, – Аскольд снова пожал плечами, – но ведь это не цена земли, это только взятка, которую чиновник положит себе в карман, совершенно ничего при этом не делая. Не люблю чиновников…

– Ну не нам с вами об этом говорить! – усмехнулся Маркиз.

– Отчего же? – Аскольд высоко поднял бровь и в упор взглянул на молодого собеседника. – Наша работа требует интеллекта, артистизма, стратегического мышления, тонкого, поистине шахматного расчета и точности исполнения. Она связана с риском… Нет, дорогой мой, мы свой хлеб не зря едим!

– Но мы говорили о пятне застройки… – напомнил Маркиз.

– Совершенно верно. Чиновник взял деньги, а потом на горизонте появился еще один претендент на участок – наглый, молодой, нахрапистый, самоуверенный и беспринципный… – Аскольд огляделся по сторонам, видимо, подумав, что позволил себе излишнюю горячность, замолчал и снова начал натирать кий. На этот раз Маркиз не посмел прервать паузу и дождался, когда маэстро продолжил:

– Этот претендент также переговорил с чиновником и предложил ему больше. Точной суммы я, конечно, не знаю, но предполагаю, что значительно больше.

– И что чиновник?

– Чиновник встретился с теми, первыми людьми, и заявил, что столкнулся с непреодолимыми препятствиями и никак не сможет отдать им участок.

– А деньги?

Аскольд тонко улыбнулся одной стороной рта:

– Ты смотришь в корень, мой дорогой.

В этом вся прелесть. Он заявил, что деньги уже ушли на подмазывание вышестоящих начальников, и отказался их возвратить.

– Это уже полное свинство!

– Совершенно согласен. Я же сказал – не люблю чиновников.

– И что же предприняли эти люди?

– Обратились ко мне. – Аскольд подошел к краю стола и приложил кий к бортику.

– А вы, в свою очередь, пригласили меня и рассказали всю эту трогательную историю! – Маркиз сцепил пальцы рук и с хрустом потянулся. – Зачем?

– Затем, дорогой мой, что я не могу заняться этим делом. Меня слишком легко вычислить.

– Вы – один из тех людей, заинтересованных в пятне застройки? – высказал Маркиз догадку.

– Почти, – уклончиво ответил Аскольд, – во всяком случае, я слишком тесно с ними связан.

– Но вы знаете, – осторожно проговорил Маркиз, – что у меня не так давно было серьезное столкновение с очень опасным человеком?

– Зарудный?!. – Аскольд произнес эту фамилию не с вопросительной, а скорее с утвердительной интонацией.

– Зарудный, – подтвердил Маркиз, – и теперь мне нужно быть очень осторожным, чтобы Зарудный не пронюхал, что я вернулся в Петербург. Пока он думает, что я где-то далеко, за рубежами отечества, – я могу спать спокойно, но как только пронюхает, что я снова здесь, он все сделает для того, чтобы достать меня. Честно говоря, при нашей предыдущей встрече я здорово его кинул…

– Я об этом слышал, – кивнул старый маэстро, – но ты ведь никак не связан с теми людьми. На тебя никто не подумает.

А я буду очень осторожен. Твой удар.

Он протянул Маркизу кий и отступил на шаг от стола, чтобы лучше увидеть позицию в целом.

– Девятый в центр, – объявил Маркиз, наклоняясь к столу и нацеливая кий, – если я возьмусь за это дело, что оно мне принесет?

– Никогда не думай ни о чем постороннем перед ударом, – Аскольд покачал головой, – вот видишь, ты промазал. Я же говорил, тебе нужно чаще играть в бильярд, это очень полезно. А относительно твоего вопроса – ты отдашь людям то, что они заплатили, остальное – твое. А там – неплохая разница, уверяю тебя.

– С кем мне придется иметь дело?

Аскольд нацелил кий, объявил, какой шар и в какую лузу собирается послать, и только когда нанес свой безошибочный удар и проследил за движением шара, аккуратно скатившегося в лузу, разогнулся и протянул Маркизу конверт:

– Здесь ты найдешь все, что мне удалось выяснить. Впрочем, тебе этого будет вполне достаточно.

Они продолжили игру, и Леня, разумеется, проиграл с разгромным счетом. Аскольд покачал головой и напутствовал ученика советом играть в бильярд не реже двух раз в месяц.

Только попрощавшись с маэстро и сев в свою машину, Маркиз открыл конверт. Оттуда выпали несколько листков с машинописным текстом и крупная фотография. На этой фотографии Леня впервые увидел Петра Степановича Шумелова.

Дома Лола встречала Леню у самых дверей. В глазах ее явственно читался невысказанный вопрос.

– Да, – лаконично ответил на ее взгляд Леня, – мы с тобой снова в работе. Давай-ка, девочка, почисти перышки, перетряси свой гардеробчик и сделай из себя приличную даму из общества.

– Нет проблем, – удивленно ответила Лола. – Внешность менять?

– Разумеется, он будет очень внимательно тебя рассматривать, значит, нужно сделать так, чтобы он тебя потом ни за что не узнал.

– И кто это он? – полюбопытствовала Лола.

– А вот, – Маркиз показал ей фотографию, – нравится?

– Хм, – Лола придирчиво поджала губы, разглядывая снимок. – Скажи на милость, почему тебе обязательно нужно подсунуть меня какому-то старому крокодилу?

– Он совсем и не старый для мужчины, всего-то пятьдесят лет, – возразил Леня.

– О Господи! Да ему о душе пора думать, а не о женщинах!

– Вот тут ты в точку попала. Он о женщинах мало думает, с одной женой живет почти тридцать лет. Предпочитает время проводить в казино, ходит туда каждую пятницу. Завтра мы туда и направимся. А тебе нужно будет сделать вот что…

– Не нравится мне это дело, – упрямо заметила Лола, выслушав ценные Ленины указания, – и Пу И оно тоже не нравится.

– Слушай, Пу И тут совершенно ни при чем! – вспылил Маркиз. – Не хватало мне еще с Пу И советоваться, перед тем, как принимать решения!

– А следовало бы, – как ни в чем не бывало заметила Лола, – потому что Пу И – собака совершенно особенная. Чихаухуа – это древняя священная собака.

– Да ну? – с сомнением протянул Маркиз, наблюдая, как священная собака усердно отгрызает помпон от Лолиной левой тапочки.

– Не «да ну», а точно, – заявила Лола, отобрав помпон. – У древних ацтеков эти собаки жили в храмах, и знаешь почему?

– Понятия не имею, – четно признался Маркиз.

– Потому что у этой породы никогда не зарастает родничок на голове. И считается, что это – прямая связь с космосом! – торжествующе произнесла Лола.

Маркиз не глядя протянул руку и поднял Пу И в воздух за шкирку.

– Вот видишь? – Лола нащупала на темечке только ей видную вмятинку.

– С ума сойти! – поразился Маркиз, но как только он протянул руку, Пу И изловчился и цапнул его за палец.

– Слушай, что ты мне голову морочишь? – заорал Леня и выпустил песика из рук.

Тот шлепнулся на пол, тут же повалился на бок и закатил глаза.

– Пуишечка, детка, он сделал тебе больно! – запричитала Лола.

– Ладно, вы тут развлекайтесь, а мне нужно работать, – вздохнул Маркиз, – будем считать, что Пу И операцию нашу одобрил.