Фаина Раевская - Сватовство майора

— Кого?

Я молча ткнула пальцем в потолок. Дуська проследила за пальцем и спросила:

— Разговаривала?

Я скорбно кивнула.

— Ну и что он тебе ответил? Отпустил грехи?

— Какие? — не поняла я.

— А я почем знаю? — Евдокия пожала плечами. — Бабушка говорила, что безгрешны только младенцы. Как только человек начинает ходить, так сразу и грешит.

Может, я сплю? Или у меня от страха крыша поехала? О ком это Дуська бормочет?

— Ты о ком это? — удивленно спросила я сестрицу.

— О боге, о ком же еще? Или ты с дьяволом повстречалась? Тогда наверняка он тебе обрадовался, за свою, наверное, принял.

Ясно. Дуська решила, что я свихнулась, повстречала на лестничной площадке бога и принялась вымаливать себе отпущение грехов оптом. Не сомневаюсь, что она именно так бы и поступила. Однако мне было совсем не до шуток, и я зло прошипела:

— Дура ты, Дуська, прости господи! Я тебе не про Всевышнего толкую, а про убийцу! Я убийцу видела, ясно?

Евдокия оглушительно зевнула и потеряла, видимо, всякий интерес к разговору.

— Конечно, ясно. Чего ж тут неясного? Убийцу ты видела, разговаривала с ним…

Наверное, до нее все-таки дошел смысл сказанного, потому что она осеклась на полуслове и вытаращила глаза:

— Кого ты видела? Убийцу?!

— Слава богу, дошло!

— А как тебе это удалось? Слушай, а он тебя видел? Ты что же, нечистая сила, квартиру мою засветила?! Ох, чует мое сердце, не дожить мне до дня рождения! И все по твоей милости! А ну, рассказывай!

И я рассказала.

— Вот, блин, а? Вот послала нелегкая сестренку? И зачем ты приехала, не скажешь? — злилась Евдокия.

— Скажу! — обиженно насупилась я. — Ты меня сама позвала, да еще и от сериала оторвала! Спала бы я сейчас спокойненько у Алексеева под боком и знать не знала о твоих проблемах!

— Моих проблемах!!! — взвилась Дуська. — Нет, дорогая, это теперь наши проблемы! Все, собирайся.

Сестричка заметалась по комнате, швыряя первые попавшиеся вещи в спортивную сумку. Я угрюмо наблюдала за ее действиями.

— И куда ты собираешься? — не выдержала я.

— К тебе! У тебя жить буду. Там безопаснее! Ромашка с Веником опять же под боком… Ничего… Я уж как-нибудь, я уж где-нибудь! Здесь не останусь ни за что! Да теперь киллеры со всего города сюда слетятся, как мухи на… Ну, ты поняла. Собирайся, кому говорю! — рявкнула Дуська, заметив мою кислую физиономию.

Еще бы ей не быть кислой! Появление сестрицы приведет к тому, что мне придется рассказать о происшествии Ромке. Конечно, Вовка и сам расскажет, но уж лучше это сделаю я, потому что Ульянов так распишет это дело, что Алексеев меня из дому не выпустит даже в магазин! Однако Дуська права: здесь нам оставаться совсем не следует. Я обреченно вздохнула и отправилась переодеваться. По дороге домой я разрабатывала план, как сделать так, чтобы после рассказа о ночном происшествии Алексеев не сильно гневался и не посадил меня под домашний арест. Ничего умного в голову не приходило. Я разозлилась и решила не изобретать велосипед: в конце концов, я свободная личность и имею право проводить досуг так, как мне заблагорассудится.

На улице начиналось самое настоящее бабье лето, в хрустально-чистом воздухе зарождалось утро. На смену летней небесной лазури пришла какая-то строгая и одновременно хрупкая прозрачность. Влажные с ночи опавшие листья едва слышно шелестели под ногами. Романтизм любимой пушкинской поры нарушил долгий, с завыванием зевок Евдокии:

— Холодно, однако! Ты, Жень, когда к Катьке собираешься?

В ответ я неопределенно пожала плечами.

— Я почему спрашиваю, — пустилась в объяснения Дуська, — спать очень хочется. Полночи колобродили: то убийство, то менты, то еще что-нибудь… Мы успеем поспать, Жень?

По правде говоря, мне тоже хотелось поспать, только вот я сильно сомневалась, что Ромка предоставит нам такую возможность!

Оказалось, что я как в воду глядела. Едва мы с сестрой переступили порог моего родного дома, как на нас коршуном налетел Алексеев:

— Ты опять за свое?! Ты мне что обещала?!

Ясненько, Вовка уже успел доложить ему о ночных событиях, и теперь Ромочка пребывал в сильнейшем волнении и изволил гневаться. Такса Рудольф, услыхав раскаты голоса Ромашки, залезла под стол и оттуда, с безопасного места, наблюдала, как супруг мечет молнии. Я прекрасно понимала, что лучше покаяться, поэтому быстренько соорудила испуганно-обиженное лицо и всхлипнула:

— Ромочка, прости! Мне так страшно! Мы же ничего не сделали, а тут вдруг такое… Я не виновата, честное слово! Я твердо встала на путь исправления, Ром!

Совершенно без сил я упала на широкую грудь Алексеева и затряслась в рыданиях. Несколько секунд Ромка пытался понять: плачу я или смеюсь, потом, увидав заплаканные честнейшие глаза, проникся и погладил меня по голове:

— Ну, ладно, не реви! Я же тоже перенервничал! Звонит, понимаешь, Вовка, говорит, что имеется в наличии гора трупов, а рядом снова ты! Что я должен был подумать? Ну, успокойся, слышишь? А ее ты зачем привела?

Ромка только сейчас заметил Дуську.

— Я сама пришла, — буркнула Евдокия. — По милости твоей супруги все киллеры Москвы и области соберутся на слет возле моей квартиры. А мне одной с ними не справиться! Вот я и решила: поживу пока у вас, так безопаснее!

— А Женька тут при чем? — не понял Ромка.

Я незаметно показала Дуське кулак, но она сделала вид, что его не заметила, и брякнула:

— А чего она морду свою перед убийцей засветила? Да еще на пороге моего дома?

Услыхав такое заявление, Роман побледнел, оторвал меня от своей груди и, строго глядя в глаза, спросил:

— Это правда?

Пришлось зарыдать еще сильнее и безутешней. Сначала я решила упасть в обморок, но потом передумала: все равно Алексеев не поверит! С чего бы мне лишаться чувств при виде живого мужа, если совсем недавно я собственными глазами наблюдала пять трупов одновременно и сохраняла присутствие духа?

Ромка подхватил меня на руки и понес в спальню. Дуська, воспользовавшись моментом, юркнула в ванную и там закрылась, предоставив мне самой разбираться с мужем. Некоторое время я еще поплакала, потом пришла в себя и принялась рассказывать Ромке свою версию ночных событий. Видимо, она сильно отличалась от Вовкиной, потому что супруг хмурился и в продолжение рассказа несколько раз сурово покачал головой. Дурной знак! Это значит, что Ромка не совсем мне верит! Пришлось подпустить немного испуга в глаза и «жалистности» в голос.

— Н-да, — подвел итог Ромка, когда я закончила повествование.

— Ага, — крохотным эхом откликнулась я.

Некоторое время Алексеев молчал, переваривая услышанное и силясь принять решение. Я с тревогой наблюдала за ним, прикидывая, как улизнуть из дому, если ему вздумается меня наказать. Однако этого не произошло. Ромка повздыхал, а потом твердо сказал:

— Не думаю, что этот парень будет вас разыскивать. Конечно, он немного потрется возле Дуськиного дома, может, даже в квартиру проникнет… А потом, с чего ты взяла, что именно он их убил?

— А кто же еще-то, Ром? — удивилась я. — Во-первых, я проснулась оттого, что кто-то ходил наверху, а как он ушел, так и ходить перестали. Сам знаешь, убийцу всегда тянет на место преступления! А во-вторых, он был одет уж очень подозрительно, словно пытался скрыть лицо и все остальное. Ну кто сейчас в кожаном плаще ходит?

— Ну и что? Может, этот мужик от любовницы возвращался и не хотел, чтобы его видели?

— Господи, Рома, да у Дуськи в подъезде одни пенсионерки живут! Думаешь, почему у Евдокии такой сварливый характер? Да потому что она уже насобачилась с бабками ругаться! Там куда ни плюнь — одни бабы-яги… бабы-йоги… в общем, бабы! Контингент, я тебе скажу, еще тот! Нет, версия про любовника отпадает! Выходит, что этот парень и есть убийца.

Алексеев немного помолчал. Вдруг он неожиданно прижал меня к себе и глубоко вздохнул:

— Эх, Женька, Женька! И почему я тебя так люблю? Ну скажи, на кого мне тебя оставить? Пропадешь ведь без меня!

Я испугалась. Чего это Ромка так заговорил? Может, он меня решил бросить? Вот уж совсем некстати!

— А зачем это ты меня оставлять собрался? Пропасть, конечно, я не пропаду, но с тобой все-таки как-то спокойнее! Да и привыкла я к тебе, Ромочка! Так что ты уж оставайся, пожалуйста! Тем более что я почти исправляюсь!

— Я бы с удовольствием, Жень, но не могу! Придется тебе одной как-нибудь! Я, конечно, попрошу Вовку приглядывать за тобой, но ты и сама уж голову не теряй!

— Рома-а! Я больше не буду-у! — тут я завыла по-настоящему. — Ты только не уходи, а?

— Не могу, Жень! Надо! В Белгороде нас с Венькой уже поставщики ждут. Я же не могу упустить такую возможность? — Алексеев гладил меня по голове, как маленького ребенка, которого сильно напугали.

— Ты… вы… Ты хочешь сказать, что вы с Веником едете в командировку? — не в силах поверить в такую удачу, спросила я. — В Белгород?