Люся Лютикова - А кому сейчас легко?

– А сейчас я могу что-нибудь изменить?

Адвокат ответил почти мгновенно:

– Во-первых, срочно перепиши квартиру и дом на родственников. Во-вторых, подай на банк в суд.

– А это еще зачем?

– Платить долг банку тебе в любом случае придется. Сейчас банкиры настаивают на выплате всей суммы целиком. Но суд определит щадящий график платежей, исходя из твоих доходов. Возможно, удастся избавиться от каких-то незаконных штрафов и пени. У тебя сейчас большой доход?

– Я вообще безработная.

– А пособие оформила?

– Нет, пока я еще не встала на учет в центр занятости.

– Рекомендую это сделать. Может быть, удастся добиться отсрочки выплаты долга.

– Вы возьметесь составить исковое заявление в суд?

Вячеслав Васильевич замялся:

– Боюсь, не получится, на меня сейчас столько всего навалилось… И здоровье пошаливает…

Я удивилась: обычно юрист от работы не отказывается.

– Вячеслав Васильевич, что случилось?

– Ладно, отвечу прямо. Пойми, Люся, проконсультирую я тебя всегда бесплатно, но за участие в судебных заседаниях придется платить. А ты знаешь мои тарифы. Потянешь?

Я вздохнула: судебная тяжба во все времена была дорогостоящим предприятием, но когда ты нанимаешь одного из лучших адвокатов Москвы, без валютного счета с четырьмя нулями дело лучше не начинать.

Вячеслав Васильевич правильно истолковал мое молчание:

– Как только появятся деньги, звони! Я всегда к твоим услугам. Да, и еще один момент: в связи с кризисом я больше не беру вознаграждение в рублях, только в долларах.

Кто бы сомневался! Не только юристы резко полюбили валюту, на нее перешли автосалоны и стоматологические клиники. Приходишь к дантисту, а в прейскуранте стоимость пломбы указана в условных единицах – у.е. Что под этим конкретно подразумевается, ты узнаешь только на кассе. Возможно, доллары, может быть, евро или даже японские йены, но только не рубли. «Деревянные» не нужны никому! Похоже, скоро и водители маршруток начнут кривиться при взгляде на российские купюры.

Я решила последовать совету адвоката и отправилась в центр занятости. Надо действительно встать на учет в качестве безработной! Со всех сторон это выгодно: во-первых, платят пособие, во-вторых, предлагают вакансии, ну, а в-третьих, можно бесплатно освоить другую профессию. Помнится, недавно по телевизору передавали интервью с министром здравоохранения и социального развития. Хорошенькая блондинка с губками-бантиками уверяла, будто безработным в нашей стране живется ничуть не хуже, чем в какой-нибудь там Америке. А если копнуть поглубже, то так даже и лучше! Вот и проверю ее уверения на собственном опыте.

В центре занятости населения было не протолкнуться от этого самого населения. Я заняла очередь за дамой в серой шапочке. Коротая время, она вязала на спицах точно такую же шапку, только красного цвета.

– Скажите, – обратилась я к ней, – вы давно стоите на учете?

Дама ответила, не отрываясь от вязания:

– Два месяца.

– И что, до сих пор не нашли работу?

– Как видите.

– А почему?

Собеседница наконец на меня взглянула:

– Вы пришли в первый раз? – Я кивнула. – Ну, тогда сейчас сами все поймете!

По другую сторону сидел интеллигентного вида седой мужчина в твидовом пальто. Он поймал мой взгляд, я тут же отвела глаза, однако это не помешало мужчине заговорить.

– Вот интересно, – начал он, наклоняясь ко мне всем своим телом, – почему налоги у нас берут с любого размера доходов, а когда дело доходит до пособия по безработице, то они тут же вводят ограничения?

Дыхание у него было нечистое, имелись явные проблемы с зубами. Однако тема настолько меня интересовала, что я решила не обращать внимания на плохой запах.

– Какие ограничения? – удивилась я. – Ярассчитываю на семьдесят пять процентов от своего среднего заработка. На сайте центра занятости написано, что первые три месяца пособие составляет семьдесят пять процентов, следующие четыре месяца – шестьдесят, потом – сорок пять.

– А вот это не хотите? – Мужчина сложил комбинацию из трех пальцев, абсолютно не вязавшуюся с его интеллигентным обликом, и сунул мне ее под нос. – Они выпустили постановление, в котором определили «потолок» пособия – четыре тысячи девятьсот рублей, выше которого не прыгнешь! Вот я и спрашиваю, почему, когда я был главным инженером завода и получал зарплату восемьдесят тысяч рублей, то платил налоги со всей суммы, а не с четырех тысяч девятисот, а? И почему теперь, когда по возрасту я никуда не могу устроиться, государство меня открыто кидает? По закону я должен получать пособие почти в пятьдесят тысяч! Где мои деньги?!

– Какой бы дурак тогда работал? – рассудительно заметила дама в шапочке. – Все бы годами так и сидели на пособии.

– Пусть государство создает рабочие места! – кипятился мужчина. – Пусть стимулирует развитие производства! Пусть тратит стабилизационный фонд на пособия по безработице, а не допускает обнищания граждан! Ведь даже максимальное пособие ниже прожиточного минимума!

Началась перепалка. Участники ее оказались весьма сведущими в международной политике, экономике и знали четкий ответ на вопрос «Как нам обустроить Россию?».

Я помалкивала, хотя мне тоже было что сказать. Взять хотя бы стабилизационный фонд, с ним вообще умора! Когда правительство сообщило, что разместило наш стабфонд в американских ценных бумагах, помните, какие начались дискуссии по телевизору? Одни эксперты с пеной у рта доказывали, что средства надо пустить на развитие отечественного производства, другие предлагали строить на них социальное жилье и дороги, третьи кричали, что следует раздать стабфонд пенсионерам… Я же только тихонько хихикала, потому что подозревала: денежки уже тю-тю! Их давно украли и поделили. А тут – бац! – разразился мировой финансовый кризис, и наш стабфонд вместе с американской экономикой накрылся медным тазом. Очень вовремя, надо сказать. Я вот даже думаю: а не придумали ли всю эту заварушку с кризисом специально для того, чтобы пара-тройка россиян смогли в одночасье стать самыми богатыми людьми планеты? Увы, имена их по понятным причинам широкой общественности неизвестны…

Пока я размышляла на макроэкономические темы, подошла моя очередь к инспектору. Чиновница была, скорее всего, моей ровесницей, но выглядела настоящей теткой: одета в коричневый шерстяной костюм и черную водолазку, на голове какое-то воронье гнездо из нечесаных волос.

– Здравствуйте! – сказала я с порога.

Тетка взглянула на меня с такой ненавистью, будто я уничтожила всю ее семью.

– Я потеряла работу, хочу встать на учет, – не обращая внимания на хмурую физиономию, продолжала я.

– Давайте трудовую книжку, – процедила чиновница.

Я протянула документ. Изучив последнюю запись в книжке, тетка сообщила с плохо скрываемым злорадством:

– Пособие у вас будет минимальное, восемьсот пятьдесят рублей.

– Почему такое маленькое? – изумилась я. Мужчина в очереди говорил о четырех тысячах девятиста рублях, тоже не бог весть какая сумма, но я уже успела с ней смириться. А восемьсот пятьдесят рублей… да этих денег не хватит даже, чтобы купить единый проездной в Москве! Или они думают, что у безработных вырастают крылья и они могут бесплатно летать на собеседования?!

– Потому что вам следовало обращаться к нам в течение двух недель после увольнения, – назидательно сказала бюрократка.

– Вчера как раз было две недели.

– Вот и надо было приходить вчера! – огрызнулась тетка. – А сегодня поезд ушел.

Она вела себя так, будто платила пособие из собственного кармана. Хотя кто знает, может, им дают премию за экономию бюджетных средств?

– Я слышала, что центр занятости может отправить на обучение… – закинула я удочку.

Чиновница посмотрела на меня как на инвалида умственного труда:

– С какой стати государство должно вас переучивать? У вас вполне востребованная профессия.

– Просто я давно мечтала стать психологом…

– В чем проблема-то? – фыркнула тетка. – Платите деньги и учитесь. При желании можете даже в Англию поехать, в Оксфорд!

Эта мысль показалась ей настолько смешной, что она мерзко заквакала. Отсмеявшись, бюрократка принялась вбивать информацию обо мне в компьютер. Работала она медленно, по клавиатуре стучала двумя указательными пальцами. Я подумала, что в отличие от нее владею слепым десятипальцевым методом печати, однако особого удовлетворения эта мысль мне не принесла. Несмотря на все мои блестящие навыки, я была безработной, а эта тетка, судя по всему, крепко сидела в своем кресле.

– Вот список вакансий по вашей специальности… – Чиновница вынула из принтера листок и протянула мне.

Ого, целых восемь предложений! Надо же, оказывается, журналисты востребованы даже в период глобального кризиса! И тетка эта крупный профессионал: отыскала где-то целую кучу вакансий. Может, зря я относилась к ней с предубеждением?