Кирил Бонфильоли - Не тычьте в меня этой штукой

– Мне кажется, у нас нет зеленого «хомбурга», мистер Чарли.

– Это ничего, Джок.

– Могу послать девочку привратника в «Локс», если желайте.

– Нет, это ничего, Джок.

– Она сбегает за полкроны.

– Не надо, это ничего, Джок.

– Как скажьте, мистер Чарли.

– Тебя не должно быть в квартире через десять минут, Джок. И здесь лучше не оставаться ни оружию, ни чему подобному, разумеется. Вся сигнализация включена и замкнута. «Фото-Рекорда» заряжена пленкой и поставлена на взвод. Сам знаешь.

– Ну, знаю.

– «Ну», – подтвердил я, установив дополнительный набор кавычек вокруг этого слова; вот такой уж я вербальный сноб.

Стало быть, представьте себе эдакого дородного распутника, на всех парусах рассекающего вдоль по Аппер-Брук-стрит курсом к Сент-Джеймзскому парку и увлекательнейшим приключениям. На щеке его лишь подрагивает крохотная мышца – вероятно, по доброй традиции, – в остальном же он внешне безукоризненно изыскан, уравновешен, не прочь купить букетик фиалок у первой же девицы, швырнув ей золотой соверен; капитан Хью Драммонд-Маккабрей[18], кавалер «Военного креста», с опереточной мелодией на свистающих устах и складкой шелкового нижнего белья, зажатой меж обильно припудренных ягодиц, господи его благослови.

Само собой, они за мной кинулись, едва я вынырнул из дома – ну, не вполне за мной, ибо то был «передний хвост», к тому же весьма прециозно выполнявшийся: ребят из ГОПа натаскивают год, я вас умоляю, – однако навалились они на меня отнюдь не в полдень, против предсказанного. Взад и вперед расхаживал я мимо пруда (твердя непростительные вещи другу моему пеликану), а они только и делали, что вид, будто пристально изучают подкладки своих нелепых шляп (кои топорщились дуплексными рациями, вне всякого сомнения), да подавали украдкой друг другу тайные сигналы, применяя свои красные узловатые руки. Я уже в самом деле начал думать, что переоценил Мартленда, и совсем было собрался двинуться против течения к клубу «Реформа», где заставил бы кого-либо угостить меня ланчем – холодный стол у них не сравнится ни с чьим на свете, – когда:

Вот они. По одному с каждого бока. Громадные, праведные, умелые, смертоносные, глупые, беспринципные, суровые, настороженные, нежно меня ненавидящие.

Один возложил сдерживающую длань на мое запястье.

– Подите от меня прочь, – проблеял я. – Вы где себя полагаете – в Гайд-парке?

– Мистер Маккабрей? – умело пробурчал он.

– Прекратите умело мне бурчать, – возмутился я. – Ибо это, как вам хорошо известно, я.

– Тогда я вынужден попросить вас проследовать со мной, сэр.

Я вытаращился. Я понятия не имел, что так до сих пор говорят. Меня бежит слово «ошеломленно»?

– Э? – произнес я, беззастенчиво цитируя Джока.

– Вы должны пройти со мной, сэр. – Тут он заработал хорошо, полностью проникся ролью.

– Куда вы меня ведете?

– Куда бы вы хотели пойти, сэр?

– Э-э… домой?

– Боюсь, так не годится, сэр. Там у нас не будет нужного оборудования, понимаете.

– Оборудования? А, ну да. Вполне понимаю. Боже милостивый. – Я посчитал тактовую частоту пульса, кровяные тельца и еще какие-то необходимые детали организма. Оборудование. Черт возьми, да мы с Мартлендом вместе ходили в школу. Они пытаются меня напугать, это явно.

– Вы пытаетесь меня напугать, это явно, – сказал я.

– Нет, сэр. Пока еще не пытаемся, сэр.

Вы можете придумать по-настоящему остроумный ответ вот на такое? Я тоже не смог.

– Ну что ж тогда. Значит, в Скотланд-Ярд, полагаю? – бодро сказал я, в особенности ни на что не надеясь.

– Вообще-то нет, сэр, это тоже не годится, сами понимаете. Они там насмерть узколобы. Мы думали, может, в нашу Сельскую больницу, что в сторону Эшера.

Однажды Мартленд в минуту несдержанности поделился со мной сведениями о «Сельской больнице», после чего кошмарные сны не отпускали меня несколько ночей.

– Нет нет нет нет, нет нет нет! – жизнерадостно вскричал я. – Я ни за что не осмелюсь утруждать вас, ребята, столь долгой прогулкой.

– Ну что ж, – произнес Страхолюдина-П, впервые распустив язык, – как тогда насчет вашей собственной сельской дачки возле Стоук-Поджис?

Должен признаться, тут я мог самую малость побледнеть. Моя частная жизнь – книга, открытая для всех и каждого, но я все же пребывал в убеждении, что «Посеет» – убежище, ведомое лишь нескольким моим ближайшим друзьям. Там нет того, что можно счесть незаконным, однако я сам держу в этом месте кое-какое оборудование, которое кое-кто мог бы счесть фривольным. Немножко в духе мистера Норриса – ну, сами понимаете[19].

– Сельский домик? – парировал я, быстрый как молния. – Сельскидомик сельскидомик сельски-домик?

– Именно, сэр, – подтвердил Страхолюдина-II.

– Милый и уединенный, – съязвил его простодушный партнер.

После нескольких фальстартов я высказал предположение (теперь уже невозмутимо, обходительно, бесстрастно), что приятнее всего сейчас было бы навестить старину Мартленда: восхитительный парень, ходил со мной в одну школу. Похоже, они были счастливы подхватить любое мое предложение – при условии, что оно таково, – ив следующий же миг мы втроем уже грузились в случайно крейсирующее поблизости такси, и С-л-II бормотал на ушко таксисту адрес, как будто я не знал, где Мартленд обитает, так же хорошо, как собственный налоговый кодекс.

– Нортгемптон-парк, Кэнонбери? – хихикнул я. – С каких это пор старина Мартленд зовет его Кэнонбери?

Они оба улыбнулись мне – эдак по-доброму. Почти столь же гадко, сколь культурна бывает улыбка Джока. Температура моего тела упала чуть ли не на два градуса, я даже почувствовал. По Фаренгейту, разумеется, – зачем мне преувеличивать?

– Я имею в виду, это даже еще не Ислингтон, – лопотал я диминуэндо, – скорее Ньюингтон-Грин, если вам небезынтересно мое мнение. То есть, что за смехотворное…

Тут я заметил, что интерьеру случайно крейсировавшего поблизости такси недостает некоторой обычной арматуры, вроде извещений о стоимости проезда, рекламных наклеек, дверных ручек. А имелись в нем зато радиотелефон и один наручник, приделанный к рым-болту в полу. Я несколько притих.

Похоже, они считали, что наручник им не понадобится; сидели и смотрели на меня задумчиво, почти доброжелательно, словно тетушки, желающие узнать, чего я хотел бы к чаю.

Мы подъехали к дому Мартленда как раз в тот миг, когда его «мини» в кружавчик продребезжало со стороны Боллз-Понд-роуд. Запарковалась машинка довольно неряшливо, после чего изрыгнула самого владельца, сердитого и насквозь промокшего.

Это было и хорошо, и плохо.

Хорошо, поскольку означало, что Мартленд не задержался при осаде моей квартиры: Джок со всей очевидностью замкнул мне все охранные системы в соответствии с инструкциями, и Мартленд, мастерски просочившись кинопленкой сквозь парадную дверь, наверняка был встречен моей сиреной «Лом-О-Взломщик Мод. IV» и могучими каскадами воды из автоматических противопожарных установок. Более того – затем в общее веселье влился пронзительно настойчивый звонок, закрепленный на недостижимой высоте на моем фасаде, а в полицейском участке на Хаф-Мун-стрит замигали огни – равно как и на Брутон-стрит, где располагается станция всемирно известной охранной организации, которую я всегда называю «Держи-Вора». Изящная камера-робот японского производства, делающая снимок в секунду, наверняка отщелкивала один кадр за другим из своего орлиного гнезда в потолочной люстре, но что хуже всего – вверх по лестнице уже летела мегера-консьержка, и злокачественный язык ее щелкал, как пастуший бич буров.

Задолго до того, как мы подружились с мистером Спинозой, он попросил неких своих друзей «выставить мою фатеру», как они выражаются, только ради того, чтобы я ознакомился с процедурой. Гомон колоколов и сирен был неописуем, потоки воды неотвратимы, конфликт дородных парней из автомашин «зед»[20], вспыльчивых ребят из службы охраны и обыкновенных негодяев довольно ужасен, а языка консьержки, перекрывающего все остальное своей недвусмысленной омерзительностью, и вовсе нельзя было вынести. Бедный Мартленд, с удовольствием подумал я.

Вероятно, мне следует объяснить здесь, что:

(а) Люди из ГОПа, само собой, не носят при себе никаких удостоверений и тщательно стараются не попадаться на глаза обычной полиции, ибо их работа отчасти состоит в разбирательствах с легавыми-озорниками;

(б) Некие крысы преступного мира в последнее время с исключительной прозорливостью совершили некоторое количество намеренно неуклюжих и мерзких «деяний» под видом ГОПа;

(в) Обычной полиции не очень нравятся люди даже из настоящего ГОПа;

(г) Безмозглые забияки из моей охранной конторы всегда выхватывают свои перечные пистолеты, дуплексные рации, баллончики с анилиновой краской, доберман-пинчеров и резиновые дубинки со свинчаткой задолго до того, как начинают задавать вопросы.