Наталья Александрова - Отмычка от разбитого сердца

— А я успела его отобрать!

— Тише! — рявкнул полицейский и снова вытер лысину. — Документы!

— Что — документы? — переспросила Надежда, холодея.

— Документы предъявите!

Муж все время говорил Надежде, чтобы она носила в сумочке какое-нибудь удостоверение личности.

«Зачем? — отмахивалась Надежда Николаевна. — Так только больше шансов потерять документ. Или его могут украсть…»

«Зачем? На всякий случай! — уговаривал ее муж. — Мало ли что может случиться! Не хочешь носить документы — сделай ксерокопию паспорта и носи ее с собой!»

Надежда на словах соглашалась, но ничего не делала — она считала, что обладает вполне представительной внешностью, да и возраст ее достаточно солидный, так что вряд ли ее задержат на улице для проверки документов… и вообще бывают такие вещи, которые случаются с другими людьми, с кем угодно, только не с тобой…

В общем, предъявить ей было нечего.

Зато подозрительная женщина в оранжевой футболке с готовностью выложила перед сержантом красный потрепанный паспорт.

— Тыквина Мария Семеновна… — прочитал полицейский и перевел взгляд на Надежду Николаевну:

— А ваши документы?

— А у меня нет… — виноватым тоном ответила Надежда.

— Нехорошо получается… — и полицейский забарабанил пальцами по столу.

— Я же вам говорю — она воровка! — вскинулась гражданка Тыквина. — Ее надо арестовать, чтобы другим было неповадно…

И тут Надежда едва слышно проговорила:

— Позвоните моему мужу…

Она очень не хотела, чтобы Сан Саныч узнал о ее сегодняшнем приключении. Просто ужасно не хотела. Она знала, как ей потом от него достанется.

Но ничего другого ей не оставалось.

— Мужу? — переспросил ее полицейский. Ему очень не хотелось заводить бумажную волокиту, писать протокол… до конца его смены оставался всего час.

— А кто у нас муж?

— Лебедев Сан Саныч… то есть Александр Александрович, — торопливо поправилась Надежда и хотела уже продиктовать номер мобильного, но в это время дверь опорного пункта распахнулась, и в помещение ввалилась толстая тетка в грязной куртке из болоньи и вязаной шапочке, явно не подходящей к жаркой погоде, установившейся в нашем городе в первых числах августа.

В комнате сразу стало нечем дышать.

Следом за теткой вошел молодой полицейский в заломленной на затылок фуражке.

— Это еще что такое?! — Сержант попеременно глядел то на бомжиху, то на своего младшего коллегу.

— Да вот, Степаныч, опять она… — плаксивым голосом проговорил молодой полицейский и кивнул на тетку. — Уселась перед пересадочным эскалатором, препятствует движению…

— Фунтиков, я тебе сколько раз говорил — не таскай ее сюда! Опять придется санобработку проводить… — сержант нервно почесался. — Выгнал бы ее на поверхность, к чертовой матери…

— Так она возвращается! — пожаловался молодой полицейский. — Я ее уже три раза выгонял!

— Что тебе — медом в метро намазано? — обратился сержант к бомжихе. — Я понимаю, зимой, в мороз…

— А может, ндравится мне у вас! — весело выпалила бомжиха и хриплым голосом запела: — А он мне нравится, нравится, нравится…

Воспользовавшись суматохой, Надежда Николаевна вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер мужа.

Сан Саныч отозвался не сразу.

— Ну в чем дело, Надя?! — проговорил он недовольно. — Я же тебе говорил — не звони мне по ерунде! У меня самая запарка…

— По ерунде?! — страшным шепотом отозвалась Надежда. — Меня в полицию замели!

— Что ты там шепчешь? — переспросил Сан Саныч, и тут до него дошли ее слова. — Что? В полицию?

К его чести, он не стал тратить время на вздохи, причитания и воспитательные беседы. Быстро и деловито он спросил, где именно находится Надежда, и сухо бросил:

— Сейчас приеду.

Тем временем молодой полицейский с бомжихой покинули опорный пункт. Правда, воспоминание о бомжихе в виде густого спертого воздуха осталось надолго. Подозрительная тетка, из-за которой Надежда Николаевна попала в полицию, тоже под шумок исчезла. Надежда с сержантом остались один на один.

— Может быть, вы меня отпустите? — жалобно проговорила Надежда Николаевна. — Видите, та женщина ушла… значит, она передумала… взяла назад свои слова…

— Ничего не значит! — огрызнулся сержант. — Вот когда выясним вашу личность…

— Вам разве нужно лишнее дело? — продолжала ныть Надежда. — Давайте расстанемся по-хорошему!

— Документы при себе нужно носить! — мстительно произнес сержант и уткнулся в какие-то бумажки, разложенные на столе. Надежде показалось, что у него там «скандинавский» кроссворд. Однако проверить это предположение она не успела: в дверь опорного пункта энергично постучали.

— Ну что там, Фунтиков? — недовольно проговорил сержант, вставая из-за стола и подходя к двери. — Я же тебе сказал…

Однако в открытую дверь вошел не молодой полицейский, а муж Надежды Николаевны Сан Саныч.

Как же Надежда ему обрадовалась!

Но Сан Саныч вовсе не разделял ее радости.

— В чем обвиняется эта женщина? — строго спросил он сержанта.

Сержант вытер лысину и обстоятельно рассказал Сан Санычу про все приключения Надежды. По мере рассказа муж все больше мрачнел. Стараясь не встречаться с женой глазами, он обратился к полицейскому:

— Извините мою жену. Вот умеет она в разные неприятности попадать.

— И документов при себе не носит! — мстительно добавил сержант.

— Сколько раз я ей говорил! — с глубоким чувством воскликнул Надеждин муж.

— А у вас-то документики имеются? — спохватился бдительный страж порядка.

— А как же! — Сан Саныч поспешно выложил на стол паспорт, служебный пропуск, водительское удостоверение, профсоюзный билет, читательский билет Публичной библиотеки и еще несколько книжечек и бумажек.

Надежда поразилась, увидев все это обилие документов, но на сержанта они, видимо, произвели впечатление. Увидев читательский билет, он с уважением взглянул на Сан Саныча и спросил:

— Вы вот, наверное, образованный человек… не знаете, какой есть хищник семейства кошачьих из шести букв?

— Кугуар, — машинально отозвался Сан Саныч.

— Кугуар? — переспросил полицейский. — Спасибо…

— Ну что — могу я забрать свою правонарушительницу?

— А… ну, конечно… — и сержант потянулся за кроссвордом.

Всю дорогу до дома муж упорно молчал, сосредоточившись на вождении. Надежда тоже притихла, с тоской ожидая неизбежного тяжелого разговора. Но действительность превзошла все ее самые смелые ожидания.

Во-первых, столкнувшись с соседкой нос к носу, Надеждин вежливый и воспитанный муж не раскланялся с улыбкой, а буркнул что-то неразборчиво и проскочил в лифт, втянув туда же Надежду.

Во-вторых, ключи от дома и машины он не убрал аккуратно в карман, а швырнул возле телефона, отчего красивый стеклянный столик жалобно звякнул.

И, в-третьих, он, конечно, не отпихнул ногой радостно бросившегося навстречу кота Бейсика, но не сказал коту ни одного ласкового слова, не наклонился погладить и вообще сделал вид, что его не заметил.

Каждый из этих пунктов и сам по себе был делом совершенно неслыханным, а уж все вместе они говорили о том, что в душе Сан Саныча бушует такая гроза, какой никогда еще не было за девять лет их с Надеждой совместной жизни. Она приготовилась к самому худшему. Но решила ни за что не начинать разговор первой, сцепить зубы и держаться. Сан Саныч человек рассудительный и нескандальный, возможно, удастся свести все на нет.

Но Надежда не учла всей степени ярости, клокотавшей в душе ее мужа. Он прошел было в гостиную, причем так и протопал в ботинках по паркету, чего ни разу не случалось за все годы их семейной жизни. Надежда Николаевна решила улизнуть и отсидеться в ванной, но муж тут же вернулся, встал посреди прихожей и перегородил Надежде все пути отступления.

— Что, так и будем молчать? — вопросил он, сложив руки на груди, как Наполеон перед Ватерлоо. — Мне ведь лясы точить некогда, я на работе должен находиться!

Надежда мгновенно обиделась: теперь муж попрекает ее, что она не работает, а раньше просто умолял бросить эту работу! Все уши ей прожужжал! Однако вслух она ничего не сказала, продолжая хранить гордое молчание. Но муж, похоже, гордым ее молчание не считал, он-то думал, что Надежда молчит, потому что ей просто нечего сказать в свое оправдание.

— Мыслимое ли дело! — продолжал муж, еще больше накаляясь. — У меня огромный заказ висит на волоске, если за два дня не сделаем принципиальный рывок — все рухнет! У меня люди разбегаются: у одного жена уходит, у другого теща в больницу попала, третий отпуск за свой счет требует — тетка у него, видите ли, в деревне с катушек сошла! А я вместо того, чтобы на работе находиться, жену из полиции вытаскивать должен! Стыд какой!