Дарья Донцова - Приват-танец мисс Марпл

Я притихла. Нет, ни больших, ни маленьких детей в Ложкине нет. Вся моя семья, включая собак, перебралась в Париж, а мой будущий муж, профессор Феликс Маневин, сейчас разъезжает по США, читает лекции в разных университетах. В моем доме временно живут его мать Глория, которую все зовут Лори, бабушка Зоя Игнатьевна, дядя Игорь и два мопса, Роза и Киса. Почему развеселая компания поселилась у меня? Уж извините, не очень хочется пускаться в объяснения[4], скажу лишь, что из вышеперечисленных постояльцев мне больше всего по душе мопсихи и Глория. Слава богу, Зоя Игнатьевна и Лори работают, а Игорь, брат моей будущей свекрови, в очередной раз пытается раскрутить новый бизнес и тоже не сидит день-деньской в Ложкине. Но вот по вечерам все собираются в гостиной, и, признаюсь, мне уже надоело играть роль радушной хозяйки.

– Репетиции начинаются в семь вечера, работаем до десяти, – продолжала тем временем Алевтина Валерьевна, – успеете все домашние дела переделать. Ну не пускать же вам корни у телевизора, лучше заняться интересным делом…

– Вот здорово! – вырвалось у меня. – Можно не ужинать с Зоей Игнатьевной – когда вернусь, она уже ляжет спать.

– Вы согласны? Мы выиграем конкурс, и это будет справедливо! – ликовала Гарибальди…

Поэтому я сейчас и стою на сцене вилкинского клуба, старательно пытаясь войти в образ волшебной пальмы.

– Все по местам! – скомандовал Бузыкин. – Алевтина Валерьевна, начинайте.

Гарибальди откашлялась.

«На центральной площади Вилкина стоит яблоня. О, она не простая…»

– Нет, – остановил актрису режиссер, – нужна иная интонация. «О» должно звучать с легким удивлением и таинственно.

– О? – повторила чтица.

Но Богдан снова был недоволен.

– А где тайна? О!..

Алевтина попыталась воспроизвести его восклицание:

– О???!..

– Много вопроса, мало загадки, – отрезал Бузыкин.

– О? …!!!

– Теперь избыток непонятного.

– О??? …!!!

– Слишком агрессивно.

– О? …???

– А тут одно удивление.

– О!!!!!

– Это вопль. Где полутона? Надо мягче.

– О… …

– Ну и кто у нас умер? Что за уныние?

– Дайте воды, – взмолилась вконец замороченная Гарибальди. – В горле пересохло. Отпустите меня на пару минут.

– Отдохните пока, – смилостивился режиссер, – но думайте над концепцией междометия. Дарья!

– Да, – пискнула я.

– Что вы делаете?

– Изображаю дерево.

– Прекрасно. Но какое?

– Пальму, – напомнила я.

Бузыкин вскочил, забрался на сцену и забегал туда-сюда, не переставая говорить:

– Пальма – символ поселка Вилкино. Поднимите подбородок, опустите плечи, втяните живот, смотрите, как Цезарь, который победил этого… ну, как его…

– Аспарагуса, – подсказала Илона.

Богдан повернулся к Морозовой.

– Вы о ком?

– Неужели не слышали об Аспарагусе? – изумилась Илона. – Фильм про него не смотрели? Там еще играет такой толстый француз, который теперь в России живет…

– Депардье, – вставила я.

– Астерикс, – засмеялась Аида, – Иля, ты имя перепутала.

– А при чем тут Цезарь? – начал потихоньку закипать Богдан.

– Истерикис с ним дрался, – объяснила Илона.

– Астерикс, – хихикнув, поправила Рашидова.

– Я так и сказала, – заявила супруга спонсора спектакля.

– Нет, – решила повредничать Аида, – все слышали, как ты ляпнула «Истерикис».

– Богдан, скажите ей, – захныкала Илона, – пусть перестанет. Какая на фиг разница, кого Цезарь убил? В нашей пьесе об этом все равно нет ни словечка.

Бузыкин поморщился.

– Умоляю вас, давайте займемся творчеством! Я пытаюсь объяснить Даше, что дерево…

– Некоторым необразованным, тупым бабам следует заглянуть хотя бы в какую-нибудь книгу, – зло сказала Рашидова. – Начать рекомендую с хрестоматии для второго класса.

– Аида! – воскликнула Алевтина Валерьевна. – Сделайте одолжение, принесите мне воды из комнаты отдыха. Что-то голова закружилась.

– Сами сходите, не барыня. Думаете, раз я секретарем работаю, можно мной командовать? – неожиданно схамила Аида. – И вообще, я больше в этом фарсе не участвую.

Бузыкин воздел руки к потолку.

– О, боги театра! Избавьте нас от скандалов. Аида, дорогая, у вас лучшая роль, много текста. Что не так?

Рашидова показала пальцем на Илону:

– Она богиня, а я ее служанка. Нет, только вслушайтесь: она богиня, а я ее служанка! Должна, значит, кланяться Илонке. Никогда! Надоело! Баста!

Присутствующие замерли. Повисла напряженная, настоящая мхатовская пауза. Первой ожила жена Морозова:

– На меня нападает, а сама глупости несет: «Я в фарсе не участвую». И при чем тут мясо? Мы же не кулинарное шоу делаем. У меня, между прочим, есть аттестат, я окончила одиннадцать классов и знаю, что фарс – это провернутая говядина. Что вы так смотрите? Алевтина Валерьевна, мне не в лом вам за водичкой сгонять. Какую хотите? С пузыриками или гладкую?

– Лучше газированную, – сдавленным голосом ответила Гарибальди.

Илона убежала.

– Для здоровья полезнее обычная вода, – попыталась направить беседу в мирное русло Татьяна, – от углекислоты страдает желудок.

– На данном этапе у меня пострадал мозг, – простонал Богдан, усаживаясь в кресло.

– Я вас ненавижу! – закричала Аида. – Всех! Знаю, что вы думаете, прямо на лбах у вас написано!

Рашидова развернулась и тоже исчезла за кулисами.

– О чем это она? – удивилась Гарибальди.

– ПМС, – брякнула Нина. – Не надо обращать внимания, с каждой случиться может.

– Ма-а, че такое ПМС? – тут же поинтересовался Дима.

– Неважно, – отмахнулась Парамонова.

– Сегодня среда, очень неудачный день, – завел Владимир. – Насколько помню, Аида родилась под знаком Овна, ей в этот день недели надо воздерживаться от активной деятельности, а в еде избегать говядины.

– Мясо яд, – объявила Таня, – человечество должно навсегда отказаться от поедания трупов.

– Пойду, успокою Рашидову, – пробормотала Гарибальди, вставая. – Несправедливо оставлять ее одну во взвинченном состоянии.

– Хочется надеяться на успех вашей миссии, – оживился Бузыкин.

– Люди должны думать о здоровом питании, – вещала стоматолог. – Природа щедро предлагает нам грибы, ягоды, орехи, семечки…

– Овощи, фрукты, – подхватила я. – А как насчет шоколада?

Татьяна повернулась ко мне:

– Продукты из какао-бобов – отрава. Сахар – смерть. Хотите перейти на правильную еду?

– Не уверена, – я трусливо дала задний ход.

Стоматолог сделала шаг в мою сторону.

– А зря. Думаю, вас мучают затяжные мигрени.

– Как вы догадались? – удивилась я.

Таня села в кресло.

– Ну, это совсем не трудно. Алевтине Валерьевне нужен томограф и другая навороченная аппаратура, чтобы определить, какие болезни есть у человека, а я по внешнему виду пациента вижу все его проблемы.

– Да ну! – всплеснула руками Нина. – Просто смотришь, и готово?

– Именно так, – подтвердила Федорова.

– Ты же дантист, – неожиданно напомнила молчавшая до сих пор Светлана Пещерина.

Татьяна повернулась к ней.

– Ну и что?

– Значит, тебя учили только зубы лечить, – пояснила модельер.

Федорова засмеялась.

– Профильная специализация начинается не на первом курсе, сначала все будущие врачи должны вызубрить анатомию-физиологию-фармакологию. Конечно, я не стану лечить людей, как терапевт или гастроэнтеролог, но имею общее медицинское образование. И у меня наметанный глаз. Простите, Даша, мне не стоило вслух говорить о вашей проблеме, я совершила чудовищную бестактность. Чтобы хоть как-то оправдаться, уточню: головную боль можно навсегда убрать, если придерживаться простой диеты. Я от души вас пожалела, ведь наверняка вы мучаетесь, принимаете горы лекарств и не подозреваете, что через полгода забудете о своей напасти, если…

– А у меня что? – перебила ее Нина.

Таня замялась.

– Ну… в общем… лучше я вам наедине объясню.

Парамонова рассмеялась.

– Боишься пальцем в небо попасть? Ничего ты по лицу читать не умеешь!

У Федоровой дернулась щека. А Владимир загудел:

– Глупость ужасная сырую морковь тоннами лопать.

– Разве я говорила о моркови? Она, кстати, не всем подходит, – сердито возразила Татьяна, – если у человека проблемы с печенью, наоборот, она может навредить. И морковный сок нельзя пить бесконтрольно. А ведь некоторые по литру, два, даже три за день глотают. Потом больница, капельница… Я всем своим пациентам объясняю, что сначала нужно сделать диагностику, а уж после нее правильно питаться и выстраивать здоровый образ жизни.

– Ты же стоматолог, – напомнила Светлана.

– От вредной еды первыми страдают зубы, – отрезала Таня. – И я давно отошла от стоматологии. Вы же все знаете, что у меня фитнес-клуб, но не обычный, где только тренажерный зал, а настоящий оазис здоровья, в котором вам подберут диету, восстановят душевное равновесие. Света, почему ты так странно себя ведешь? Разве ты не в курсе, что я давно не лечу зубы? Ведь приглашала тебя в свой центр, как и всех вилкинцев. У меня договор с концерном «Бинком», и его клиенты, то есть те, кто приобретал у фирмы недвижимость, имеют у меня большие скидки. Но ты отказалась принять мое предложение. А сейчас зачем-то утверждаешь, что я дантист.