Валентина Андреева - Чертовщина за свой счет

– Узнаешь? – и выразительно показала глазами на спину какого-то седого мужчины.

Он немного повернул голову в сторону, и я узнала пожилого мужчину, пытавшегося навязать свою помощь дочери в перемещении многочисленных пакетов. Стало как-то не по себе. Мужчина неожиданно развернулся, увидел нас и добродушно поздоровался. Я ответила не очень уверенным кивком головы.

– Он занимает каюту на нашей палубе, – тихонько пробормотала мне дочь. – Мировой дядька. Один из старейших работников пароходства. Ему путевку бесплатно выделили. Плывет по местам трудовой славы.

– Здра-а-авствуйте! А я приняла вас за бомжа! – громко приветствовала подруга старейшего работника речного пароходства.

Все окружающие моментально уставились на беднягу. Он вжал голову в плечи и нервно заерзал на стуле.

– Ну что вы, – вступилась за него официантка. – Алексей Иванович бывший капитан нашего теплохода. Один раз в навигационный сезон плавает с нами почетным пассажиром…

Мы, как по команде, уставились на официантку.

Рослая девица с прекрасной фигурой и великолепными длинными ногами, но вот личико… Больше всего оно напоминало морду лошади. Из-за массивной нижней челюсти, от которой мы просто не могли оторвать глаз. Девушку, как выяснилось, звали Алиной. Она ласково улыбнулась, и я внутренне вздрогнула. Лучше бы она этого не делала.

– Кинг-Конг! – приклеила Наталья ярлык официантке, едва она отошла. – А все-таки хорошо! Даже мороженое дали. Кстати, а в кого оно уже не лезет? Или лезет с трудом? Могу протянуть руку помощи. – И, не дождавшись ответа, постаралась умыкнуть креманку с мороженым у сына.

Я тут же протянула ему свою. Алена решила поделиться со мной. В это время у Натальи проснулась совесть, и она с тяжелым вздохом передвинула креманку Лешика Аленке. Мороженое перемещалось по кругу не один раз. В конечном итоге подруга слопала дополнительно две порции, чьи – было уже не понять. Нам с дочерью хватило одной креманки на двоих.

Допивая сок, я от нечего делать попыталась отыскать глазами взбалмошную девицу, с которой судьба столкнула нас в метро. Но не нашла. Странно, у нее с собой не было никаких вещей, кроме злополучной сумочки. Может быть, они были у ее друга? Хотя нет, он валялся рядом без вещей. А как она вылетела на нас из холла! Как будто спасалась или скрывалась от кого-то…

– Алиночка, мы вас очень просим увеличить нам порцию хлеба. Нам бы хотелось взять несколько кусочков с собой, – отвлек меня от размышлений голос практичной Натальи, – вдруг нам захочется попозже кофейку с бутербродами.

Алина снова улыбнулась и мягко кивнула головой в знак согласия, а я поспешно отвела взгляд от ее лица.

– На вечер знакомств пойдем? – обратилась подруга к расслабленному после еды коллективу. Все отрицательно покачали головой.

Где-то далеко позади темное небо расцвечивалось всполохами молний. Очевидно, гроза была сильной, но раскатов грома слышно не было. Покинутая Москва явно умывалась дождем. Как хорошо, что не надо мыть посуду! Эта мысль приятно согревала душу, как и предвкушение удовольствия от возможности полежать и почитать книгу. Наталья, вероятно, была одержима той же мечтой. На ее физиономии светилась отрешенная улыбка удовольствия. Молодежь, заклеймив нас позором, решила гулять.

В каюте была приятная прохлада и благая тишина. Аленка, напялив теплый свитер и ветровку, упорхнула. Я достала коробку конфет с ликером и машинально подумала: надо было предложить остальным.

Съесть конфету мне не удалось – я ею подавилась. Причина имела материальное обличье – все той же встрепанной девицы из метро. Похоже, она была специально ниспослана кем-то, чтобы не дать мне расслабиться и отдохнуть. Влетела она столь молниеносно, что я невольно раздавила конфету во рту, часть ликера потекла по подбородку, остальной частью вместе с шоколадом я поперхнулась, что вызвало жуткий кашель. Хаотично замахав руками, я подумала: это наказание за попытку слопать конфеты в одиночестве. Что поделаешь, конфеты в коробках – моя слабость. Как у Наташки – мороженое.

Девица, не обращая на меня никакого внимания, хотя это, на мой взгляд, было ну просто невозможно, шмыгнула в туалетную комнату. Минуты три я приходила в себя, пытаясь унять удушливый кашель минеральной водой, и, вытирая слезы, мысленно поминала нехорошими словами виновницу моего состояния. Та вообще не подавала никаких признаков жизни.

Сообразив, что нахалка от кого-то пряталась, я решила ее простить. Скорее всего – поругалась со своим тощеньким дружком. И, похоже, она вообще бесцеремонная натура.

Я выглянул в коридор в надежде увидеть недобра молодца. Но его там не было. Мимо меня, не торопясь, шла воплощенная мечта хорошо образованного нового русского – прекрасная блондинка с точеной фигуркой и печатью интеллекта на устах:

– Твою «Джоконду», да будет тебе известно, король Франции Франциск Первый в 1517 году купил для своей ванной комнаты за четыре тысячи золотых флоринов или, в пересчете на золото, пятнадцать килограммов триста граммов этого презренного металла…

Слова были адресованы спутнику, шедшему почти рядом, вернее, на полплеча позади красавицы. Он был одного роста с блондинкой. Это все, что я успела заметить. Хотя нет, еще у него были пшеничные усы и небольшие залысины на лбу. Очевидно, волосы потихоньку начали покидать насиженные места.

Меня обдало облаком нежных духов и прекрасных материальных условий жизни. Я невольно отступила назад. Хотя меня вроде как и не заметили. Точно так же, как и некоторое время назад сумасшедшая девица. Тоже мне, нашли фантом сорок восьмого размера. Не больше, между прочим, чем у Наташки. Правда, я ростом пониже…

Выглянув еще раз в коридор, отметила, что длинное темно-синее платье сидит на красавице идеально, и задумалась: зачем этой паре нужно было брать путевки на этот теплоход? Ностальгия по бедному безденежному прошлому? А в принципе, не мое это дело…

Закрыв дверь каюты на ключ, я подошла к санблоку и постучала. Ответом было молчание… Я подергала за ручку легкой дверцы – закрыто изнутри.

– Леди, я оплачивала двухместный номер, но второй человек в этой каюте – не вы. Это я точно знаю.

Кажется, сказано громко и убедительно, но похоже на глас вопиющего в пустыне. Не слышать меня девица не могла. Уйти – тоже. Иных путей к отступлению, кроме как через унитаз, у нее не было. «Может быть, сходить за Наташкой? – подумала я и неожиданно разозлилась: – В конце концов, хватит сваливать все неприятности на подругу. Пусть спокойно отдыхает. Сама разберусь. Сейчас вот еще немного озверею!»

Дверь открылась неожиданно. В тот момент, когда я примеряла на физиономии маску греческой богини Мегеры – фурии, преследовавшей виновных и доводившей их до безумия. Помогло воспоминание о бездарно загубленной конфете. Девчонка, увидев меня, пискнула и опять захлопнула дверь. Ох, не ко времени я затеяла эту примерку.

– Ладно, вылезай, – миролюбиво продолжила я. – Окна занавешены, дверь закрыта на ключ. Никого кроме меня нет, и я уже не злюсь. Считай, что куча мала в метро нас породнила…

Дверь тихонько приоткрылась, показалось настороженное, уже почти знакомое лицо, а затем и все остальное с сумочкой под мышкой.

– Здрассте, – сказало лицо и, похлопав глазами, уставилось на тумбочку. – Можно я у вас кусочек хлебушка возьму?

Я удивилась:

– Ты что, на ужин не ходила?

– Нет, я… не могла. Мне нельзя.

«Сумасшедшая», – мелькнуло у меня в голове, но вслух я спросила:

– Почему?

– Не могу, и все, – заартачилась девица.

– Ну не хочешь говорить, не надо. Бери пуфик и двигай его сюда, ближе. Сейчас я тебе бутерброды с сырокопченой колбасой сделаю Надеюсь, ты не на диете? И как тебя зовут?

– Чего? А… нет. – Девчонка сглотнула слюну. – Светик я, ой, в смысле Света.

– Хорошо, Света. Вот тебе хлеб, вот тебе колбаса, ножик найдешь в этом пакете… Нет, скорее – в этом. А я сбегаю за горячей водой к титану. Сделаю тебе кофе.

– Не надо! – встрепенулась Света. – Не надо титана, не уходите. Я не хочу кофе.

– Ну ладно, – удивилась я, заметив новый всплеск испуга в почти уже успокоившихся глазах. – Тогда держи минеральную воду. Ешь, пей. Мешать не буду. – И прилегла на кровать, делая вид, что читаю журнал.

Через какое-то время раздалось тихое «спасибо», и я с удовольствием заметила, что Светик убрала за собой все последствия нестандартного ужина. Несколько минут она тихо сидела в обнимку со своей пострадавшей сумочкой и украдкой поглядывала в мою сторону.

– Если не хочешь, ничего не объясняй, – сказала я спокойно из-за журнала. – Я уже поняла, что ты отдыхаешь на теплоходе зайцем. И не столько отдыхаешь, сколько прячешься. Переночевать можешь здесь, у нас с дочерью. Она тоже лишних вопросов не задаст. Причину, почему ты здесь, придумаем. Спать, уж извини, придется на полу. Там ковролин, да еще сверху курток накидаем. И одеяло свое пожертвую.