Наталья Александрова - В деле только девушки

– Откуда это у вас?

– Из кладовки! – честно ответила Катя.

– Мы же прошлый раз обыскали весь дом!

– Вы хотите сказать, что это… – начала Ирина, до которой начала доходить причина всеобщего возбуждения.

– Да, – ответил профессор, не сводя взгляда с черенка швабры, – это ритуальный посох жреца… тот самый, который был при нем в ту страшную ночь землетрясения, когда жрец пришел к нашей палатке…

– Он вернулся! – радостно воскликнул Люсьен, наконец прекратив свои прыжки и вопли. Трифон был разочарован: он рассчитывал попрыгать еще часик.

– Посох великого духа вернулся! – повторил Люсьен и упал на колени перед Катиной шваброй.

– Что вы, Люсьен Харумович, – Катя попыталась его поднять, – как-то неудобно… и пол у меня не очень чистый… надо же, я никак не думала, что это такой важный посох… а у меня ручка от швабры сломалась, я и взяла эту палку у Валека в кабинете…

– Он вернулся, и древние старцы моей страны смогут прочесть начертанные на нем письмена и узнать, где скрыты священные камни!

– Ну, не обязательно для этого ждать древних старцев, – подал голос профессор Померанцев… я тоже могу прочесть то, что написано на посохе…

– Вы? – Люсьен вскочил. – Это правда?

– Правда, правда, – кивнул Сергей Леонидович, – пойдемте в кабинет, я вам все переведу…

Катя с недоумением поглядела на Трифона, тот пожал плечами и в свою очередь уставился на Ирину. Ирина же воззрилась на чернокожего молодого человека, который держал в руках так и не открытый кейс.

– Могу я наконец войти или вы так и будете держать меня на пороге? – с чисто русской интонацией осведомился молодой человек.

Генеральша Недужная, Катина соседка с шестого этажа, пребывала в отвратительном настроении.

С утра ей позвонил внук Васенька и сообщил, что разошелся с очередной женой. У него была такая отвратительная привычка: жениться и разводиться, снова жениться и снова разводиться. Каждый раз он уверял родственников, что уж эта жена точно последняя, на всю жизнь, пока смерть не разлучит и так далее. Хватало его максимум на год, а потом оказывалось, что он снова совершил роковую ошибку, не разглядел отвратительный характер своей избранницы, ее черствость (или глупость, или вульгарность, или еще что-нибудь подобное). Но уж следующий раз…

Самое ужасное, что он каждый раз при разводе оставлял бывшей жене квартиру и снова и снова вынужден был искать ответ на проклятый квартирный вопрос. Васенька покупал комнату в коммуналке, крутился, доплачивал, приобретал однокомнатную квартиру, потом двухкомнатную или трехкомнатную, потом снова женился, разводился, и все начиналось сначала. В агентстве недвижимости его встречали как родного.

Вот и сегодня Васенька грустно сообщил генеральше, что Света не оправдала его надежд, оказалась лицемеркой, мещанкой и ограниченной личностью, так что он, Васенька, не может больше дышать с ней одним воздухом. Кстати, поинтересовался, нельзя ли ему какое-то время – совсем недолго! – пожить в бабушкиной генеральской квартире.

Генеральша представила, как Васенька будет разбрасывать грязные носки и прочие предметы туалета, как будет до трех часов ночи болтать по телефону, как станет набивать ее холодильник пивом и колбасой, а самое главное, как начнет приводить каких-нибудь новых Свет, Лен или Маш, и твердо сказала «нет».

– Ты будешь разводиться раз в месяц, – выговаривала внуку генеральша, – а я должна страдать? В моем возрасте нужен покой!

Васенька пытался ее уговорить, но генеральша осталась непреклонна. У нее был железный характер – сказалась долгая жизнь с генералом Недужным, которым она руководила так же твердо и уверенно, как сам генерал командовал воинской частью.

Тем не менее разговор с внуком подпортил ей настроение. Генеральша повесила трубку и поморщилась. Снизу, из квартиры профессора Кряквина, доносился грохот. Там явно били посуду, точнее, судя по звуку, хрустальные вазы. Еще оттуда доносились жуткие крики и завывание.

Генеральша неплохо относилась к профессору, но его новая жена, эта отвратительная, вульгарная особа, позволяла себе просто немыслимые вещи! Одни волосы чего стоят – все цвета радуги! Одно слово – богема!

Нужно было немедленно поставить нахалку на место.

Генеральша открыла дверь, вышла на лестницу и спустилась на один этаж вниз.

И тут же попятилась, моргая и протирая глаза.

Дверь квартиры профессора Кряквина открылась, и на лестничной площадке показались два совершенно черных молодых человека в отлично сшитых костюмах. Один из них держал в высоко поднятой руке что-то вроде метелочки для обметания пыли, другой с невероятным почтением нес перед собой обыкновенную ручку от швабры.

Не успела генеральша переварить этих двоих, как на лестничной площадке появился новый персонаж. Тоже африканец, но какой! Мало того, что он был высок ростом и строен, как пальма, виденная генеральшей на курорте в Пицунде. Мало того, что лицо у него было важным и надменным, как у генерал-инспектора из Министерства обороны, раз в год наведывавшегося в часть к покойному мужу. Этот удивительный африканец был облачен в такой роскошный мундир, какого генеральше не приходилось видеть ни разу в жизни, а уж она повидала мундиров немыслимое множество!

И как будто этого было мало, вслед за невозможным африканским красавцем по лестнице запрыгала резвая обезьяна в аккуратном матросском костюмчике.

Увидев генеральшу Недужную, обезьяна показала ей язык, засунула палец в нос и громко ухнула.

Генеральша в ужасе одним прыжком скакнула на шестой этаж, захлопнула дверь и замерла в своей прихожей, крепко зажмурившись.

Что означают эти африканцы, мундиры и обезьяны в ее возрасте? Может, она нуждается в срочной госпитализации?

Только не это! Она никому не признается, что ее начали посещать такие диковинные видения. Лучше уж согласиться, чтобы внук Васенька переехал к ней на какое-то время. Все-таки будет в доме живой человек.

Васеньке снова повезло.