Дарья Калинина - Свадебное путешествие в один конец

— Меня зовут Федор, а вас?

Федор! Уф!

— Федор по-гречески означает божий дар, — просветил Маришу кавалер, так и не дождавшись от нее какой-нибудь реакции.

— Понятно. Очень красиво. А чем вы занимаетесь?

— Так. Всем понемножку приходится.

— А если конкретней?

— Работаю в одной фирме, выполняющей заказы клиентов.

Это окончательно поставило Маришу в тупик. Что за заказы? Что за клиенты? Одно она знала наверняка, если человек не сообщает вам о том, чем зарабатывает себе на жизнь, это очень и очень подозрительно. И почти однозначно попахивает криминалом.

Но Мариша была хорошо воспитана и ограничилась тем, что заметила:

— Не похоже, что ваша фирма процветает.

В самом деле, брюки и кроссовки у ее нового знакомого были не из фирменного магазина. Скорей всего, куплены на ближайшем вещевом рынке. Но Федор на Маришину прямоту не обиделся. Он только усмехнулся и сказал:

— А что вы делаете завтра?

— Не знаю. До завтра надо еще дожить.

Кажется, Федор удивился. Но продолжать разговор не стал.

Когда музыка закончилась, Мариша даже почувствовала себя слегка разочарованной. Ей так понравилось, когда Федор ее обнимал за талию и осторожно прижимал к себе. У него оказались крепкие горячие руки. И от его тела шло ровное тепло, окутывающее их обоих. Но танец закончился. И Федор повел Маришу на место.

— А где же ваша подружка?

В самом деле, где? Мариша оглянулась по сторонам. Ирочки нигде не было видно. Ощутив внезапную тревогу, Мариша обратилась к стоящей рядом с ней ярко накрашенной и, в общем-то, видной, только малость носастой тетке:

— Вы не видели, куда делась девушка, которая только что тут стояла?

Но та то ли вообще была хамкой, то ли просто позавидовала Марише, ведь ее не пригласили на танец, только ответила она крикливо и грубо:

— Я тут не за девками присматривать поставлена! Тебе нужно, сама и ищи!

— Простите!

И Мариша отступила, уговаривая саму себя не расстраиваться. Мало ли грубиянок или просто идиоток на свете! Если на каждую обижаться, никаких сил не хватит!

— Ваша подруга ушла с тем молодым человеком, — произнес чей-то тихий голос.

Мариша обернулась и увидела невысокую девушку с невыразительным, но милым и приветливым личиком.

— Она ушла с тем высоким стройным мужчиной. С интересной внешностью.

Высокий и стройный! Ха-ха! Не иначе, как тощий паук после танца уволок Ирочку куда-то. И зачем она пошла с ним? Интересная внешность, как бы не так! Такая внешность хороша только для съемок фильмов о вампирах и прочей нечисти. А в обычной жизни она вряд ли смотрится.

Федор куда-то делся. Танцы подходили к концу. И заскучав окончательно, Мариша пошла разыскивать Ирочку. Не может быть, чтобы та в самом деле всерьез заинтересовалась тощим хмырем. Так что появление Мариши ничего не испортит.

Мариша отошла уже довольно далеко от гостиницы в направлении берега реки. Тут над самым обрывом имелось весьма живописное место. Обрыв. Прекрасный вид на реку. И скамейка. Что-то эта композиция Марише напоминала. Какую-то трагическую историю, прочитанную еще в школе в добровольно-принудительных рамках дополнительного курса русской литературы. Но Мариша решила не ломать себе сейчас голову над пустыми воспоминаниями. А просто села на скамейку и стала ждать.

Чего ждать? Этого Мариша и сама не знала. Просто местечко это они с Ирочкой заметили еще днем. Оно им приглянулось. И Ирочка еще сказала, что было бы замечательно взглянуть, как выглядит отсюда река при лунном свете.

Река в самом деле выглядела потрясающе! И пусть она была неширокой и совсем неглубокой, разливалась только в весеннее половодье, все равно. Вода есть вода! Ничто не сравнится с ее мерным успокаивающим и одновременно завораживающим шумом. Ничто, разве что горящий огонь. Или трудящийся рядом с вами товарищ, пока вы полеживаете себе в кресле.

Размышляя таким образом, Мариша внезапно услышала какой-то посторонний шум.

— Что это было? — вскочила на ноги Мариша и самой себе ответила: — Вроде бы это был стон.

Это в самом деле был стон. И он исходил откуда-то из-под обрыва. Сначала Мариша подумала, что ей это мерещится. Но стон повторился. А потом еще раз. Притворяться, будто бы ей все это только кажется, бессмысленно. Надо было действовать.

— Кто там? — спросила Мариша, подобравшись к обрыву.

При этом она от всей души надеялась, что ей никто не ответит. Не сбылось!

— Мариша, это я! — раздался из-под обрыва сдавленный голос.

Еще не хватало! Голос знал Маришу по имени. И она спросила:

— Кто — я?

— Ирочка.

— Ирочка?! А что ты там делаешь, Ирочка?

— Ничего.

— А как ты там оказалась?

— Скатилась.

Мариша осторожно подползла к краю и заглянула вниз. Ничего сверхъестественного в этой ситуации не оказалось. Внизу метрах в трех была небольшая поросшая мелким кустарником и травкой полянка. И на ней сидела заплаканная Ирочка.

— Вытащи меня, — жалобно попросила она у Мариши. — Я тут боюсь!

И снова заплакала.

— Погоди! Я сейчас!

И Мариша кинулась за подмогой. Она уже поняла, что случилось. В темноте бедная Ирочка оступилась. И полетела вниз с обрыва. Хорошо еще, что внизу оказалась эта полянка. А то лететь бы ей до самой речки. На острые камни, которые речка в половодье притащила с собой с находящегося выше по течению карьера.

— Мариша! Мариша! Ты куда? Вернись!

Голос Ирочки зазвенел таким отчаянием, что Мариша сочла за лучшее вернуться.

— Никому не говори, что я тут! — сказала Ирочка.

— Как это?

— Так! Не говори!

— Почему?

— Так надо!

— Не мели ерунды! Мне одной не вытащить тебя!

— Я уже все продумала! Там подальше я видела корягу. Притащи ее сюда, спусти ко мне, и я поднимусь по ней.

— Дурацкая идея!

— Отличная!

— Как ты будешь по ней карабкаться?! Не говоря уж о том, что коряга тяжелая и грязная!

— Мариша! — снова заплакала Ирочка. — Я тебя очень прошу, сделай, как я тебе говорю! Поняла?

Что тут понимать?! Все было и так предельно ясно. Мариша даже плечами пожала, забыв, что в темноте Ирочка этого ее жеста все равно не увидит. А про себя Мариша подумала, что у Ирочки сейчас шок от пережитого ею стресса — попробуй-ка кубарем скатиться в темноте с обрыва. Теперь она, бедняжка, боялась остаться одна. Вдруг Мариша куда-нибудь пропадет, а про нее — Ирочку никто так и не узнает. И сгинет она одна-одинешенька в ста пятидесяти метрах от их гостиницы почти с сотней обитателей.

— Лучше с ней не спорить, — пробормотала Мариша себе под нос. — С людьми в состоянии шока вообще никогда нельзя спорить. Сделаю, как она просит. Чего ее лишний раз нервировать? Ей и так сегодня досталось.

Однако при виде коряги энтузиазм Мариши быстро пошел на убыль. Коряга была грязная. Не просто грязная, а очень грязная. И выглядела так, словно валялась тут годами, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Со следами погасшего костра, когда-то разведенного под ней отдыхающими, семейкой поганок, проросших сбоку, и колонией симпатичной голубой плесени, которая заняла все пространство внизу.

К тому же деревяшка оказалась жутко тяжелой. Мариша попыталась ее поднять, но быстро отказалась от этой идеи.

— Слушай! — вернулась она к обрыву. — Идея твоя просто дрянь! Я схожу за помощью. Не бойся! Я быстро! Туда и обратно!

— Не надо!

— Клянусь, как только я встречу первого попавшегося человека, все ему передам. А сама обратно к тебе. Бегом!

— Мариша, нет! Не делай этого!

Ирочка смотрела на Маришу так умоляюще, что сердце у той дрогнуло.

— Ладно, — проворчала она, проклиная в душе собственную мягкотелость. — Попытаюсь еще разок!

И Мариша снова вернулась к коряге, прикидывая, как лучше к ней подступиться. С тем, что ее парадно-выходной наряд будет испорчен землей, плесенью и прочей гадостью, Мариша уже смирилась. Плевать на новенькую белую юбку с замшевыми завязочками, которые позволяли лицезреть Маришину ногу почти до самого бедра. Плевать и на корсаж с такой же шнуровкой. В конце концов, есть надежда, что современные чистящие средства не подведут. И плесень с остатками поганок отстирается.

Теперь Маришу волновало другое. Как доволочь корягу до обрыва? То, что она достаточно велика и сучковата, чтобы по ней могла подняться Ирочка, Мариша уже поняла. Вопрос был лишь в том, как она доставит до места эту импровизированную лестницу.

— В конце концов, вовсе не обязательно мне ее нести, — пробормотала Мариша, вспоминая основные заповеди одинокой женщины.

Вот они.

Что невозможно перенести, то вполне даже запросто можно перетащить.

Что нельзя открыть руками (например, крышку с банки маринованных огурчиков), то вполне можно расковырять открывашкой.