Людмила Ситникова - Прайс на прекрасного принца

Схватив невестку за руку, Розалия помчалась в купе.

Щелкнув замком, она рухнула на сиденье и, заламывая руки, разревелась:

– Позор! Какой позор!

– Где парик?

– Я же сказала, улетел!

– Куда?

– Идиотка! В Африку! Откуда я знаю, куда он улетел, он мне не сообщил. Мое лицо! Мое драгоценное лицо! Посмотри, на кого я похожа. Ужасно дерет, такое впечатление, что старая кожа сползает.

– Светлана вас предупреждала.

– Старая гадина пожалеет, если я превращусь в уродку. В порошок ее сотру! Мокрого места от нее не оставлю.

– Вернемся к парику, – заискивающее промямлила Ката. – Я не поняла…

– Дура! Что тут непонятного? Лицо начало сильно щипать, я попыталась умыться, но стало только хуже. Тогда я открыла окно и высунула голову наружу.

– Господи!

– Это помогло, боль немного утихла, а потом… ветер сорвал парик и унес его к чертовой матери! Я осталась одна… в туалете… с красным лицом… без прически… а там эти козлы в дверь тарабанят… – Розалия завыла в голос: – За что мне такое наказание? А-а-а… какая я несчастная! Сиротка обиженная! Красотка изуродованная!

– Успокойтесь. – Ката погладила свекровь по голове. – Все не так страшно. У вас в чемодане есть еще два парика.

– А лицо? Как с такой рожей я выйду из поезда?

– Если бы была вуаль…

– Но ее нет! Нет вуали! Я пропала! Опозорюсь! Умру от стыда! У-у-у…

Дабы не мешать Розалии жалеть себя, любимую, Катка вышла из купе.

В коридоре у окна стояла та молодая шатенка.

Заметив Копейкину, женщина обеспокоенно спросила:

– Что произошло у вашей родственницы?

– Ерунда. С ней постоянно что-то случается. Главное – жить будет. Хотя каким образом мы выйдем на перрон, даже не представляю.

– Может, я смогу вам помочь?

– Вряд ли.

– Я Ева, – непринужденно представилась новая знакомая.

– Катарина.

– Я, как никто, умею находить выходы из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Расскажите, что стряслось с вашей свекровью, и я приду на помощь.

На колебания у Каты ушло не более минуты. Понизив голос до шепота, Катарина поведала Еве сагу о настойке и улетевшем парике.

– Пустяки. – Ева махнула рукой, и Копейкина заметила на ее левом запястье татуировку в виде цветка. – Мне необходимо пройти в ваше купе.

– Это исключено, Розалия никому не позволит увидеть ее в таком виде.

– Ты не знаешь Еву Германову. Для меня не существует запретов. Пошли!

Прежде чем отправиться в купе Копейкиных, Ева прошмыгнула к себе, взяла сумочку и знаком показала Катке, чтобы та постучала.

– Розалия Станиславовна, откройте.

– Ты одна?

– Д-да.

Рванув на себя дверь, Ева быстро затараторила:

– Тихо! Не надо поднимать шум. Я в курсе событий, и вам совершенно не стоит меня стесняться.

Вытащив из сумки визитку, она протянула ее остолбеневшей Розалии.

– Я владелица агентства, занимающегося организацией праздников и прочих мероприятий. Ваша проблема вполне решаема. Если позволите помочь, я с радостью окажу вам услугу.

Свекровь покосилась на Катку.

– Каким образом ты собралась мне помочь? У тебя есть шляпа с вуалью?

– Шляпы нет, но зато есть пара идеек и мыслишек.

Сев напротив свекрови, Германова кивнула на простыню.

– Поступим следующим образом. Из простыни я сделаю вам паранджу. Никто, повторяю, никто даже не заподозрит, что под ней скрывается.

– Паранджу? Из простыни? Ты в своем уме?! Меня примут за камикадзе, я и двух шагов не успею сделать по перрону, как меня арестуют!

– Хорошо, озвучиваю второй вариант. Если удастся раздобыть бинт, мы перебинтуем вам голову, оставив прорези для глаз, носа и рта.

– Якобы вы возвращаетесь домой после пребывания в клинике пластической хирургии, – проговорила Ката.

Розалии идея с пластикой пришлась по душе.

– Да, но где взять бинт?

Ева встала:

– Предоставьте это мне.

Она выпорхнула из купе, а когда вернулась обратно, водрузила на стол несколько пачек с бинтами.

– Одолжила у проводницы. Все складывается более чем удачно. Думаю, можем приступать.

Свекровь уселась поудобнее, разрешив Германовой заняться «маскировкой».

Тридцать минут спустя Катарина присвистнула:

– Классно получилось!

– Теперь надевайте парик, и дело в шляпе, – велела Ева.

Розалия критически смотрела в зеркало.

– Уродина страшная! Но в создавшейся ситуации это лучшее, что можно было придумать.

Далее последовали слова благодарности Еве. Розалия называла Германову восьмым чудом света и пообещала в самом ближайшем будущем нанести визит в их агентство.

– Услуга за услугу. Ты помогла мне, а я в свою очередь помогу твоему агентству. Закажу у вас праздник, на который рассчитываю получить большую скидку.

Ката прикрыла лицо руками.

– Без проблем, – щебетала Ева, – мы рады новым клиентам. Вы останетесь довольны.

Вручив Катке вторую визитку, Ева пояснила:

– Это на случай, если первая потеряется.

Вот, в принципе, так и произошло знакомство Катарины с Германовой Евой Альбертовной. Теперь представьте себе состояние Копейкиной, когда месяц спустя она вдруг увидела Еву, но уже облаченную в грязную рваную одежду и знавшие лучшие времена ботинки.

Как подобное могло случиться? Ева – обеспеченная дама, владелица крупного агентства, которая, естественно, не нуждается в деньгах, в образе бомжихи лежит в сугробе с проломленной головой!

Дальше – больше. В отделении, после того как был составлен протокол, Катка узнала от капитана, что на Германовой был седой парик.

Множество вопросов, на которые не было ответов, крутились в голове Каты, мешая сосредоточиться. Зачем Ева вырядилась нищенкой? Почему она бродила по темной улице, словно неприкаянная? И наконец, кто отправил Германову на тот свет?

Аналогичные вопросы интересовали не только Катку. Ребята, на чьем участке был обнаружен труп, также жаждали поскорее поставить точку в этом деле.

Единственное, о чем не догадывались сотрудники правоохранительных органов, так это о желании Каты Копейкиной лично докопаться до правды. Ведь Катка славилась своей принципиальностью и страстью к раскрытию преступлений.

Что ж, похоже, загадочная смерть Евы Германовой могла на время оторвать Копейкину от повседневной рутины и склок с Розалией, предоставив детективу-любителю очередной шанс доказать, в первую очередь самой себе, что расследование преступлений – это ее истинное призвание.

В агентство Катка решила отправиться на следующей неделе, справедливо полагая, что сейчас там и без нее царит переполох. Наверняка с сотрудниками фирмы ведутся ежедневные беседы касательно жизни покойной. Сталкиваться нос к носу с милицией – не очень удачная перспектива. Катка может и подождать, чтобы потом, не вызывая особых подозрений, лично переговорить с каждым, кто хоть в малейшей степени может пролить свет на убийство Германовой.

А пока Копейкина порулила на место преступления, в надежде опросить местных бомжей, коих в том районе имелось предостаточно. Она сама, приезжая в салон красоты, не раз замечала слонявшихся поблизости граждан без определенного места жительства. И если рассуждать логически, то, вполне возможно, кто-то из них мог заметить в тот роковой вечер Еву на своей территории.

Припарковавшись возле салона, Ката вышла из «Фиата». Вблизи от станции метро выстроились в ряд торговые палатки. У одной из них тусовались несколько мужичков, по внешнему виду которых Копейкина поняла, что это любители горячительных напитков.

Приблизившись к веселой компашке, Ката кашлянула.

Никто из выпивох даже и не думал посмотреть в ее сторону. Пришлось подойти к ним почти вплотную.

Тронув высокого дядьку за локоть, Катка несмело затараторила:

– Простите, вы местный?

Мужик закивал:

– Двадцать лет здесь живу. А че?

– В курсе, что три дня назад неподалеку от салона красоты обнаружили труп женщины?

– Угу.

– Мы все в курсе, – лениво бросил мужик в полинялой дубленке.

– Вы случайно ее не знали?

– Кого?

– Покойную?

– Ну ты даешь, мы, по-твоему, кто?

– Кто?

– Да уж не бомжи, у каждого квартирка собственная имеется!

– И семьи, – вставил низенький крепыш.

– А та баба бомжевала.

– Значит, вы все-таки ее знали?

– Говорят тебе русским языком – нет.

– Тогда почему решили, что она бомж?

Мужики переглянулись.

– Ты че, нас на понты берешь? Из ментовки, что ли?

– Нет.

– Тогда вали отсюда.

– Неужели вам трудно ответить?

– Мы заняты.

Крепыш достал из-за пазухи начатую бутылку сорокаградусной и, сделав из горлышка два глотка, икнул.

– Точно, заняты, а ты нас отвлекаешь.

Катарина сжала кулаки.

– Ладно, не хотите по-хорошему, будем разговаривать по-плохому. Я действительно из милиции! Расследую убийство Евы Германовой. Так что решайте: либо вы говорите со мной здесь, либо немедленно проедем в отделение.