Юлия Климова - Здравствуйте, я Ваша золушка

    Галина Аркадьевна всегда просыпалась рано, и Сашенька, не откладывая намеченный разговор в долгий ящик, поплелась на другую половину дома. Она полночи негодовала, задавалась вопросами, сама же на них отвечала, и теперь в душе присутствовали лишь пустота и усталость. Пусть этот человек просто уйдет из ее комнаты и пусть подобное никогда не повторяется. Пусть!

    Свернув к кладовке, Сашенька открыла дверь, обитую светлым деревом, перешагнула порог и пошла на кухню – в это время Галина Аркадьевна обычно готовила завтрак и смотрела утренний сериал.

    Здесь, на территории тети, царила совсем другая атмосфера, да и обстановка разительно отличалась от Сашиного жилья. Мебель добротная, из натурального дерева, отяжеленная зеркалами и всевозможными узорчатыми вставками, ковровые дорожки чистые и яркие, точно их купили вчера, диваны пухлые, широкие с небольшими подушками и лохматыми пледами. В вазах сухоцветы, на стенах большие картины в резных рамках. Чистота и порядок.

    Сашенька тоже устраивала у себя генеральные уборки, но постояльцы быстро сводили все ее усилия на нет, а уж про развалившуюся мебель лучше вообще помолчать…

    – Доброе утро, – сказала она, застав, как и ожидалось, Галину Аркадьевну у плиты.

    – Доброе, – ответила та, щурясь. И без того маленькие глазки превратились в щелочки.

    – Я хотела с вами поговорить… – с волнением начала Сашенька. Вздохнула и опустилась на мягкую плоскую подушку, лежащую на табурете.

    – Догадываюсь о чем, – хмыкнула Галина Аркадьевна, откладывая на тарелку блестящую от масла лопаточку. Убавив на плите огонь, она развернулась к племяннице и скрестила руки на груди.

    – Вчера я пришла домой поздно…

    – И где ты была?

    – В кино.

    Галина Аркадьевна кивнула, принимая объяснение – на щеках проступил нервный румянец, брови чуть подскочили на лоб. О том, что у Сашеньки появился молодой человек, она уже знала, но пока не решила, как к этому относиться. С одной стороны – это хорошо, возможно, сиротка съедет к своему мужу (если парень, конечно, на ней женится), с другой стороны – это плохо… как бы не пришлось расставаться с приносящим доход имуществом. Муженек может оказаться весьма прытким товарищем… А еще хуже, если Сашка в подоле ребенка принесет – и позор, и обуза, и сопли с подгузниками!

    – Я вернулась, а моя комната занята. То есть… там мужчина… спал… спит, – Сашенька заправила за ухо кудрявый локон и подняла глаза на тетку. Опять куда-то пропала смелость и заранее подготовленные слова. – Вы ему дали ключ… Ну зачем же?

    – Домой надо приходить вовремя, – отрезала Галина Аркадьевна, получая удовольствие от неуверенного голоса племянницы. – Ишь, взрослая стала, на гулянки шастает!

    – Но… – окончательно растерялась Сашенька. – Это же моя комната… И я уже взрослая и могу приходить домой тогда, когда считаю нужным.

    – Да-а-а??? А о приличиях ты подумала?

    – Но…

    – Я легла спать в одиннадцать часов, – Галина Аркадьевна нахмурилась, затем резко развернулась, составила с плиты сковородку и водрузила на ее место пузатый чайник. Подплыла к столу и села напротив Сашеньки. – Если бы ты пришла раньше, мы бы все смогли решить, а так… Человек приехал с вокзала и попросил место для ночлега. По рекомендации попросил, не выставлять же его на улицу. Я не знала, вернешься ты со своих гулянок или нет… – тетка дернула плечом и развела руками, – в любом случае ничего страшного не случилось. Постояльца зовут Григорий Зубов, он человек положительный, занимается торговлей – погостит три дня и уедет, и будешь ты жить в своей комнате, как и прежде.

    Сашенька посмотрела на тетку с безграничным удивлением. Ну как же так? Как же так?! Почему Галина Аркадьевна разговаривает с ней спокойно, будто действительно ничего ужасного не случилось?

    – А я где буду жить эти три дня? – с отчаянием спросила она, немного подавшись вперед.

    Хороший вопрос… Галине Аркадьевне он совсем не понравился. Она очень надеялась, что такой поворот заставит племянницу перебраться к своему дружку, а там уж они пусть как хотят… Но, кажется, с этим она поторопилась – Сашка съезжать и не думает… и что теперь делать? Брать командировочного к себе? Исключено! Вот только не хватало, чтобы пришлые топтали ее ковры и ходили справлять нужду в ее туалет! А Зубов еще такие деньжищи заплатил… с такими деньжищами никак невозможно расстаться. Вынул из кармана и сунул, не глядя – немелочный человек. Есть еще вариант взять на три дня Сашку к себе, но вдруг ей здесь понравится? И не выгонишь потом.

    – На террасе есть отличный диван…

    – Но уже холодно, – перебила Сашенька, не веря своим ушам.

    – Оденься потеплее, – Галина Аркадьевна поджала губы и хлопнула ладонью по столу. – Не надо из-за ерунды делать трагедию.

    Ах, как же хочется, чтобы племянница исчезла из ее жизни раз и навсегда, чтобы весь дом принадлежал только ей – Галине Аркадьевне Аксеновой! Она уж и так и сяк назло девчонке делает, а той хоть бы что – цветет и улыбается. Особенно последнее время улыбается!

    Сашенька вскочила с табуретки так, что та громыхнула, клетчатая подушечка полетела на пол. Тетка не права, тысячу раз не права и в этом не может быть никаких сомнений! Почему она должна мерзнуть в продуваемой всеми ветрами террасе, когда у нее есть собственная комната с дорогими сердцу вещами?! Почему командировочного нельзя было устроить на половине Галины Аркадьевны?

    «Почему мое мнение ничего не значит, почему я у себя дома всегда, как в гостях? Почему, почему, почему?»

    Посмотрев на тетю, Сашенька еле сдержала слезы. Не любит ее Галина Аркадьевна, совсем не любит и никогда между ними не будет теплых родственных чувств. И все – самообман. И больше так жить нельзя!

    «Пашка… у меня есть Пашка, – схватилась за соломинку Сашенька, чувствуя обиду и надежду одновременно. – Я ему очень нужна, на всю жизнь нужна! А отсюда я уйду… Вот возьму и уйду. Прямо сейчас.»

    Не говоря ни слова, она развернулась и вышла из кухни. Сейчас она позвонит Пашке, договорится о встрече и все ему объяснит. А он поймет, обязательно поймет, поддержит и поможет. Потому что они любят друг друга, потому что они должны быть вместе. Всегда вместе.

    Кольцо с бриллиантами из красного золота. Кольцо из золота 585-й пробы с жемчугом. Кольцо из золота 750-й пробы с бриллиантом и сапфиром. Кольцо из платины…

    Сергей пробежался взглядом по сияющим украшениям и ткнул пальцем в стекло витрины.

    – Девушка, пожалуйста, покажите это кольцо, – попросил он, обращаясь к приятной молоденькой продавщице. – Скажите, если размер не подойдет, его можно будет увеличить или уменьшить?

    – Да, конечно, – кивнула девушка и положила перед Сергеем черную бархатную подушечку.

    Он ничего не понимал в подобных побрякушках, а походы по ювелирным магазинам его всегда напрягали. Денег не жалко, но суета вокруг по сути бестолковых бирюлек ужасно раздражает.

    «Тебе это нравится? А это нравится? А это?».

    «Нравится. Бери и пошли отсюда!».

    Но сейчас ему необходимо купить красивое кольцо. Красивое и строгое одновременно. Дорогое. С приличным бриллиантом.

    – Годится, – сказал Сергей и полез в портмоне за пластиковой карточкой.

    «Неужели я собираюсь жениться? – усмехнулся он про себя. – Не может такого быть…»

    Отношения с женщинами для Сергея Ермакова никогда не носили серьезный затяжной характер. И никогда ранее он не задумывался о браке. Встречи, расставания, вновь встречи и вновь расставания – сердце всегда свободно, душа всегда холодна. Нет, он увлекался, болел страстью, совершал немыслимые поступки, был то ласков, то резок, то равнодушен, то внимателен, но эти связи никогда не являлись настоящими и прочными. Всегда кто-то рядом, но это всего лишь «кто-то».

    Женщины часто сами искали с ним знакомства, делали первый шаг, предлагали номер телефона, улыбались. К такому вниманию он относился снисходительно и при случае пользовался и наивными, и расчетливыми, и знойными, и самовлюбленными натурами. Иногда сам расставлял сети – заманивал, затягивал, иногда одерживал быстрые победы, иногда просто плыл по течению. Обыкновенная игра желаний, которая к тридцати двум годам стала вполне привычной. ЗАГС, клятвы верности, штамп в паспорте – это вызывало лишь недоумение и насмешку.

    Полтора года назад он познакомился с Никой Сотниковой – некогда успешной моделью и ныне не менее успешным редактором журнала «Кисс». Познакомился и, точно в зеркале, увидел в ней отражение себя самого (такая же небрежность в отношениях, такой же упор на любимую работу, такая же независимость во всем). Потом, правда, у них обнаружились и различия во взглядах, но это уже не имело никакого значения – они стали звеньями одной цепи. Он не спрашивал, с кем она провела прошлый вечер, она не спрашивала, кто та брюнетка, с которой его видели на банкете в клубе «Графит» (земля слухами полнится…). Она знала, что всегда может рассчитывать на его помощь, а он знал, что ей можно доверять и ни один разговор «по делу» не станет завтра достоянием общественности.