Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла, Дарья Донцова . Жанр: Иронический детектив. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла
Название: 13 несчастий Геракла
Издательство: -
ISBN: -
Год: -
Дата добавления: 7 февраль 2019
Количество просмотров: 428
Читать онлайн

Помощь проекту

13 несчастий Геракла читать книгу онлайн

13 несчастий Геракла - читать бесплатно онлайн , автор Дарья Донцова
1 ... 3 4 5 6 7 ... 57 ВПЕРЕД

Жить с психически больным человеком в одном доме тяжелый крест. Петр Фадеевич терпеливо сносил все – истерики, крики: «Сейчас покончу с собой», вопли: «Я тебя мучаю…»

Но господь заметил страдания Кузьминского, и случилось счастливое событие. Однажды Петр Фадеевич купил своему маленькому сыну Сереже акварельные краски. Мальчик, с увлечением игравший в солдатиков, вежливо поблагодарил папеньку и забросил коробку в шкаф. Невесть как она попала в руки Глафиры. За одну ночь дама превратилась в страстную художницу. Петр Фадеевич не верил своим глазам. Бьющаяся по пять раз на дню в истерических припадках супруга приклеилась к бумаге, с невероятным энтузиазмом водя по ней кисточкой.

Естественно, муж кинулся в магазин. Через неделю комната Глафиры была превращена в мастерскую. Измученный Петр Фадеевич приобрел жене самые лучшие краски, супердорогие кисти, изумительную бумагу, холсты, заказал мольберт.

В квартире воцарился долгожданный покой, Глафира стала другим человеком, припадки безумия и злобы сошли практически на нет.

Петр Фадеевич как мог поощрял жену. Ее полотна вставлялись в роскошные рамы и немедленно вывешивались на стенах. Гостям вменялось в обязанность изо всех сил хвалить картины. Те, кто недоуменно поднимал брови или презрительно кривил губы, объявлялись персонами нон грата и более никогда к Кузьминским не приглашались.

В Глафире словно сидело два человека. Один – светлая, радостная личность, любившая запечатлевать животных, другой – мрачный субъект, предпочитавший писать темными красками всякие гадости. Но Петр Фадеевич старательно делал вид, что не замечает шизофренического раздвоения личности супруги. Он сумел организовать ее выставку. Глафира продала пару полотен и почувствовала себя счастливой.

Психиатры только качали головами.

– Кто бы мог подумать, – не удержался однажды профессор Кох, наблюдавший Глафиру, – ведь процесс необратимый, а ваша жена прямо переродилась.

Услыхав эти недоуменные слова светила, суеверный Петр Фадеевич сплюнул и перекрестился: он очень боялся, что супругу сглазят.

В течение пяти лет Глафира казалась совершенно нормальной, может, чуть слишком экзальтированной дамой, но потом неожиданно случилось несчастье. Ровно полгода Глафира писала свой портрет, однажды утром она мрачно сообщила мужу:

– Картина закончена.

– Ну-ка, – засуетился Петр Фадеевич, – покажи мне ее скорей!

Жена провела его к себе. Петр Фадеевич принялся нахваливать автопортрет супруги в роскошном сером платье. Когда фонтан восторженных слов иссяк, художница сурово заявила:

– Теперь я вижу: вещь недописана!

– Что ты, душечка, – залебезил несчастный Петр Фадеевич, – потрясающее полотно, лучшая твоя работа, многие умерли, не создав ничего подобного.

– Значит, полагаешь, я могу со спокойной душой сойти в могилу? – криво усмехнулась жена.

– Ну и ерунда взбрела тебе в голову! – испугался муж.

Внезапно Глафира встала, схватила кисть, окунула ее в алую краску и поставила на холст пятно.

– Что ты делаешь! – воскликнул Петр Фадеевич. – Надо немедленно стереть!

– Пусть будет так! – отчеканила Глафира. – Теперь сходство полное!

Петр Фадеевич только хлопал глазами, потом он увидел, что жена пришла в хорошее настроение, и тоже повеселел. Вечер провели чудесно, играли в карты и даже выпили вина. Петр Фадеевич лег спать счастливым человеком.

Утром он нашел жену возле злополучного автопортрета мертвой, одетой в роскошное бальное платье серого цвета с воланчиками, рюшечками и кружавчиками. Но самое странное было то, что в шее трупа, чуть повыше ключиц, там, где на портрете виднелось красное пятно, торчали ножницы. Глафира покончила с собой самым ужасным способом.

Петр Фадеевич сам едва не рехнулся, поняв, что жена задумала лишить себя жизни вчера, в тот момент, когда решила «дописать» портрет.

Глафиру Анисимовну похоронили. Ее картины остались висеть на стенах, и Сережа вырос в полной уверенности, что его мать гениальная живописица. Сам он тоже баловался красками и до сих пор в редкие минуты отдыха становился к мольберту.

– Понятно теперь, почему в доме нет никаких картин, кроме этих? – спросила Лариса.

Я кивнул:

– В общем, да. Очевидно, у Сергея Петровича просто железные нервы!

– Отчего вы пришли к такому выводу? – изумилась экономка.

– Ну я бы не хотел повесить у себя в доме портрет с такой мрачной историей. И это жуткое пятно! Оно совершенно не потемнело от времени!

– Какое пятно? – пробормотала Лариса.

– Ну вы же сами рассказали про него! На шее, у ключицы! Смотреть и вспоминать, как твоя мать покончила с собой! Бр! Согласитесь, малоприятное занятие!

– Там нет никакого пятна! – подскочила экономка.

Я уставился на нее в недоумении:

– Но вы только что так красочно живописали семейную трагедию Кузьминских, или я чего-то не понял? Глафира Анисимовна ткнула в полотно кистью с алой краской…

– Да, – перебила меня Лариса, – именно так и обстояло дело. Только Петр Фадеевич смыл растворителем свежую метку, оставил портрет без пятна. У этой истории имеется жуткое продолжение.

– Какое? – осторожно спросил я.

– Несколько лет автопортрет жены висел в гостиной, потом на нем неожиданно опять появилась пурпурная отметина, – замогильным шепотом продолжала экономка, – в том самом месте, где прикоснулась кисточкой несчастная Глафира. Петр Фадеевич чуть не скончался от ужаса, когда увидел пятно! Он к тому времени уже был женат во второй раз! И знаете что?

– Что? – обалдело спросил я, чувствуя, как по спине отчего-то бежит дрожь.

– Его новая супруга Варвара была обнаружена на следующий день мертвая, в гостиной, около картины, – зашипела экономка, – в шее бедняжки торчали ножницы. А пятно таинственным образом пропало с полотна!

Я попытался улыбнуться. Когда-то в детстве мы с приятелями обожали страшилки. Перед глазами встал чердак дачи Тины Рой. Вот мы, стайка детей, мальчиков и девочек, бросаем велосипеды во дворе. На пороге появляется тетя Эстер и радушно зазывает всех пить чай. Наевшись вкусных плюшкек, мы залезаем на чердак и начинаем рассказывать безумные истории: про торт с красной розой, из которого выскакивает рука, про перчатку, которая душит своего владельца, про куклу, убивающую хозяйку, про страшное подземелье… Заканчивалась забава всегда одинаково. С громким визгом мы неслись по шаткой лестнице вниз и налетали на тетю Эстер, укоризненно качавшую головой.

– Ну сколько можно заниматься глупостями, – сердито говорила она, – лучше съешьте шоколадный торт, Наташа его только что испекла.

Развлекались мы подобным образом лет до четырнадцати, а потом повзрослели и перестали пугаться. Но, похоже, Лариса Викторовна осталась в глубоком детстве, потому что сейчас она с самым серьезным видом вещала:

– А потом, ночью, к Петру Фадеевичу явилось привидение. Призрак Глафиры сообщил, что каждый раз, когда на портрете возникнет пятно, в дом Кузьминских явится смерть!

Я постарался не рассмеяться. Дожить до седых волос и верить в такие глупости!

– Кто же поведал вам сию ужасную историю? – не утерпел я.

– Белла, – ответила Лариса.

– И вы поверили девушке? – улыбнулся я.

– Но Сергей Петрович подтвердил, правда, весьма неохотно. Сказал: «Была у нас такая неприятная семейная история, но у кого их нет?»

Я помешал ложечкой кофейную гущу.

– Да, захватывающее повествование, только вы перепутали немного. Пятно-то на месте.

– Где? – пролепетала Лариса.

– На портрете, я только что видел.

– Не может быть, – запинающимся голосом сказала экономка, – вчера ничего такого я не видела. Вы ошибаетесь.

– Пойдемте посмотрим? – предложил я.

Лариса Викторовна вскочила. Быстрым шагом мы подошли к лестнице, и тут сверху донесся пронзительный вопль:

– О-о-о, помогите, а-а-а!

Забыв о вежливости, я оттолкнул экономку и понесся наверх, перепрыгивая через ступеньки. Кричали в кабинете Сергея Петровича.

Я рванул дверь и обнаружил горничную, стоящую за столом. Рот ее был раскрыт, глаза вывалились из орбит, руки Катя судорожно прижимала к груди. Рядом валялись швабра и тряпка.

– Немедленно замолчи, – сурово сказал я.

Катя послушно захлопнула рот.

– Что случилось?

Горничная вновь издала звук, которому позавидовала бы паровозная сирена.

– Прекрати сейчас же, – обозлился я, – отвечай нормально, что тебя напугало? Мышь? Небось несчастная от твоего ора инфаркт заработала.

Катя ткнула пальцем в портрет:

– Там… пятно… вон! Красное!

– И что?

– Его вчера не было…

– Не было, – эхом прошелестела Лариса Викторовна и кулем свалилась к моим ногам.

Видя такой поворот событий, Катерина завизжала, словно кошка, которой случайно прищемили хвост.

Но я не растерялся. Вся моя жизнь прошла рядом с маменькой. А Николетта и ее подруги обожают закатывать истерики по любому поводу и демонстративно лишаться чувств на глазах у почтенной публики.

1 ... 3 4 5 6 7 ... 57 ВПЕРЕД
Комментариев (0)
×