Юлия Климова - Вредная привычка жить

    – Все знают, чем ты здесь занимаешься!

    – А вам завидно, что ли? Еще бы – Хрустящий Батончик весь размок от обиды!

    В это время открылись двери двух кабинетов: Воронцов и Любовь Григорьевна наконец-то вышли на шум и непонимающе уставились на нас.

    Мои последние слова больно задели самолюбие Бориса Александровича, и он в порыве не то ярости, не то некой сексуальной агрессии, направленной на объект своего вожделения, бросился на меня и повалил на стол.

    Воронцов в секунду отодрал его от меня и оттащил в сторону, но я, как кошка, которой наконец-то дали возможность расквитаться со всеми помойными котами, так и накинулась на Семенова.

    Во мне было столько какого-то непонятного страдания и страха, во мне было столько… непрощения неизвестно кому и за то, что я должна покинуть ставшее родным гнездо, что в своем гневе я была искренна и неудержима.

    Любовь Григорьевна схватила меня за руку и стала тянуть на себя.

    – Хватит! – закричал Воронцов, но я была невменяема.

    Я дубасила Семенова, он уворачивался, Любовь Григорьевна своими тонкими ручонками пыталась меня угомонить, Борис Александрович во всей этой сумятице успевал выкрикивать различные гадости в мой адрес, и я тоже не оставалась в долгу.

    – Ты секретуткой была, секретуткой и останешься, ты – никто! – кричал Семенов.

    – Да уж куда нам до таких Хрустящих Батончиков! – вырывая с мясом пуговицы из рубашки противника, отвечала я.

    Из коридора повалил народ. Воронцову это все уже надоело, он оттолкнул в угол Семенова и схватил меня за руку.

    – Я сказал – хватит! – прикрикнул он на нас.

    Я вырвалась и бросилась к столу, смела на пол все бумаги, пнула их ногой и сказала:

    – Работайте тут сами, без меня, вы мне все надоели!

    Схватив сумку, я выбежала из приемной.

    Вот и все: я вновь безработная… Как просто…

    Около метро я купила себе вафельный стаканчик с мороженым и, сев на скамейку, позвонила Альжбетке.

    – Как там у вас?

    – Билеты уже есть, Солька закупила продукты в дорогу, сейчас бегает по магазинам, чемодан с каким-то двойным дном ищет, чтобы деньги убрать.

    – Молодцы, – сказала я. – Только кажется мне, что одним чемоданом мы не обойдемся.

    – А ты там как?

    – Все по плану, – сказала я, и первая слеза покатилась по щеке, – я там больше не работаю, скоро буду дома.

    – Будем ждать, – сказала Альжбетка и отключилась.

    Вторая слеза покатилась…

    Я плакала сильно и горько, с какой-то злобой я откусывала мороженое, которое на вкус казалось мне соленым.

    Домой я пришла в шесть. Могла бы и намного раньше, но я немного прогулялась возле пруда, купила белый батон и покормила уток. Успокоившись, я напомнила себе: все, что ни делается, – к лучшему, и только после этого отправилась к девчонкам.

    Вещи у меня были почти собраны, вчерашняя ночь не прошла даром. Сложнее было с Альжбеткой, она никак не могла определиться – что брать, а что нет. Когда я увидела, сколько у нее вещей, я просто упала.

    – Зачем тебе столько тряпок?

    – Я без них жить не могу, – надув губы, сказала Альжбетта, – и не говори только, что мне нельзя это все взять с собой.

    – Каждая из нас берет только по чемодану, – сказала я, – мы же вчера так договорились. Так что вешай все обратно в шкаф. Когда мы вернемся, будешь носить это свое любимое барахло.

    – Когда мы вернемся, – заныла Альжбетта, – это все уже выйдет из моды!

    – Купишь себе еще, мы же будем богаты.

    – Как ты не понимаешь, мне именно эти вещи нужны и их мне жалко.

    – Альжбетта, тут и понимать нечего: один чемодан – и точка.

    Альжбетка поплелась к дивану, где была свалена основная масса ее вещей, и, вздыхая, стала вешать все обратно в шкаф.

    – Где Солька? – спросила я.

    – Я же говорю, ищет чемодан.

    – Сколько можно его искать, нам еще к моей маме заезжать, и не факт, что она нас впустит после десяти. Еще и на поезд надо бы не опоздать.

    – Почему не впустит? – изумилась Альжбетта.

    – У нее комендантский час начинается, ей доктор прописал вечерами поменьше волноваться, вот она и баррикадирует дверь, и телефон отключает.

    В течение часа Солька не объявилась. Я скрипела зубами, а Альжбетка успокаивала меня, как могла.

    – Во сколько она ушла? – спросила я.

    – Днем… но ближе к четырем… Давай еще позвоним?

    – Звони.

    Альжбетка безуспешно звонила и звонила, а я, сделав три круга по комнате, почувствовала неладное. Струна под названием «Солька» в моей душе сейчас была натянута до предела и жалобно звенела, предчувствие чего-то недоброго вдруг налетело на меня со страшной силой и практически сбило с ног. Я схватилась за подоконник.

    – В какой магазин она пошла? – спросила я.

    – Она сказала, что сначала отправится на рынок, там дешевле, а если ничего подходящего там не найдет, то где-то на «Белорусской» есть большой магазин с дорожными сумками и чемоданами. Ты не волнуйся, может, телефон в сумке валяется и она не слышит.

    – После того как ты ей купила дорогущий телефон, она его в сумку не кладет, а носит на шнурке на шее, чтобы весь мир видел… Я пойду к себе, соберу всякую мелочь, а ты тут тоже давай закругляйся. Как Солька нарисуется, надо будет уже вылетать. У нее-то все собрано?

    – Да, – сказала Альжбетка, – она свои вещи ко мне перетащила, на кухне чемодан стоит и сумка с продуктами.

    Мой чемодан был небольшой, в отличие от Альжбеткиного, – мне сейчас все казалось ненужным. В кресле лежала моя любимая потрепанная плюшевая черепаха, и я какое-то время стояла в раздумьях: а не взять ли ее с собой или пусть лучше ждет меня здесь? Потом, подумав, что всегда приятно, когда тебя кто-то ждет, я положила ее на место.

    Зазвонил телефон, я взяла трубку.

    Послышался странный, слегка механический голос:

    – Ты, кажется, получила мое последнее письмо?

    Я сразу поняла, кто это, но решила вида не подавать.

    – С кем я разговариваю?

    – Не надо глупых вопросов. Тут рядом со мной сидит твоя подруга, весьма вертлявая девица… Так вот, я думаю, пришло время договориться. Надеюсь, ты понимаешь, что милиция в данном деле неуместна?

    Пожалуй, в эту секунду душа моя упала и сложилась пополам от боли, но тут же встала, расправила плечи и сжала руки в кулаки.

    – Я хочу слышать ее голос, – потребовала я.

    – Это невозможно, ее рот заклеен скотчем.

    Послышался скрипучий смех.

    – Мои условия весьма просты: я отдам тебе ее в обмен на деньги. Что скажешь?

    – Я согласна, но я хочу услышать ее голос.

    Гудки, гудки, гудки…

    Несмотря на то что голос был изменен, я почувствовала, что разговаривала с мужчиной. Все произошло слишком быстро и резко…

    Я позвонила Альжбетке, и она через секунду была уже в моей квартире.

    – Мы никуда не едем, – сказала я.

    – Почему?

    – Противник сделал ход конем: Солька сейчас в его руках.

    – Что?! – раскрыла рот Альжбетка.

    Я рассказала обо всем, что произошло минуту назад.

    – Надо что-то делать, давай позвоним в милицию! – предложила Альжбетка.

    – Нет, – сказала я, – сначала мы дождемся еще одного звонка похитителя и выслушаем все его пожелания. Мы не знаем, насколько этот человек вменяем. Сольку нельзя подвергать опасности.

    Мы провели у телефона всю ночь, но он больше так и не зазвонил…

    Я узнаю, кто наш противник

    – Ты куда? – спросила Альжбетка, разлепляя глаза.

    Она уснула под утро. Я накрыла ее пледом и ушла с телефоном на кухню.

    Теперь же я стояла у шкафа и натягивала на себя брюки.

    – Я на работу, – сказала я.

    – Как на работу? – Альжбетка села и уставилась на меня. – Ты же там больше не работаешь?

    – Я передумала. Заявления никакого я не писала и зарплату еще не получила, так что потерпят меня еще немного.

    – Но вдруг нам позвонят…

    – Ты останешься здесь и будешь ждать звонка. Выслушаешь все, что он тебе скажет, и сразу свяжешься со мной. Если ему нужно будет, дашь номер моего мобильника.

    – Я не справлюсь, – замотала головой Альжбетка, – я боюсь!

    Я подошла к Альжбетке, наклонилась и, взяв ее за плечи, сказала:

    – Мы не можем с тобой бояться, мы не можем с тобой паниковать, потому что там где-то сидит Солька и рот ее заклеен скотчем! Вот ей бояться можно, а нам – нет. Она на нас надеется, и мы ее не подведем. Поняла?

    – Ага, – уверенно кивнула Альжбетка.

    – Мне сейчас лучше быть на работе, может, что-либо увижу или услышу, нам сейчас любая информация может помочь.