Дарья Донцова - Версаль под хохлому

– Лучше я пойду домой, – дрожащим голосом ответила Аня, – очень устала.

– Боюсь, не получится, – сказал Егор, – Анна, ведь это вы все придумали вместе со Светой, подставили Джулию, воспользовавшись ее откровенностью и подумав, что на девушку, убившую приемных родителей, легко повесить и смерть ее биологических отца и матери. А потом преспокойно отравили Джулию и составили от ее лица письмо, которое должно было все объяснить. Она уже два раза пыталась покончить с собой, никого не удивит третья, удачная, так сказать, попытка. Но ваши карты спутала ее бабушка – она сожгла «исповедь». То-то Света занервничала. И вы, Аня, резонно решили: зачем делиться со Светой, лучше одной владеть состоянием. А затем угостили сводную сестричку краконом. Результат: Светлана умерла. Кто ее убил? Джулия. Но как ей это удалось? Крылова-то скончалась раньше Потемкиной! Хотя ответ есть, он содержится в письме Джулии, которое некий аноним оставил в ларьке с шаурмой.

Я посмотрела на притихшую Аню.

– Трудно учесть все нюансы. Очень часто вроде бы тщательно продуманная преступником история разваливается из-за мелочи. В письме Джулии, якобы оставленном перед последним удавшимся самоубийством, содержатся фразы: «Я насыпала кракон в банку с травяным чаем. Светка его любит. Скоро попробует». Они должны были убедить членов бригады: старшая сестра решила убить младшую, подмешала ей кракон, а уж когда Светочка попьет чаек, неведомо. Она ведь может это сделать и через пару недель после похорон Джулии. Вот вам и объяснение, каким образом, успев умереть, Джулия убьет Свету. Но чего не мог знать организатор спектакля, так это того, что, когда я буду в гостях у Светланы, она предложит мне тот самый травяной сбор. Я отказалась от угощения, а Света выпила чашечку – и ничего. Значит, в тот момент лекарства в банке не было. Но Джулия-то уже никак не могла его подсыпать! Думаю, события развивались так. Некто приехал домой к Джулии в тот момент, когда девушка была одна, отравил ее, оставил письмо и известил Светлану об удачном завершении дела. Вот только про фразы: «Я насыпала кракон в банку с травяным чаем. Светка его любит. Скоро попробует», преступник Потемкиной не сказал. Светлана сообщила мне «правду» об убийце родителей, и я уехала. Девушка отчиталась подельнику о том, как ловко обвела глупую Сергееву вокруг пальца. Тогда сообщник приехал к Потемкиной, убил ее, подмешав кракон в чай, и смылся. Все могло сойти ему с рук, если б Света на моих глазах не пила отвар.

Егор поморщился.

– Последние события, связанные с кончиной Светланы, свели все усилия преступников к нулю. Аня, вы в принципе добились успеха. После окончания нашего расследования деньги целиком и полностью аккумулируются в вашей семье, но они окажутся в распоряжении Леонида, когда он выйдет на свободу. А вот вы, наоборот, очутитесь на зоне. Очень печально.

– Печально, – эхом подхватила Лиза. – Несколько убийств – это очень большой срок.

– Нет! – закричала Аня. – Я ни при чем! Это он все придумал!

Вадик, на которого девушка показала пальцем, поморщился:

– Я вас умоляю! Я не имею ничего общего с этой историей.

Алиса вскочила и потянула сына за рукав:

– Мы уходим.

– Никто не двинется с места, пока я не разрешу, – твердо произнес Котов. – Аня, если вы будете с нами сотрудничать, ваш срок значительно сократится.

– Это все Светка, – заплакала девушка, – ее идея была. А меня отец достал. Он хуже ребенка! У Ники денег полно было, она бы отцу сколько угодно дала, но он ничего не просил. Я ходила в старом пальто, пешком – ему плевать. Сам с Вероникой по разным странам катался, а меня не брали. Даже в Турцию путевку не купили! Отец просто свинья неблагодарная. Сколько я с ним возилась! А лекарства... Один раз пришлось за его таблетками аж в Пермь лететь, в Москве они исчезли. И как меня отблагодарили? Никак! Он сам виноват в том, что очутился на зоне. Мы думали о другом развитии событий.

– Каком? – быстро спросил Котов.

Аня сцепила пальцы, захрустели суставы.

– Папа становится владельцем капитала и бизнеса. Ему ни деньги, ни дело не нужны, вообще на все наплевать. Мы хотели обеспечить его роскошными музыкальными инструментами, оборудовать студию, и пусть бы он сочинял там свои симфонии. Он подписал бы доверенность, по которой передавал мне управление всем, а уж я допустила бы к деньгам и бизнесу Светлану и Вадима. Ну кто мог подумать, что отец заартачится? Едва ему про вступление в права наследства сказали, как он заявил: «Мне деньги Вероники не нужны. Я хочу построить центр, куда будут обращаться музыканты, стану помогать тем, кто пишет музыку». Я чуть не умерла, Света тоже прибалдела. Мы с ним разговаривали, убеждали его забыть о дурацкой идее, но он твердил: «Зачем мне миллионы? Отдам их тем, кто служит музыке». О дочери и падчерице он не подумал. Псих! Идиот! Что нам оставалось делать? Смотреть, как кретин занимается тупой благотворительностью? Я в рваных туфлях, Светка полуголодная, а папенька набивает карманы тех, кто на скрипочках пиликает? Совсем дурак! И сволочь! В первую очередь надо думать о семье, а не о кукушатах с жадно открытыми ртами. Сам виноват, что на зону попал!

– Вы знали про Игната, – вздохнула я.

– Да! – с вызовом подтвердила Аня. – Но весь план придумала Светка. Она же по ночам Вадика впускала, чтоб тот из себя ангела корчил.

– Господи... – прошептала Алиса. – Не верьте, эта мерзавка врет.

– Конечно, лжет! – быстро сказал Вадик. – Мы с Анной почти не знакомы.

– Леонид вспоминал, что в их последнюю встречу Игнат внезапно сел и пожаловался на старость, – остановила я художника. – А у вас больная нога.

– Ну и что? – пожал плечами Вадим. – Сколько на свете таких, как я, с увечными конечностями. Покажите меня Маркелову и спросите: «Это Игнат?» Интересно, что он ответит...

Я постаралась не измениться в лице. Музыкант говорил, что он ни разу не видел лица посланника небес, оно было скрыто волосами. Один – ноль в пользу «гениального мальчика».

– Все предсмертные записки, включая письмо Джулии, ваших рук дело! – выпалила я. – Вы искусный каллиграф, изумительно подделываете подписи и почерк.

– Докажите, – спокойно отреагировал Вадим. – Но имейте в виду: ничего у вас не выйдет. Один раз уже проводили почерковедческую экспертизу, и специалисты сделали вывод: письма писали Ника и Виктор. Вы потерпите фиаско. Понимаете, в каждом деле есть гениальные люди.

– Это признание? – спросил Антон.

– Просто констатация факта, – улыбнулся молодой человек. – Очень искусную подделку можно разоблачить. Гениальную – нет.

Я посмотрела на Лизу. Эксперт сидела нахмурившись. Мне стало некомфортно. Похоже, Вадик нас не обманывает, с определением авторства почерка все не так просто.

Вздохнув, я ринулась в бой:

– Вы же знали Светлану?

– Конечно, – пожал плечами Вадим.

– И виделись с Джулией? – наседала я.

– Пару раз, – ответил художник. – Крылова пыталась завязать со мной отношения, но я не испытывал к ней никаких чувств.

– Странная девушка, – пробубнила я. – То посылала вам самодельные открыточки со словами «любимый Вадик», то обзывала «идиот колченогий»...

Вадим развел руками.

– Я не отвечаю за ее поведение. Джулия откровенно вешалась мне на шею. К сожалению, Света ее поощряла. Но вам-то наши отношения к чему?

Я чуть отодвинулась от стола.

– Когда я попросила у Светы телефон Вадима, парня Джулии, Потемкина начала истово отрицать его существование, уверяла меня, что никого у нее нет, обозвала старшую сестру вруньей. Почему она так испугалась, а? Она хотела скрыть вас, автора записок.

– А вы у нее спросите! – на секунду потерял маску интеллигента художник. Но тут же вновь нацепил ее: – Извините, я погорячился. Да и кто бы сохранил спокойствие под градом несправедливых обвинений? Я не знаю, что творилось в голове Светы, когда она с вами беседовала, и не несу ответственности за ее ложь.

– Но за свою-то отвечаете! – хмыкнул Егор. – Вы написали письмо от лица Джулии.

– Нет, – прозвучало в ответ.

– Не передавали его продавцу шаурмы? – не успокаивался Лазарев.

– Конечно, нет, – устало проговорил Вадим. – Бред какой-то. Понятия не имею, о чем идет речь.

– О тонаре на площади у трех вокзалов, – наседал Егор.

– В последний раз я бывал в том районе пару лет назад, – беззастенчиво солгал «великий живописец».

Я улыбнулась.

– Вы наступили в лужу с водой и упали. За вашим падением наблюдала студентка Лена, продающая билеты в клуб. Когда прохожий плюхнулся на спину, на какой-то момент его ноги задрались, и девушка хорошо разглядела кроссовки – около тонара горит мощный фонарь, а Елена стояла в паре шагов от человека, потерпевшего бедствие. Что-то ей показалось странным. Но она не сразу сообразила, что именно, а потом перезвонила мне и сообщила: «Вспомнила! У него на одной кроссовке был каблук. Правда глупо?»