Оксана Обухова - Танцуют все

— Позвольте, господа, по какому праву… — Текст лился нудно, без смысловых интонаций, но тем не менее привлек внимание.

— Где ваша подруга? — сухо произнес старший из двух «оттуда». С непередаваемым отвращением он разглядывал висящий в шкафу Алискин балахон; потом подошел к тумбочке и поворошил пальцем горку амулетов, цепей и фенечек.

— Уехала.

— Куда? — это он произнес довольно равнодушно, так бы спросила о жертве хладнокровная гадюка.

Младший пресмыкающийся в это время гремел чем-то в прихожей. Майор важно надувал щеки и разглядывал меня весьма любезно.

Все ясно. Мужик в костюме играет в злого следователя, майор с папкой косит под добрячка.

— Может быть, вы все же объясните, в чем дело? И кстати, представитесь.

— Вадим Константинович, объясняло, произнес мужик.

— Александр Дмитриевич, майор. — Ваше полное имя?

— Надежда Николаевна Боткина. Александр Дмитриевич тут же занес ответ на листок бумаги, лежащий поверх папки, и попросил предъявить паспорт. Я предъявила.

— Где ваша подруга? — повторил вопрос Вадим Константинович.

Пришлось повторно пожать плечами.

— Уехала.

— Куда?

Каждый раз, глядя, как «душка» президент беседует в Кремле с министрами, всегда очень сочувствовала последним. Врать под немигающим, пристальным взглядом, наверное, очень тяжело. Я бы не смогла.

Сейчас Надя Боткина попала под такой же прессинг. Два зрачка, прицельно направленные в переносицу, пригвоздили к дивану, еще чуть-чуть — и лоботомия превратит меня в бессмысленно кривляющуюся идиотку.

Я потрясла головой, сбросила наваждение и уставилась на майора Ковалева. Александр Дмитриевич нравился мне больше. У него было лицо афериста — красивое и внушающее доверие.

Требовалось срочно выбрать линию поведения. Закладывать любимую подругу придется однозначно, с «оттуда» не виляют, но желательно произвести процедуру с наименьшими потерями.

— На родину, к тетке.

— То есть? — майор Ковалев от нетерпения аж зад над стулом приподнял.

— В Санкт-Петербург.

— Ну-ну, — подстегнул Александр Дмитриевич.

— Ну, в Петербург, ну к тетке, — едко пояснила я.

Майор догадался, что понуканиями от меня много не получишь, и к делу приступил Вадим Константинович. Методом тыка гости выясняли, как со мной удобней поступить, — размазать по стенке или ласково щекотнуть.

— Адрес тети вашей подруги?

— Где-то был записан, — пробормотала я и принялась ворошить стопки книг, бумаг и тетрадей. Записная книжка лежала на столе перед Александром Дмитриевичем, но я упорно ее не замечала. Мне требовалось время для раздумий. Хоть немного, хоть чуточку.

— Не это ищете? — спокойно спросил Вадим Константинович и надавил пальцем на черный потрепанный блокнот.

— Ах да, — якобы смутилась я, наморщила лоб, вытянула губы дудкой и изобразила старательные поиски адреса. Получилось весьма убедительно — малограмотная девушка забыла буквы. Вспоминала на ходу, преимущественно вслух. — Это что?! Это не то. Это тоже не то… Вот!! Извините, не то, это моя тетя…

Поиски адреса затягивались, майору надоело ждать в безмолвии, он откинулся на стул, заложил ногу за ногу и произнес:

— Во сколько вчера вернулась ваша подруга? Спрятав нос среди страниц записной книжки, я пробормотала:

— В девять вечера, может, чуть позже.

— Она что-нибудь принесла с собой? — индифферентно поинтересовался Вадим Константинович в штатском. Но несмотря на тон, вопрос давал понять — церемониться со мной не станут. На прикроватной тумбочке, рядом с одноглазым мишкой, лежала тощая пачечка из пяти зеленых купюр. Вчера мне было противно к ним притрагиваться, и доллары остались ночевать на свежем воздухе и всеобщем обозрении.

— Алиса принесла «дипломат». В нем было четыреста девяносто тысяч долларов, — все это я проговорила унылой скороговоркой и, отчитавшись, приняла позу девицы, готовой к сотрудничеству. Любому и бесплатно.

— Вас это не удивило? — брезгливо поинтересовался Вадим Константинович.

— А как же, очень! — залебезила я.

— Что еще было в «дипломате»?

— Электробритва, зубная паста, — я загибала пальцы. Пожалуй, на этот раз выглядело, что я и цифры позабыла.

Вадиму Константиновичу надоело ждать, и он остановил перечисления на втором кулаке вопросом:

— Видеокассета была?

— Да. Маленькая такая.

— Вы ее просмотрели? — очень-очень равнодушно поинтересовался Вадим Константинович.

Я тут же насторожилась и выдала:

— Что вы, товарищ генерал! У нас и видика-то отродясь не было!

Этой репликой я зарылась. Переиграла и переусердствовала с «деревней в городе». В комнате Пентиум последней модели, Прудон на стене не похож на портрет любимого дяди, нюансы и мелочи… им следовало соответствовать. Если господа и ожидали увидеть девицу из профтехучилища, как всегда представлялась Алиса, то жилье нас выдало. Первым делом, войдя сюда, Вадим Константинович просмотрел учебники на полках. На каждом из них стоял штамп библиотеки МВТУ им. Баумана.

Сейчас господин задумчиво смотрел на меня, сопоставлял все вышеперечисленное, и спина моя леденела от нехорошего предчувствия. Меня проверяли и прощупывали, а я прокололась.

— Пописать можно?

А что еще оставалось?! Пока у Вадима Констатиновича не дозрела идея придушить Надю Боткину, надо смыться минут на двадцать. Пускай охолонет, сердешный. Вернусь, переиграю с осмыслением момента.

Вадим Константинович кивнул, майор улыбнулся, я подхватила полы длинного халата и шмыгнула в уборную.

Довольно громко пожурчав, я не стала тут же спускать воду, захлопнула крышку унитаза, и, оседлав ее как табурет, пригорюнилась в любимой позе Родена.

Плохо наше дело. Мое в особенности. До Фоминой еще добраться надо, а я туточки вот, сижу та толчке и думаю.

Если Фомина в ближайшее время не сдернет за кордон, сядем у параши обе. Мои гости настроены решительно. За двенадцать часов вычислили и фигуранта, и адрес Ванны. Впрочем… не совсем вычислили. Фамилию Алиски я сама договорила. Майор начал «Фомичева?», а я как дура повелась на удочку. Получается, они знали только прозвище — Фома.

Все равно, быстро.

Или Алиске не повезло, и в кабак зашел козел с зонтом.

Но, скорее всего, дело наше настолько тухлое, что контора не спала всю ночь, вычисляя, куда елся «дипломат».

И где только брюнет эти пол-«лимона» спер?! На нашу голову…

Хотя вредного Вадима Константиновича больше интересовала кассета, а не деньги. Или мне показалось?

От напряженной позы «Мыслителя» спина затекла, я сделала несколько бесшумных гимнастических упражнений, и почувствовала, как в живот впился острый уголок предмета, лежащего в кармане. Запустив туда руку, я вытащила на свет… заграничный паспорт Фоминой Алисы Викторовны. И чуть не взвыла.

Дурища безмоглая! В Амстердам она собралась! Прибью Гулю с его яйцами! Побирается на ночь глядя, гад! Это из-за него Алиска машинально сунула паспорт в карман моего халата, накинутого после душа, и пошла открывать дверь. А позже, с испугу, забыла.

— Надя, у вас все в порядке? — раздалось у туалета.

— Да, да, минуточку! — крикнула я.

Даже учитывая понос на нервной почве, столь длительное уединение становится подозрительным. Мое время почти истекло, и соображать следует быстрее.

Итак, что мы имеем, кроме нервных заболеваний? А имеем мы то, что Алиска, не обнаружив в сумке паспорта, рванет его покупать. Подруга у меня резвая и отчаянная, ей легче купить, чем шлепать в обратном направлении. На этом ее и возьмут. Органы разрабатывают Фомину всерьез и проколов не допустят. Повяжут.

Что делать?!

Местожительство тетки милиция выяснит быстро. Кстати, сейчас Алиска должна быть у нее. «Красная стрела» приходит в Питер рано утром… где-то в районе восьми, Кир встает поздно, часов в двенадцать, а то и позже, и подруга сначала поедет к Алине Дмитриевне в Озерки. И если я не подсуечусь, то Фомину возьмут уже сегодня, уже сейчас.

Думай, Надя, думай!

Так. Надо позвонить. У Алиски один выход — прийти в милицию самой, поджав хвост, с чувством вины. Тогда могут простить.

Если я предложу услуги посредника, мне позволят с ней связаться?

Пока не предложили. Странно. И это не единственная странность. Пришли без понятых, любуются, как я ваньку валяю. Было бы все просто, прищемили б хвост, я бы и не пикнула, А они в игры играют.

Ждут, пока сама проколюсь? Рождают во мне чувство безопасности и превосходства?

Пожалуй. Но зачем?! Хитрый изощренный стиль расследования?

Но я не урка с пятью ходками. Мне кулаком по столу и я описалась. Зачем?!

Из туалета я вышла как лучший друг органов дознания, и на вопрос майора: «Как ваша подруга объяснила появление денег?» — старательно, в подробностях, изложила Алискину версию. Судя по реакции гостей, она совпала с действительностью. Александр Дмитриевич делал записи, Вадим Константинович (скорее всего, из Конторы Глубинного Бурения) успешно буравил взглядом, я каялась искренне и несколько раз добавляла слезу в голос.