Валентина Андреева - Окно в Европу

– Ты так говоришь, – изумилась Наташка, – как будто до нас ему и дела не было.

– Да тогда действительно не было. Мы на втором плане. Путаемся под ногами, как моськи, но особо не задеваем. В основном следом таскаемся. Самое противное, что он знает, где Нинель и Лека.

– Где?! – разом воскликнули оба. Я молчала.

– Ты нелогична, – заметил муж. – Преступник знает, где его жертвы, а ты упорно это скрываешь. Надо срочно звонить Виктору. Пусть берут тебя в оборот и вытряхивают из тебя эти сведения вместе со всей дурью! – Он сорвался с места.

– Стой! – заорала я, и он резко остановился. – Сначала дай слово, что убедишь Листратова в невиновности Нинели! – Димка похлопал глазами и хотел что-то сказать, но я перебила: – Ты сможешь убедить, если поверил сам… – Он кивнул и улыбнулся. – И еще: Рогачев обязательно придет к Нинке и Леке. Дочери еще доведется пожить, а вот Нинели… В случае ее смерти право на наследство перейдет к Леокадии. Владимира надо брать наверняка, но у него нюх на представителей закона и правопорядка. Вот ты сейчас позвонишь Листратову, и они его спугнут. Но он будет ждать своего звездного часа.

– Интересное дело! – удивилась Наташка. – А что же ты у Листратова просила поддержки, когда мы ехали к Тамаре?

– От страха, – искренне сказала я. – Надеялась как раз на то же – что Рогачева оперативники либо отпугнут, либо поймают. Но в сегодняшней ситуации «либо-либо» не пойдет.

– Хорошо, я понял. Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю позавтракать и поехать к Тамаре Васильевне. Там все и обсудим. А Листратову можешь позвонить и объяснить ситуацию. Может, переоденется в какую-нибудь старушку и подъедет? Дело в том, что самой Тамаре нельзя выходить из дома. Хотя, не думаю, что Рогачев решится заявиться к матери средь бела дня.

Через час, предварительно позвонив Тамаре Васильевне, мы уже были в пути. Дорога была свободна, и мне пришло в голову, что это хороший знак. Но вышло все несколько иначе, чем хотелось…

Мы с Натальей, не мешкая, поднялись в квартиру Тамары Васильевны, а Дмитрий Николаевич занял наблюдательную позицию в машине, осуществляя контроль за подъездом и поджидая Листратова «со товарищи». Товарищей ожидалось всего двое. Как разъяснил Димка, одному из них надлежало снять квартиру у Тамары на неопределенный срок. Не уверена, что за подъездом не велось наружного наблюдения и до нашего появления, но я ничего указывающего на данное обстоятельство не заметила. Впрочем, на ровном месте спотыкаюсь, где уж тут об этом судить!

Тамара Васильевна нам искренне обрадовалась – столько событий пришлось пережить почти в одиночку. Даже к Наталье отнеслась как к родной. От чая мы отказались сразу, сославшись на то, что дело серьезное и время дорого. О замыслах сына она уже знает. Теперь расскажу ей нечто большее, а делать выводы и принимать решение она будет сама.

И я вернулась к тому моменту, когда счастливые молодожены вошли в квартиру, чтобы собраться в свадебное путешествие. Входную дверь на замок не закрыли. С минуты на минуту ждали появления Тамары Васильевны с Лекой. Андрей открыл окно в надежде их увидеть. Но в тот момент они уже поднимались по лестнице. Скорее всего, Андрей так и не понял, что произошло. Кто-то сильными руками схватил его за ноги и… он полетел вниз. А Нина… Нина стояла столбом, и сознание отказывалось верить тому, что видели глаза. Это не могло быть реальностью, потому что так не должно быть с ней. Это просто страшный сон. И подтверждение тому – ухмыляющаяся физиономия покойного мужа. Его нет в этом мире. Он давно умер. Что там он лопочет про свадебный подарок? Надо срочно проснуться. Надо… А Владимир, помахивая ключами от соседской квартиры, уже уходил в коридор. От Леки он знал, что старенькая соседка, оставляющая им ключи, уже умерла. Сейчас с той же просьбой – ухаживать за цветами, к ним обращается ее дочь, тоже проводящая лето в деревне. Изменилась только дверь – поставили металлическую, да поливать цветы приходится не Тамаре Васильевне, а Нине. В дверях он столкнулся с матерью и Лекой. Наверное, досадливо поморщился – не рассчитал время! Если Лека знала о его существовании, то мать едва не потеряла сознание от встречи. Порадоваться она не успела. Он заявил, что произошел несчастный случай. Жених выпал в окно, могут спихнуть ответственность на него. Быстро открыл дверь соседской квартиры и скрылся за ней, оставив родных в полной растерянности. Лека сразу поняла, что произошло на самом деле. Отец нарушил обещание оставить всех в покое. И все-таки убил Андрея, к которому она успела искренне привязаться. Более того, выбрал самый жестокий для матери вариант. Девушка испугалась. И того, что случилось, и за мать, и за себя, и за вас. А вы, Тамара Васильевна, поверили в несчастный случай. Потому что не поверить было страшно. А раз сын ни при чем, не выдавать же его, неожиданно воскресшего и пришедшего к ней – матери… Скрылся Владимир в хорошо знакомую ему квартиру соседки. А покидая ее, вернул ключи вам.

– Не мне – хотел передать Леокадии. Со мной он общаться не захотел, – пояснила Тамара Васильевна, и голос ее дрогнул. – А Леокадия не захотела общаться с ним. Он кинул ключи на пол и ушел.

– Когда падение Андрея квалифицировали, как несчастный случай, уголовное дело было прекращено. Нина оказалась свободна, хотя и находилась в состоянии частичной невменяемости. Ее можно было перевести в рядовую психиатрическую больницу. Известие о том, что Андрей жив и будет жить, оказалось лучшим лекарством. А Лека была в ужасе. Отец оказался уродом. Выхода не было, и она призналась бабушке во всем, не снимая с себя вины за все, что случилось. Вы, Тамара Васильена, вместе с Лекой обеспечили Нине выписку, замаскированную под своеобразный побег. Наверное, грохнули на это дело все накопления…

Пожилая женщина мягко улыбнулась:

– Деньги дело наживное. Я ведь быстро поняла, чем все может обернуться для Нины…

– И спрятали ее в все в той же соседской квартире. Она угловая, двери крепкие – без шума не вломишься… Более того, ключи отдали Нине. А Лека усиленно распространяла слух, что мама неизвестно куда пропала из больницы. Позднее Лека присоединилась к матери. И вы были бессменным сторожем. Извините, продукты, что привез вам мой муж, вы тоже переправили девочкам? – Тамара Васильевна кивнула.

Наталья без всякого объяснения полезла в холодильник.

– Боже мой! Да он даже отключен! Да вы что! – В глазах у нее появились слезы. – На голодном пайке? – Она торопливо заглянула в настенный шкафчик, проверила стол. – Ирка, да у нее даже хлеба нет! Давай звони Димке, чтобы в магазин слетал, или нет – я сама! Он при деле. Я быстро, я мигом… – донесся ее голос уже с лестничной клетки.

– Тамара Васильевна! Давайте перетаскивать девчонок сюда. Нину никто преступницей не считает. С вами будет жить сторож. Так оно надежнее. Володька все равно знает, где они прячутся. Рано или поздно подкараулит. Может и с крыши в окно влезть. Пятый этаж все-таки! Сейчас внизу вход в подъезд контролируется. Никто подозрительный не войдет. А главное, вам нет нужды скрывать от Нины, что Андрей погиб. И винить себя в этом – из-за сына. Синельников Андрей Александрович жив и быстро идет на поправку. Я это точно знаю.

– Сейчас… – Тамара Васильевна совсем разволновалась, с трудом встала, пряча красное от смущения лицо в носовой платок. – Я позвоню…

Она набрала номер и положила трубку. Маневр повторила еще два раза и только потом дождалась ответа.

– Нина, это я, Нина. Здесь у меня Ирина с Наташей. Внизу милиция. Все хорошо, Нина. Тебя никто не обвиняет. Андрей поправляется. У нас теперь охрана. Выходите, Нина… Все хорошо… – И она заплакала…

Я вылетела на лестничную клетку и услышала, как щелкнули замки в соседней двери. Потом она открылась, и две женщины испуганно метнулись в родную квартиру, забыв закрыть дверь. В коридоре Лека опомнилась и протянула мне ключи.

Дверь не закрывалась. Мешались металлические штыри. Я с трудом разобралась, как они убираются. Носом почувствовала запах горелого – наверно, мама с дочкой забыли что-то на включенной плите. Влетела в квартиру, затем в кухню и сорвала с газовой конфорки сковородку с жарившимися ломтиками хлеба с сыром. Растяпы!

Выскочив обратно, позвонила к Рогачевым. Они уже успели закрыться.

– Бдительность прежде всего! – похвалила Леку, открывшую мне дверь, и увидела ее круглые, наполненные ужасом глаза. Я сразу поняла, что стоит только оглянуться, глаза у меня будут такие же. И все-таки оглянулась…

Прямо за мной, опираясь на палку, стоял сгорбленный древний старик в допотопном габардиновом пальто. Седым, почти белым волосам и бородке клинышком совсем не шел цепкий, как говорят, колючий взгляд молодых глаз. Интуитивно я сделала шаг вперед и попыталась закрыть дверь, зная, что старик этого сделать не даст.

– Я сам! – Тон был настойчивый. Это я ощутила уже в полете. После весомого толчка в спину, прихватив с собой Леку, врезалась в холодильник, стоявший у противоположной стены. И зачем-то обругала неудобную кухню размером в пять с половиной метров. Вслух.