Дарья Донцова - Созвездие жадных псов

– Идите на террасу!

Я послушно поднялась по ступенькам и оказалась в большом прямоугольном помещении со стеклянными стенами. Легкие светло-розовые занавески без движения свисали по углам. В середине стояли огромный стол, накрытый кружевной скатертью, и штук двенадцать стульев с высокими спинками.

На столе теснились вазочки, блюда и чашки. Тут же находился и прехорошенький электрочайник. Ребекку я узнала сразу. Высокая, похожая на фотомодель девушка, которая расплачивалась с нами вчера. На поминках она казалась сердитой и неприступной. Сегодня мило улыбалась и приговаривала:

– Однако вы растяпа, забыли сумку с деньгами.

– Устала очень, – улыбнулась я в ответ, – а откуда вы узнали мой телефон?

– Ну, дорогая, – засмеялась Ребекка, – это же элементарно, Ватсон.

Она вытащила из сумочки записную книжку и помахала ею в воздухе:

– Что тут написано на обложке… «При находке просьба вернуть по адресу или позвонить по телефонам Е.А.Романовой». Я набрала первый номер – никого, ну а по второму вы ответили. Честно говоря, я посмотрела, что начальные цифры 593, и решила, что вы живете где-то рядом, в Солнцеве или Новопеределкине. Но то, что у вас дача в Алябьеве, я и предположить не могла.

Я улыбнулась, конечно, дама, стучащая клавишами на «Ямахе» и подрабатывающая наемной музыкантшей, должна иметь дощатый сарай в ста километрах от столицы, а не двухэтажный дом в престижном поселке. Однако надо преподать урок этой снобке:

– Мой отец, академик Романов, построил здесь дом очень давно, я из старого поселка.

– Надо же, – всплеснула руками Ребекка и, очевидно решив, что дочь академика вполне подходящая для нее компания, радушно предложила: – Хотите кофейку с пирожными?

– Если выпечка такая, как вчера, то с огромным удовольствием.

Ребекка засмеялась.

– Наша Антонина удивительно печет. Вот, попробуйте эти с курагой.

Она взяла чайничек и налила в чашки кипяток.

– Как вас зовут?

– Евлампия.

– Ну надо же, в первый раз такое имя слышу, а как ласкательно?

– Лампа.

– Ой, здорово! – рассмеялась Ребекка. – А из меня только Бекки выходит, это мама придумала, большая шутница, а я всю жизнь мечтала иметь имя Маша или Таня.

Я вздохнула:

– Очень хорошо вас понимаю.

Ребекка опять расхохоталась:

– Да уж. Вы в отпуск на дачу приехали?

– На все лето, с детьми.

– Вы не работаете?

– Играю на синтезаторе, только сейчас заказов практически нет, и мы с партнерами решили отдохнуть.

– Вы очень даже хорошо управляетесь с инструментом, – отпустила комплимент собеседница, – наверное, заканчивали музыкальную школу?

– Да, – спокойно ответила я, – центральную, а потом училась в Московской государственной консерватории по классу арфы, я арфистка и довольно много концертировала.

– Ну надо же! – всплеснула руками Ребекка. – Отчего же…

Она внезапно замолчала. Я усмехнулась и взяла еще один восхитительный пирожок, на этот раз с яблоком.

– Отчего же дама, закончившая консерваторию, стучит по клавишам на поминках?

Славина смутилась:

– Ну…

– Все очень просто. Карьера моя не слишком удалась, я вышла замуж, развелась, надо как-то зарабатывать. Кстати, это еще не самый тяжелый способ зарабатывать деньги. Честно говоря, я перепробовала довольно много профессий. Служила экономкой у писателя Кондрата Разумова, потом в детективном агентстве.

– Где?

– В детективном агентстве.

– Кем? – поставила на стол чашки Ребекка. – Кем?

– Частным сыщиком, – засмеялась я.

– А почему ушли?

– Хозяин, мой добрый приятель, умер, а следующий начальник уволил всех, кого нанимал предшественник. Вообще, так многие поступают, даже есть поговорка: «Новая метла по-новому метет». А потом ребята предложили посидеть за «Ямахой».

– И нравится?

Я усмехнулась:

– Не слишком, радуюсь, что моя мама, которая пела на лучших сценах России, не видит, чем занимается дочка. Честно говоря, больше всего мне по душе была работа детектива, очевидно, у меня талант. Но хозяева агентств, занимающихся частным сыском, настороженно относятся к женщинам. К тому же там требуется умение стрелять, водить машину, драться… А я никакими из перечисленных талантов не обладаю. Только-только начинаю осваивать автомобиль. Мое оружие – исключительной остроты ум и наблюдательность, «серые клеточки», как говаривал Эркюль Пуаро. Вы читали Агату Кристи?

– Значит, сейчас вы в отпуске на все лето? – проигнорировав мой вопрос, задала свой Ребекка. – Я правильно поняла?

– Да.

– У меня есть для вас дело. Хотите отлично заработать?

Я непонимающе уставилась на девушку. Ее бледное лицо порозовело, а из безукоризненно уложенной стрижки выскочила тоненькая прядка. Ребекка засунула ее за ухо и нервно переспросила:

– Так как? Десять тысяч долларов.

– И что нужно делать за такие деньги?

– Найти убийцу папы, академика Славина.

– Ну что вы, мне такое задание не по плечу, и потом, насколько я знаю, его делом занимается милиция.

– Милиция, – фыркнула Ребекка, – о боже! Вы хоть изредка смотрите телевизор? Ну и нашли доблестные менты, лучшие умы МВД, убийц Влада Листьева или Холодова? Уж я не говорю о десятках банкиров… А Галина Старовойтова? А Александр Мень? Нет уж, никакого доверия к правоохранительным органам у меня нет. Тут надо самим постараться.

– Обратитесь в агентство.

Ребекка вытащила из пачки длинную коричневую сигарету, раскурила, потом спохватилась и предложила:

– Хотите?

– Давайте, такую я ни разу не пробовала.

Серый дым поднялся верх, Ребекка вздохнула:

– Одна моя подруга заподозрила мужа в неверности, наняла детектива, заплатила, между прочим, весьма внушительную сумму. Тот представил отчет, из которого выходило, что объект слежки просто голубь сизокрылый, только о работе и думает. И представьте себе, через пару месяцев выясняется правда. Оказывается, сыщик, вместо того чтобы честно отрабатывать гонорар, прямиком отправился к лживому муженьку и содрал с того денежки за молчание и подтасованный отчет.

– Негодяи встречаются в любом коллективе. Сейчас в Москве открылось агентство «Пинкертон», вернее, его российское отделение. У них безупречная репутация и почти столетний опыт работы.

– Нет, – покачала головой Ребекка, – не хочу. Соглашайтесь. Смотрите, как здорово выходит. Живете рядом, скажу, что вы моя старая знакомая, дочь академика Романова, никто из наших ничего и не заподозрит. Работы у вас все равно пока нет. И потом…

– Что? – спросила я. – Что?

Ребекка повертела в руках ложечку.

– Мой папа за всю свою жизнь не обидел ни одного человека. Если начать перечислять его добрые дела, то нам не хватит и недели. У него имелись сотни друзей, причем не только в России. Вот смотрите.

Ребекка встала, подошла к большому серванту и показала на огромный поднос, заваленный телеграммами.

– Это пришло только сегодня с утра. Почтальонша сумками таскает. А вот это папина записная книжка.

Я посмотрела на огромный том, больше всего похожий на русско-английский словарь, рекомендуемый для студентов институтов иностранных языков. Да, впечатляет.

– Отцу никто не желал зла, а сотрудники университета на него просто молились, студенты обожали, и мне кажется…

Она замолчала, словно собиралась с духом, потом решительно выпалила:

– И мне кажется, что убийцу следует искать в кругу нашей семьи, среди особо близких людей.

– Но почему?!! Я слышала, будто Славин поддерживал великолепные отношения со всеми бывшими женами, содержал детей…

Ребекка вздохнула:

– Так, конечно, верно.

Девушка глянула на часы и пробормотала:

– У нас немного времени, к обеду явятся Нора и Николай… Слушайте, расскажу, что успею.

Вся жизнь Вячеслава Сергеевича – это цепь браков и разводов. Человек он был эмоциональный, влюбчивый, загоравшийся, словно сухое полено. Но то, что быстро вспыхивает и бодро горит, как правило, так же быстро гаснет. Проливной дождь, стеной стоящий перед окном, меня не пугает, с подобной силой ливень будет шуметь всего минут пять, десять, а мелкий, противный, серенький, моросящий дождичек зарядит на весь день. Так и с человеческими чувствами. Безумная любовь с африканскими страстями и бразильским проявлением ревности будет длиться от силы год, затем она неизбежно трансформируется – либо в дружбу, либо в равнодушие, либо в ненависть. Ни один муж после пяти лет брака не полезет к своей жене через балкон, держа в зубах букет роз. И потом, мужчины так созданы: штамп в паспорте, который приносит женщинам спокойствие, утихомиривает и сильный пол. Покорять уже один раз покоренную женщину никто из супругов не собирается. Тут вступают в действие иные законы: рождаются дети, создается общее хозяйство, а после сорока лет людям просто лень начинать все сначала. Противно зудящая жена, потерявшая красоту, удобна, как старые тапки. По крайней мере, знаешь, чего от нее ждать. А роскошная девица с километровыми ногами и аппетитной грудью даже пугает. Вдруг в самый ответственный момент у тебя, сорокалетнего мужика, случится сбой в нервной системе и ты опозоришься перед красоткой? Такие или примерно такие мысли удерживают большинство мужей от радикальных решений, но не от походов налево. Умные жены знают – благоверного следует иногда отпускать на длинном поводке, побегает и вернется. Так после праздничного вечера с удовольствием снимают тесные роскошные ботинки.