Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!

— Водителя?

— Ну да. В машине остались две пустые бутылки из-под водки. Считают, что водитель был сильно пьян.

Лидка усмехнулась. Олег заботливо поправил мне плед:

— Люба, тебе надо поспать. И ни на какую работу завтра ты не пойдешь!

Они тихо удалились, а я пристроила вторую подушку себе на голову и закрыла глаза.

«Еще один такой поход на улицу, — отчего-то испытывая весьма странный приступ юмора, подумала я, — и,как минимум, инвалидная коляска мне обеспечена!» На мой взгляд, повод для подобного оптимизма был.

Меня разбудил телефонный звонок. Скинув плед, я резко села. Взгляд упал на часы: двадцать три двадцать девять.

«Где же Олег? — вдруг испугалась я. — Он должен снять трубку...» -

Я выглянула в коридор, прошла на кухню. В квартире никого не было. А телефон все звонил и звонил, словно издевался над моими страхами.

— Черт! — в отчаянии воскликнула я, содрогаясь от одной только мысли, что сейчас снова услышу отвратительный металлический голос. Взяла трубку, выдохнула в нее: — Алло! — В ответ насмешливо хмыкнула женщина.

— Медведева, спишь, что ли?

— Крынка?! — Я так обрадовалась, что едва не засмеялась. — Привет!

— Привет, привет... Извини, если разбудила.

— Я не спала. Как дела?

—Как всегда. Опять поцапалась со своим паразитом... Носится с депутатским значком, как дурак с писаной торбой, прости господи!

Крынка еще долго пробирала мужа, я честно крепилась, но все-таки не выдержала и рассмеялась.

— Вот-вот! — подтвердила Ленка. — Смех, да и только! Слушай, помнишь, мы с тобой о работе говорили?

— Конечно, помню.

— Так вот... Я поговорила кое с кем... Знаешь медицинский центр «Медирон»?

— На Макулинской? — не поверила я своим ушам.

О «Медироне» знал даже самый дремучий санитар в городе. Правда, большей частью информация о центре представляла собой нечто среднее между слухами и догадками. Дисциплина там была жесткая, и кадры подбирались самой высокой квалификации. Располагался «Медирон» в зеленой зоне, территорию имел огромную и весьма заботливо охраняемую. Центр предоставлял услуги в самых разных областях, и его оборудование отвечало последнему слову медицинской техники. Но определенная доля таинственности, окутывающая его работу, позволяла некоторым злым языкам утверждать, что в «Медироне» имеются закрытые лаборатории, где занимаются проблемами клонирования и еще бог знает чем. Подобные версии очень любили обсуждать наши медсестры во время чаепития. Услуги центра были платными, цены весьма высокими, и зарплата у медперсонала гораздо выше, чем наша. Поэтому устроиться на работу в «Медирон» мечтал у нас каждый.

— Им кардиолог нужен, я тебя и рекомендовала. Ты девка умная, исполнительная, тихая. Операции там делают — закачаешься! Все на мировом уровне. Так что записывай... — Она продиктовала имя и номер телефона. — Скажешь, что ты от Леоновой Елены Михайловны!

Крынкин голос потонул в глухом звоне. Было похоже, что в Ленкиной комнате колотят стекла. Однако она спокойно, но весьма язвительно усмехнулась:

— Явился... Названивает... Опять ключи забыл! Ну, ладно, Любка, я потом перезвоню.

Ленка дала отбой. Я положила трубку и села, разглаживая на коленях бумажку.

— Исмаилян Акоп Ашотович, заместитель"главного врача. Интересно...

Вновь грянул телефонный звонок. Видно, Крынка уже успела разобраться со своим народным избранником.

— Слушаю? — улыбнулась я, схватив трубку и ожидая очередного рассказа о похождениях депутата.

— Любовь Петровна? Кажется, это бесполезно^ занятие — интересоваться вашим самочувствием? — Человек насмешливо хихикнул. — Пока гром не грянет...

Я услышала его противный голос, и моя рука, державшая трубку,затряслась.

— Что вам от меня нужно? Оставьте меня в покое!

Бросив трубку на рычаг, я попятилась к двери, с ненавистью глядя на телефонный аппарат. Сейчас он внушал мне чувство, близкое к ужасу.

— Так и до психушки недалеко, — жалобно всхлипнула я, вытирая выступивший на лбу пот. — Господи какой еще гром? Что 'это значит? И когда этот кошмар закончится?

Но кошмар заканчиваться и не думал: над головой вдруг грянул дверной звонок.

Я подпрыгнула и, с испугу вскрикнув, рванула в комнату...

Хлопнула входная дверь, Олег ласково поинтересовался:

— Люба, ты проснулась? Это ты кричала?

Мерцая глазами, я тряслась в кресле возле окна.

— Любочка... — в голосе мужа послышалось изумление, — что с тобой?

— Кто-то звонил...

— Звонил? В дверь?

Я отрицательно мотнула головой.

— И что? — продолжал расспрашивать супруг.

— Мне стало страшно.

— Почему?

Я поежилась и отвела взгляд в сторону.

— Не знаю. А где ты был?

— У Кольки, инструменты ему вернул. А потом мы с ним немножко поболтали. Я ведь думал, ты спишь.

Он сел на подлокотник и обнял меня за плечи. Легкий сквознячок донес до моего носа запах свежевыпитой водки. Ах, Ферапонтов... Я прижалась к Олегу щекой, вздохнула:

— Зачем же звонил, если думал, что я сплю?

— Так я через дверь твой голос услышал.

Немного помолчав, я кивнула:

— Ясно...

Надев свой самый приличный деловой, костюм, я критически оглядела себя в зеркале. Однако, вопреки ожиданиям, осмотр удовлетворил. Болезненная бледность и синяки под глазами исчезли, вынужденное безделье пошло мне на пользу. Вчера вечером я позвонила по телефону, данному Крынкой, и договорилась о встрече с человеком, носящим имя Акоп Ашотович.

Возле подъезда я столкнулась с печальным соседом слева. На лице Николая Ферапонтова явно читались следы терзаний, как душевных, так и телесных.

— Как самочувствие, Коля? — поинтересовалась я.

Ведь я все-таки врач...

Встретиться со мной глазами у него не хватило совести.

— Спасибо... Ничего... Вот, витамины пью...

Я кивнула и, словно невзначай, поинтересовалась:

— Коля, тебе Олег инструменты вернул? А то он все забывает...

— Вернул, вернул... — живо подтвердил сосед и наконец глянул мне в лицо. В глазах плескался коктейль из тоски и надежды, словно Коля ждал, не смогу ли я каким-нибудь незатейливым заклинанием снять с него похмельный синдром. — Как раз вчера вечером. Мы с ним малость поговорили... о том о сем...

Но заклинание я запамятовала.

— А Олег от тебя по телефону звонил?

— Ага, — с безнадежностью кивнул страдающий сосед. — Звонил... Сказал, что вы спите, боялся разбудить.

Пока я оценивала услышанное, Коля вздыхал и стыдливо ежил могучие плечи. Прервать разговор и объяснить недогадливой соседке, что ему давно пора идти поправлять здоровье, он не решался. Поняв, в чем дело, я попрощалась.

За десять минут до полудня я подошла к служебной проходной «Медирона». Огромную территорию центра аккуратно опоясывал добротный решетчатый забор с пиками наверху. Завидев у пропускной вертушки двух дюжих охранников, я мысленно согласилась с теми, кому мерещились секретные комнаты и закрытые лаборатории.

— Платова Любовь Петровна, — немного заискивающе моргнула я в лицо охранника, солидно восседающего за пластиковой стойкой. — Мне назначено на двенадцать.

Охранник окинул меня подозрительным взглядом:

— Ваши документы, пожалуйста...

Я с готовностью сунула ему паспорт и заулыбалась, испугавшись, что после всех перенесенных несчастий могу здорово отличаться от фотографии на документе.

— Ваш пропуск... — объявил наконец страж порядка, возвращая паспорт с вложенной в него карточкой. — Пройдите сюда и ждите.

На проходной имелась комната ожидания. Как выяснилось, посторонние — а именно в таком качестве я сейчас пребывала — самостоятельно пройти на территорию не могли. Из-за отсутствия во дворе растительности из окон комнаты, как на ладони, виднелись аккуратные белые корпуса. От проходной вела дорога к трем центральным корпусам, соединенным между собой переходами на высоте второго этажа и образующим необычный архитектурный треугольник. В корпусах треугольника насчитывалось по семь этажей. Немного правее стояли два одинаковых здания по пять этажей, а чуть дальше к ограде тянулось длинное трехэтажное. С интересом поглядывая в окошко, я не заметила, как в комнате оказалась высокая сухопарая женщина в белом халате, с колючими серыми глазами и весьма неприятным голосом.

— Платова Любовь Петровна?

Услышав свое имя, я оглянулась и торопливо кивнула. Колючая женщина внушала робость. Я протянула ей пластиковую карточку, выданную охранником, но женщина проколола меня серыми иголками и бросила:

— Оставьте пропуск для выхода. Пойдемте...

«Вот оно как! —помимо воли хрюкнула я. — Войти-то сюда не фокус...»

Через несколько минут, пройдя по хрумкающей гравийной дорожке, мы добрались до центральных корпусов, пронумерованных цифрами «1», «2», «3». На первом над широкой стеклянной дверью висела скромная синяя вывеска — «Медирон».