Михаил Огарев - Страсти в неоримской Ойкумене – 2. Истерическая фантазия

© Михаил Огарев, 2017

ISBN 978-5-4485-0940-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Авторское

Едва я и Леонтиск совместно взялись за кроссворд с последней страницы официальной городской газеты «Равнение на Рим!», как в зале грохнуло. И славно грохнуло – стекла задребезжали! Потом стало подозрительно тихо. Мой напарник слегка приподнял нахмуренные брови.

– «Отопустик» взорвался? – вежливо поинтересовался он. – Как некстати…

Нет, что ни говори, а приятно наблюдать за морально переродившимся человеком, причем не без моей помощи. Полгода назад Лео подскочил бы, как шиш на пружинке (игрушка-дразнилка такая – открываешь красивую коробочку, а из нее…), и ринулся бы искать, выяснять и всячески реагировать. А вот сегодня и усом не ведет, и бородкой тоже. И правильно делает: во-первых, глобальную катастрофу своими силами уже не исправишь, а во-вторых, нашей вины в случившемся не отыщет самая наираспридирчивая комиссия. Ну а посторонние на рабочем месте фиалы с недопитым чаем и недочитанная газета устраняются несколькими элементарными движениями.

– Сигнализация ведь не орёт? Значит, ничего страшного! – бодренько предположила я. – Если, конечно, оралка не накрылась при взрыве…

Минут пять мы увлеченно обсуждали, с какой стороны он прогремел: я стояла за участок возле третьего дымососа, а Леонтиск настаивал на совершенно противоположном направлении – у мастерской. Наш сбивчивый треп прервало очередное могучее сотрясение воздуха за стеной, которое и помогло мне убедиться в своей неправоте.

– Коли так, то тебе и выяснять! – я поспешила уклониться от участия в расследовании. – Только, пожалуйста, без рукоприкладства и непристойных выражений!

Благословив моего героя на подвиги, я вытянулась на диванчике, что помогло достать ножкой скрипучую дверь и прикрыть ее. Сладко потянувшись, я поправила на бедрах халатик и стала гадать, какая птичка семейства воробьиных издает звуки «чик-чирик!» Из семи букв.

Лео скоро возвратился и с трофеем. К сожалению, не совсем пристойным, ибо между его пальцев свисала медицинская резиночка, предназначенная для регулирования деторождения и защиты от коварных болезней. Увы, первое мне не грозило.

– Эта штучка и вправду может привести к взрыву! Демографическому, – я глуповато хихикнула. – Если с дефектом да при массовом распространении!

– А вот и не только. Именно она сейчас и бабахнула. И до того!

– Шутить изволите?

– Отнюдь! Ввиду отсутствия начальства и присутствия меланхолического настроения, то и дело переходящего в черную скучищу, не обремененный работой спец наш, Самсоний Сычий, надувает эти резиновые колпачки горючей смесью, завязывает и пускает летать. А затем стреляет по ним из боевого лука. Что происходит при попадании – мы слышали.

Да, такое вполне в духе Самсония. И ндрав свой вольный потешить, и нервы другим потрепать…

– Система же работает безукоризненно. Как и предполагалось.

Лео закончил свой отчет и сел, привалившись к моему плечику. Подумал и накрыл мне лицо газетным листом – я не шелохнулась.

Немного подождав, надо мной сжалились, сняли и спросили:

– Погружена в раздумье? А над чем?

Я сокрушенно поделилась. Для напарника это не было проблемой.

– Семь букв? «Синичка»! – жизнерадостно воскликнул он и тут же погрустнел: – Нет, уменьшительно-ласкательное имя нельзя.

– Само собой…

– Ну, тогда это он и есть!

– А в чем хитрость? И вообще смысл? – удивилась я. – Воробей из отряда воробьиных… тавтология! Глупистика!

– Может, кроссворд юмористический?

– Не похоже. Вот, например: «На каком языке кричал Гай Юлий Цезарь в момент его убийства»… Как видишь, вопрос очень серьезный!

– Угу. Но нетрудный. Либо латинский, либо греческий – не иврит же. Проверь-ка по буковкам! Подходит?

– По девяти там и там – этот, который еще и врет, не в счет. Постой, надо сопоставить с уже найденным словом по вертикали!

– Давно пора! Итак… «греческий»? Дай запишу.

Скрипнуло гусиное перо, зашуршал свиток. И зазвенела сигнализация…

Вскочили одновременно оба и, как обычно, столкнулись в дверях. А вот дальше действовали на редкость согласованно: Леонтиск заторопился к щиту, я стремглав понеслась к третьей отопительной установке. Самой отдаленной.

Долетела, кинула вверх взгляд – и в прыжке ребром ладони отвела «молоточек». Как раз вовремя: через секунду щелкнул высвобожденный рычажок зацепления.

Перепитка. Либо случайность, либо с этого всё и начинается. Тоска болотная и барахтанье в соответствующей тине…

Примерно, через часок, когда миновало время, отведенное ремонтникам на официальный обед, стало ясно, что водить выпало нам. И в переносном смысле, и в прямом.

– Пойди, приведи кого-нибудь, – попросил меня Лео и вздохнул. – Желательно, потрезвее.

В ремонтницкой стоял дым коромыслом, на которое я демонстративно попыталась повесить подобранный в углу плотницкий топорик. Он прорвал сизый дымовой пласт и упал на пол, вдребезги расколотив кафельную плитку. Мелкие осколочки угодили в затылок спавшему неподалеку Локисидису, но не разбудили.

Своим хулиганством я никакого внимания к себе не привлекла. Мужчины спорили об экономической политике правительства и о том, как быть с внешним долгом. Гаммий не хотел отдавать ни в какую, Шлеппий настаивал на честности и цивилизованности, Арбузий предлагал поторговаться. Сычию, как водится, было и «по», и «до», поскольку лично ни с какого боку не касалось.

Слегка поработав веничком, я придирчиво оценила степень увлеченности каждого из спорщиков и, сочтя ее наименьшей у Филиппия, подергала его за рукав. Он почему-то решил, что с ним заигрывают, и фривольно обхватил мою талию со стороны спины. Это я перенесла стоически, но от попытки усадить на колени пришлось защищаться физически.

– С чем пожаловала, о драчливая дриада? – вопросил отвергнутый бригадир. Сравнение с лесной нимфой меня неизвестно отчего задело, что отразилось в обиженном восклицании:

– Неужели я так похожа на щепку?

Спор моментально прекратился – парни принялись пристально ощупывать глазами мою фигурку. Наконец, Центаврус задумчиво подытожил:

– Налицо явная возрастная закомплексованность, помноженная на зависть к мифологическим персонажам, которые злонамеренно, хотя и опосредованно, принижаются… Грация, ты не хочешь скинуть свой балахон, а? Если совсем разденешься – будет еще лучше! Тогда мы с подобающей точностью сможем определить степень сходства твоих обнаженных форм с любой выбранной наугад древесиной!

– Ежели самой лень снимать и стаскивать, так любой из нас поможет! – невозмутимо добавил Сычий.

От неожиданного смыслового поворота у меня отнялся язык. В ожидании, пока он вновь обретет чувствительность, я закурила чьи-то «Спартанские», которые без спроса взяла со столика. Это живо подействовало: рот до отказа наполнился слюной, а межзубное пространство распухло и заныло. Каково было бедным легким, и говорить не стоило.

Мужественно переборов приступ чахоточного кашля, я гнусаво заявила:

– Противный Сергий, считай, что ты уже заработал две а-а-аглушительные пощечины! Одну за бестактнейший намек на мой возраст, вторую – за наглое предложение публичного стриптиза! Просто невероятно, сколь быстро твой кобелиный интерес переметнулся с имперского долга на интересную девку!

– Нет, а кто спровоцировал… – начал было Шлеппий с подъёмом, но шанса выкрутится я ему не предоставила:

– Упреждающий удар? Не выйдет! Ты должен быть наказан, а посему сей момент пойдешь со мной! И не на интимное рандеву, а к «отопустику»! Который безбожно перепитывается! Кстати, судя по сложной конструкции твоего высказывания насчет моих форм, ты сегодня трезв, как никогда. Верно, мальчики?

Мой провокационный расчет оправдался на все сто. Довольные, что не их позвали работать, Филиппий и Аркадий дружно закивали, а наш спец по соединениям-разъединениям сообщил любопытную подробность: