С. Гилфорд - Короткий триллер

На этот раз молчание было гнетущим и казалось наполненным чувством ненависти. Мэсден не шевельнулся.

— Ну конечно же, я упустил еще кое-что, — добавил Дюкей после паузы. — Это касается побудительных причин. Может, вы и не первый на свете храбрец, но будете драться хорошо — ради собственной выгоды. Если убьете меня, то все в порядке: берете мои деньги, машину и убираетесь на все четыре стороны. Если же сами будете убиты…

— А вам что даст победа надо мной, мистер? — требовательно осведомился тощий юноша, и в глазах его промелькнул проблеск надежды, а в голосе послышались хитрые нотки.

— Хороший вопрос, — признался Дюкей. — Мне кажется, я мог бы пойти вам навстречу, хотя при этом осложняется работа полиции, ваша поимка откладывается на денек-другой, а возможно, и на пару недель… Я мог бы надеяться, что, получив требуемое, вы мирно покинете дом, в худшем случае связав меня по рукам и ногам, но моя натура не позволяет доверяться до такой степени. Вы человек жестокий, и вам нравится причинять людям боль. Возможно, вы ограничитесь тем, что вволю попинаете меня ногами, но поскольку за вами есть убийство… я тоже не гарантирован от подобной участи.

Незнакомец еще более нахмурился, и глаза его загорелись ненавистью.

— И кроме того, Мэсден, так уж получилось, что вы мне весьма несимпатичны. Вы — чистейшей воды подонок. Я согласен рискнуть получить раны или даже погибнуть, лишь бы разделаться с вами, — закончил игрок.

Рик Мэсден, неподвижно сидя на стуле, еле заметно поежился, и правая рука его чуть дрогнула.

— Значит, вы не прочь поиграть ножиками — а, мистер?

— Именно. Вам остается подняться с места.

Мэсден сделал большой глоток из своего стакана и поморщился от обжигающей жидкости. Потом хмуро глянул на Дюкея и вдруг выпалил:

— Ладно, папаша, можешь начинать! Берись-ка за дело!

— Я не говорил, что собираюсь взяться за это «дело», — проговорил игрок. — Я лишь сказал, что именно сделаю, если начнете вы…

Держась за свой край стола, они долго и пристально смотрели друг на друга. Глаза парня уставились на кинжал, потом вернулись к игроку. Шли секунды, затем минуты…

— Почему бы не дать мне то, что я прошу? — произнес Мэсден. — Несколько долларов, костюм и ключи от авто. У вас страховка, никто ничего не потеряет. Согласны?

— Ни за что!

Мэсден задумчиво пожевал губу:

— И что же дальше, папаша? Так и будем рассиживать? Ты говорил, что если я двинусь, то перевернешь стол и цапнешь тот ножик, — так мы деремся или рассиживаем? Пожалуй, я начну шевелиться.

Он начал было приподниматься, но тут же передумал, его серые глаза озарила догадка, и тело дрогнуло на стуле, почувствовав угрозу.

— А, я все понял, — сквозь зубы процедил Мэсден. — К тебе должны придти знакомые ребята поиграть в карты, и ты пытаешься задержать меня до их прихода.

— И мне это неплохо удается, не правда ли, Мэсден? — невозмутимо спросил Дюкей. — В самом деле, я ожидаю их через пару минут.

— Но тебе это дорого обойдется!

— Выбор по-прежнему твой. Поднимись-ка — и я переворачиваю стол и хватаю кинжал. Можешь испытать свое счастье.

— Уж не такой я глупец, чтобы сидеть тут и ожидать неприятностей, — проговорил беглец, снова вздрагивая тощим телом.

— Но вообще-то есть еще одна возможность, Мэсден.

— На что это ты намекаешь? — с робкой надеждой спросил юноша.

— Что ж, в случае драки я также подвержен риску и не горю желанием испытывать судьбу… Быть может, именно поэтому я готов предложить обмен: твой побег на мою безопасность. Но ты уходишь с пустыми руками.

— Объясни подробнее, папаша, — протянул Рик Мэсден, казалось, уже утративший значительную долю самоуверенности и наглости.

— Итак: пока ты держишь нож, я в опасности. Если ты вскочишь с места, я не буду знать, собираешься ты напасть или убежать. И — хотим мы этого или нет — придется драться. Ты улавливаешь мою мысль?

— Да, — кивнул Мэсден.

— В этой ситуации главная помеха — твой нож. Ты хочешь убраться отсюда, и я не заинтересован в драке. Но пока у тебя нож, ты не сможешь двинуться. Поэтому единственный, как мне сдается, выход для тебя — это бросить нож на середину стола.

— Что?!

— Вот именно. И мы оба будем безоружны.

— Но как же я? Ты регбист, и получается несправедливо…

— Между нами стол, это неплохое преимущество — вполне успеешь выскочить отсюда.

— А ты позвонишь легавым?

— Ты умный парень, Мэсден, — улыбнулся Дюкей. — Я об этом не думал, но из чувства гражданского долга не отказался бы позвонить… Ну хорошо, договоримся так: телефон в обмен на нож.

— Это как же?

— Аппарат находится на расстоянии вытянутой руки от меня. Если позволишь, я потянусь и выдерну шнур из гнезда. Разумеется, я сделаю это первым. Я дергаю шнур, а ты бросаешь нож на середину стола и удираешь. Что скажешь?

Брови юноши сошлись на переносице; он лихорадочно раздумывал, то и дело оценивающе поглядывая на игрока, прикидывая ширину его плеч и запас решимости.

— О'кей, — процедил он через минуту. — Дергай за провод, но первым, а нож я пока что придержу — на случай, если попытаешься схватить кинжал вместо телефона…

— А ты следи повнимательнее, Мэсден.

Медленно без резких движений, но не выпуская противника из виду, Дюкей полуобернулся, вытянул вбок и назад левую руку и крепко схватил телефонный аппарат. Рывок — и оборванный провод повис в воздухе.

— Удовлетворен? — спросил Дюкей, затем выпустил из пальцев аппарат, и тот, тихо стукнув, упал на толстый ковер.

— Теперь, будь любезен, нож. На середину, чтобы нам обоим трудно было дотянуться.

Они вновь уставились друг на друга, все еще не доверяя словам и опасаясь один другого. Последовала долгая пауза, оба не шевелились.

— Ну же, Мэсден! Пока держишь нож — со стула тебе не встать!

С явным сожалением и неохотой молодой человек повиновался. Легкое движение кистью, и блестящий предмет, сделав пару оборотов в воздухе, замер на сукне в центре стола.

— А теперь не двигайся, папаша, — проговорил Мэсден, — потому что я сматываюсь.

— Удачи я тебе желать не стану, Мэсден, — ответил Дюкей.

Противники замолчали, будто прощаясь без слов, но внезапно тишину нарушил негромкий звук, который услышали оба.

Мэсден отреагировал мгновенно: опрокинутый им стул еще не коснулся пола, как он уже рванулся к двери. Дюкей не шевельнулся, лишь сжал пальцами подлокотники кресла и изо всех сил крикнул:

— Сэм, держи его! Это преступник!

Из соседней комнаты донесся шум, последовали крики и проклятья. Байрон Дюкей сидел и слушал. По-видимому, этого ему было достаточно. Возня достигла апогея, послышался сильнейший удар, и все затихло.

Игрок откинулся в кресле и расслабился. Яркая лампа над карточным столом освещала бусинки пота на запрокинутом лице…

…Во второй раз капитан Сэм Уильямс появился у Байрона Дюкей, когда покер был в самом разгаре, то есть часа через два. За это время он надежно упрятал за решетку Рика Мэсдена и составил полный отчет о поимке преступника.

— Байрон, — произнес Сэм, качнув седеющей головой, — пожалуй, я не рискну еще когда-нибудь сыграть с тобой в покер. Никогда бы не подумал, что ты способен так блефовать.

— Ты мне льстишь, Сэм, — сказал Дюкей. — Просто мне повезло, вот и все. Перед тем как уйти, Вирджиния по моей просьбе помогла мне перебраться сюда из кресла-каталки. Иногда я предпочитаю принимать вас, джентльмены, сидя в обычном кресле с подлокотниками… Это позволяет в меньшей степени ощущать себя инвалидом. Если бы я сидел в каталке, то никогда не поймал бы Мэсдена на блеф.

Сэм кивнул. Взгляд его устремился в открытые двери спальни — туда, где в полутьме поблескивали серебристые колеса. Рик Мэсден их не заметил. А если и заметил, то просто не соотнес с игроком в покер.

Ворота высокой каменной ограды, окружающей поместье, были надежно заперты. За оградой молчаливо расхаживали внушительные джентльмены с подозрительными выпуклостями слева под мышками и бдительно следили за малейшим движением в сгущавшихся сумерках.

В особняке, в отделанной дубом огромной столовой, «предводительница» семьи Гатро держала стратегический совет.

За длинным столом почти посередине сидел Питер Гатро — стройный, по-южному красивый мужчина в возрасте чуть за тридцать. Его работа заключалась в поиске надежных легальных путей для ведения дел семьи. Напротив разместился его брат Майкл, грузный и мускулистый, напоминающий незаконченную гранитную статую. Майкл осуществлял применение силы в тех редких случаях, когда для достижения цели семьи легальных мер было недостаточно.

Во главе стола сидела маленькая седовласая женщина — Кэтрин Гатро. В сравнении с мужчинами ее крошечная фигурка казалась еще меньше. После смерти мужа она взяла бразды правления в свои маленькие руки и управлялась с делами четко и эффективно, весьма обескураживая тех, кто пытался пошатнуть империю Гатро.