Алекс Норк - Черный ход

— Скорее, несчастный случай.

— Как вы об этом судите?

— Там, в комнате, в большой лабораторной банке плавают две лягушки.

— Они вполне безобидные существа, сэр.

— Я знаю. И знаю этих лягушек. Они болотные. В детстве недалеко от нашего дома был болотистый пруд, мы ловили таких же точно лягушек, вставляли им трубчатую травинку в задницы и надували. Они потом плавали на поверхности и не могли нырнуть.

— Нехорошо надувать животных, сэр.

— Нехорошо, — согласился лейтенант. И тут же вспомнил: — Но как меня надула эта мерзавка, а?! Хуже всякой лягушки!

— Вы говорили про несчастный случай.

— В журнале есть запись об эксперименте с тремя лягушками. А в банке плавают только две. Значит, профессору одной не хватало.

— Думаете, он отправился ловить и погиб в болоте?

— Пошли проверим.

……………………………………………………………………………

Лейтенант отодвинул очередные ветки.

— Ну, Глория, я угадал?

В десятке шагов впереди начинались невысокие камышовые заросли. А дальше за ними — спокойная, покрытая ярко-зеленой зернистой болотной травой водяная гладь. Ярдов сто пятьдесят в поперечнике. И небольшой островок с кривым, непонятно как забравшимся в эту топь деревцем.

Большой селезень вдруг плюхнулся сверху в воду и, встрепенувшись, поплыл, гордо выставив свою изумрудно-синеватую шейку. Тут же где-то проквакало.

— Благодать! — прокомментировал лейтенант.

— Если не считать, что здесь может быть труп.

— А?.. Да, вы правы. Люди всегда что-нибудь испортят. — Он посмотрел себе под ноги. — Здесь из почвы вода выступает. Нужно возвращаться, а то ноги промочим.

Они двинулись назад к дому. Дистанция была всего ярдов в двести, и большая часть ее приходилась на негустой в этом месте лес из мелкого кустарника и березок.

— Что это, а?

— Где?

— Да, вот. Почти что вырванная с корнями осина.

— Осина?

— Да, болотную осину легко спутать с березой. Но я не про ботанику. Дерево почти лежит на земле.

Он попробовал поднять ствол… но потребовались усилия.

— Отойдите, сэр.

Сержант одной рукой подцепила дерево и поставила вертикально. Однако полувырванные корни не встали на место, и отпущенное, оно снова повалилось набок.

— Интересно.

— Что здесь интересного, сэр?

— Мы как раз шли по прямой линии от дома.

— Да.

— И не обратили внимания на поваленное дерево.

— Не обратили.

— Кто его так повалил, что оно улеглось с почти вырванными корнями?

— Не знаю, возможно, медведь.

— А зачем ему?

— Глупое животное, сэр.

Лейтенант огляделся…

— Вон, такое же примерно дерево. Попробуйте его вырвать.

— Я в молодые годы пробовала. А как-то, подпив, налетела на точно такое. Та была вишня. Родителям потом пришлось заплатить. — Она задумалась… — И еще, сэр, вывороченные корни не совсем засохли. Дерево может прижиться.

Сержант снова подняла ствол и наклонила его в противоположную сторону. Осина неуверенно и ненадежно, но как-то установилась.

— Шут с ней, Глория. Вы другое подметили.

— Другое?

— Я же помню свое сельское детство. Даже с частичной подпиткой такие корни засохли бы уже за неделю.

— Вы хотите сказать, дерево было свалено недавно?

— Три дня назад, не более.

Она, считая в уме, поводила пальцем по воздуху…

— Опять выходит суббота?

— Похоже.

— Что же это был за профессор?

— Вот именно: что это был за профессор?

— Сэр, мы говорим так, будто его действительно нет в живых.

Но лейтенант смотрел куда-то в сторону…

— А это как вам нравится?

— Вы показываете на те кусты?

— Как будто сбоку на них наехали, а?

Сержант сделала несколько шагов в направлении его указательного пальца.

— Так наехать нельзя, сэр. Как будто кто-то придавил их здесь, но не автомобилем. Следы бы остались на мягком грунте.

— Однако и медведь это вряд ли сделал. Они никогда не лезут к болоту.

— Вы полагаете, просто человека тащили тут волоком?

— А как вы объясните?

— И кто-то из сильных людей, вроде меня, врезался в дерево?

— Не обязательно таких сильных, как вы. Даже наверняка не таких, вы у нас все-таки чемпион Штата по армреслингу среди мужчин.

— Какие это мужчины, сэр? А впрочем, прошу прощения.

— Ничего, я уже слышал подобное на суде от своей бывшей жены.

— В таком случае люди, что были здесь, очень торопились.

— Несомненно. Хотя, куда спешить в такой глухомани?

— Преступники часто паникуют, сэр. Помните, как вы перестреляли пятерых растерявшихся грабителей?

— Я стрелял по ногам.

— Вы милосердный, сэр.

— Да, эта каналья сказала так уже на следующий день после свадьбы.

— Будем вызывать поисковую бригаду?

— Вызывайте, пусть трудятся. И едем обедать. Тут, по дороге, был неплохой гостиничный комплекс. Я, после этого воздуха, поел бы запеченных грибов в картошечке.

— А я бы селезня, который плавал.

— Утку. И пусть потроха принесут отдельно.

— Очень бы хорошо, сэр.

Лучше не вспоминать.

Нет, он просто приказывает себе не вспоминать!

Приказывает, а думает все время об этом. Возвращаясь к ее чужим и таким ужасным глазам.

Красивым, светло-ореховым, в которые, казалось, можно будет смотреть всю жизнь.

Значит, с самого начала все было сплошной обман.

«Неудачник».

Какая отвратная ложь! Он нормальный и вполне прилично оплачиваемый ученый. Еще и с серьезной перспективой.

Да, ей были не особенно интересны его рассказы, хотя по своему образованию она кое-что понимала.

Но как подло может перевернуться вся жизнь!

Ее глаза посмотрели как на врага.

Потом в них блеснуло презрение. Словно к дряни, которая вдруг оказалась в ее жизни, а должна быть где-то вовне.

Вовне. Где ему теперь нечего делать, потому что сознание уже связало все мыслимое с ними обоими. И не хочет, не может теперь разорвать эту связь.

Если бы вырвать бело-кровавые кусочки мозга, в которых поселилась ужасная, нестерпимая горечь!

— Джек, мне снова нужно ехать туда?

— А кому? Ты же ведешь это дело.

— Поисковая группа может работать и без моей помощи.

— А осмотр трупа, если его найдут?

— Для протокола достаточно местной полиции.

— А для меня недостаточно. Хочешь половинку персика? Очень вкусный. Стив!.. Не хлопай так дверью, она не моя, а казенная.

…………………………………………………………………………

— Сэр, ну и съездим. Разве вам не понравился вчерашний обед?

— Понравился. Но мне не нравится эта скотина за дверью! И вечно обжирается сладостью.

— «Сладко жить не запретишь».

— Чьи это слова?

— Кондитера с нашей улице.

— Вы выяснили, кто работал с профессором?

— Один молодой ассистент. Найджел Уоррен.

— Вызовите его.

— Куда, сэр?

— А вот туда, в лесной домик. Мы же должны составить опись. Этот журнал, дурацкие склянки, колбы — вы сами хотите с ними разбираться?

— Упаси Боже, сэр.

— А сколько посуды, Глория, сколько посуды эта каналья вынесла из моего дома! Теперь докажи.

— Не расстраивайтесь, сэр. Зато пообедаем.

— Да?.. Пожалуй, я тоже съем утку. Вчерашняя ваша так вкусно пахла.

— А потроха они подали с проваренным черносливом.

— С черносливом? Поехали. Вы знаете, за два семейных года я ни разу не ел приличную пищу. Всегда какую-то гадость из банок.

Опять та самая лесная дорога. Воздух, которым невозможно насытиться. И солнце, как и вчера, любопытно пролезает в траву, играет между веток и листьев, будто стремится что-то для себя обнаружить.

Несколько машин на поляне перед домом. И лишь один человек, который, похоже, только сейчас перед ними приехал. Растерянный какой-то у своего автомобиля.

— Простите, лейтенант, это вы меня вызвали?

— Возможно, а кто вы такой?

— Найджел Уоррен.

— Ассистент профессора?

— М-м, я не ассистент. Правильнее сказать, его младший научный партнер. Мы вместе вели исследования.

— Хорошо, мистер Уоррен. Прошу вас пройти в дом. Там что-то вроде маленькой лаборатории. Нам нужно оприходовать содержимое, понимаете? Вы разберитесь: что нужно вывести в университет, что там вообще представляет научную и материальную ценность. Легко справитесь, я не сомневаюсь.

— Конечно, но вы так говорите, будто профессора действительно нет в живых.

— А вы думаете иначе?

— Сэр, это был бы большой удар.

Лейтенант хотел что-то сказать, но его вдруг окликнули со стороны леса. Там появился человек в оранжевой служебной куртке со знаками спасательных служб.

— Хорошо, что вы приехали, сэр, водолазы как раз обнаружили труп!