Лара Грей - Полночь в старом аббатстве, или Кровавая месть привидения

– Послушайте, пан Бартес, мы заплатим вам хорошие чаевые, если вы все-таки проведете нас по замку, – Милан вновь попытался переубедить старика.

– Боюсь, я там плохо ориентируюсь.

– Будет достаточно, если вы просто пойдете с нами, – быстро произнесла Яна. – Пожалуйста, пан Бартес, сделайте это для нас!

– Но дольше шести я тут оставаться не могу! – предупредил Бартес. Он стал оглядывать здание, его лихорадочный взгляд скользил от одного окна к другому.

– Скажите, а кто-нибудь вообще присматривал за зданием? Ведь должен же был кто-то следить, не случилось ли чего?

– Да, был тут один старик, не помню уж, как звали.

– И где он сейчас?

– Умер.

– Ну, а после него?

– Потом был Франц, потом Кристоф, потом Пишек…

– Ну, а они все где?

– Все умерли, – прошептал Бартес. – Умерли в замке, а как да почему, выяснить не удалось.

– Но все они были людьми пожилыми, так ведь?

– Некоторые да, но вот Францу было двадцать семь, Кристофу вообще двадцать, – ответил Бартес. – После этого больше не нашлось желающих тут работать. Все хвосты поджали со страху.

На пару минут воцарилось напряженное молчание.

– Ну что ж, пошли, – произнес, наконец. Милан.

– Я передумал, пан. Черт с ними, с деньгами! Подожду вас тут. Не пойду я внутрь. Ни за что!– Как хотите, – вздохнул Милан, было видно, что вся ситуация ему неприятна. Но отказываться от осмотра он не хотел. Как бы это выглядело со стороны? Поэтому он взял Яну под руку и потянул за собой.

* * *

Старые дубовые ворота заскрежетали, когда Милан толкнул их. Звук отозвался эхом во внутреннем дворе замка, мощенном каменными плитами, в стыках которых разрослась сорная трава. Отзвуки их собственных шагов создавали впечатление, будто кто-то следует за ними по пятам.

– Да не бойся ты, это просто эхо, – успокоил Милан жену. Однако ему с трудом удалось придавать своему голосу должную твердость. – Сорняки убрать проще простого. Они – самая маленькая из бед.

Яна не проронила ни слова. Ее взгляд застыл на фресках в странных красно-коричневых тонах. Местами они осыпались вместе со штукатуркой. Что они изображали – лица людей или какие-то восточные орнаменты – точно определить было трудно. Но выглядели росписи таинственно и непонятно.

– Нужно было тебе надеть туфли без каблуков, – произнес Милан, его голос прозвучал как-то глухо. – Там справа – вход. Через него мы попадем в галерею предков. Хочется посмотреть, как она выглядит.

Милан достал второй ключ и отпер узкую, заостряющуюся кверху дверь. В нос ударил спертый, пропитанный запахом плесни воздух – помещение явно давно не проветривали.

Яна судорожно вцепилась в руку мужу.

– Ты не слышишь? – выдохнула она.

– Да, слышу, – он тоже перешел на шепот.

Это был тихий, но резкий смех. Казалось, он раздавался ото всех стен, изо всех углов, отражался эхом во дворе, исчезал и возникал вновь.

– Пойдем отсюда!

– Это, наверное, Бартес попугать нас решил!

– Но зачем ему это? – спросила Яна. Ее ногти больно впились в руку Милана.

– Прекратилось, – констатировал он облегченно. – Ну и задам я этому типу, когда мы выйдем отсюда. Да как он смеет пугать нас таким образом!

Удовлетворила ли Яну такая реакция, понять было трудно. Она несколько ослабила хватку, но полностью руку мужа не отпустила и, прижавшись к нему, огляделась еще раз. Из зала, в котором они находились, наверх вела деревянная, покрытая искусной резьбой лестница. Белые прямоугольные пятна на стенах свидетельствовали о том, что когда-то тут висели картины.

– Посмотри на эту лестницу! – прошептал Милан. – Это же настоящий шедевр!

Супруги стали медленно подниматься наверх, широкие деревянные ступени застонали под их ногами. Наверху они оказались перед низкой деревянной дверью, она, как и первая, сужалась кверху, но была украшена тяжелыми коваными петлями, проржавевшими в некоторых местах.

Дверь легко открылась, хотя и немилосердно заскрипела. За ней начинался длинный коридор. Стены его были обшиты деревянными панелями. Между витражными окнами, наполнявшими пространство таинственным светом, стояли резные колонны, благодаря чему коридор казался длиннее, чем на самом деле. Вероятно, и здесь когда-то висели картины, скорее всего, портреты предков. Интересно, где они теперь?

Каждый шаг Милана и Яны сопровождался скрипами. Они были похожи то на кряхтение, то на тяжелые и глухие вздохи, производимые человеческой глоткой. И хотя у этих звуков было простое физическое объяснение – рассохшиеся половые доски всегда скрипят, когда по ним идешь, – Яну, да и Милана тоже, не покидало чувство необъяснимого страха, от которого они никак не могли избавиться.

Сохраняя напряженное молчание, супруги прошли по всем покоям, залам и вестибюлям огромного и величественного здания. Милану приходилось все время заглядывать в план – при таком обилии лестниц и коридоров в замке было легко заблудиться.

Иногда получалось так, что, пройдя по бесконечным анфиладам, где одна комната вела в другую, они вдруг, к своему великому удивлению, обнаруживали, что вновь попали в помещение, где уже побывали, хотя с тех пор прошли по нескольким лестницам вверх и вниз.

– Это большой маскарадный зал, – объяснил Милан, когда они вошли в просторное помещение, украшенное роскошными фресками. Справа и слева от входа размещались два огромных камина из серого гранита, над каждым был изображен герб рода Шварцгейст, на удивление яркий, будто нарисованный совсем недавно свежими красками.

– Ну разве это не чудо! – не мог сдержать восторга Милан, – тут у нас будет большой бальный зал. Ах! Я уже как будто слышу музыку и вижу танцующую на паркете публику. Поверь, это будет великолепно, ведь…

Громкий и резкий звук от падения тяжелого предмета прервал слова Милана. Супруги вздрогнули, мгновенно оглянулись и увидели, что произошло. Вдоль длинной стены, между высокими окнами, на постаментах стояли статуи. Одна из них упала, но, как ни странно, не разбилась. Раскрашенная фигура изображала мужчину в старинной одежде и широком алом плаще. Поразительно, но лицо статуи оказалось совершенно плоским, черты лица лишь слегка были обозначены красками. Оно напоминало скорее безжизненную маску.

– Какое странное совпадение: статуя грохнулась именно в нашем присутствии! – заметил Милан и попытался рассмеяться, что ему плохо удалось. – Наверное, сквозняк.

– Но все окна закрыты, – заметила Яна.

– Ну, тогда это произошло от сотрясения, вызванного нашими шагами, – настаивал Милан. – Смотри, стоит мне топнуть, как пол начинает ходуном ходить.

Яна ничего не сказала и потянула Милана за собой, ей не терпелось поскорей закончить осмотр. Она облегченно вздохнула, лишь оказавшись вновь в залитом солнцем дворе замка. Все только что увиденное показалось ей дурным сном.

Бартес курил трубку с каким-то вонючим зельем, сидя на поросшей сорняками, полуразрушенной стенке.

– Ну как? – спросил он.

– Ну а вы как думаете? – ответил Милан вопросом на вопрос.

– Одна из статуй упала, – сказала Яна. – По-моему, это было в так называемом маскарадном зале. Странная такая статуя – мужчина без лица.

– Это был он!

– Кто он? – удивился Милан.

– Мужчина в красном плаще! – ответил Бартес. Дрожа всем телом, он схватил ключи и понесся по дороге, ведущей вниз, в деревню.

* * *

– Мы покупаем замок! – нетерпящим возражений тоном произнес Милан, когда они уже ехали назад в Прагу. – И осуществим наш план.

– Но ты же слышал, что сказал нам этот тип, – напомнила Яна.

– Ну только не начинай снова! – Милан начинал раздражаться. – Тут, в Южной Богемии, масса легенд и сказок, которые старые бабки до сих пор рассказывают друг другу на посиделках.

– Не надо смеяться! То, что мы живем в большом городе, не дает нам права издеваться над суевериями этих людей, – строго возразила Яна.

– Да, но эти россказни тебя напугали, и ты уже готова отказаться от всех наших планов. Скажи, ты правда веришь во всю эту галиматью?

– Легенды рождаются в народе, и у них всегда есть реальная подоплека, – голос Яны звучал строго.

– Ну, может, какая-нибудь уборщица, возвращаясь вечером домой, и приняла болтающуюся на веревке соседскую простыню за приведение! – съязвил Милан.

– Еще раз говорю, доля правды в этих легендах есть! – настаивала на своем Яна. – Это говорит и пани Секора!