Блейк Пирс - Когда она ушла

В горле у неё снова поднялась волна страха. Кажущаяся обычность этого места пугала больше, чем её подземная тюрьма. Сквозь занавески она увидела, что на улице темно. Это её приободрило: в темноте ей будет легче ускользнуть.

Она вернулась в коридор. Он упирался в дверь – дверь, которая просто не могла вести куда-то в иное место, кроме улицы. Хромая, она подошла к ней и сжала медную щеколду. Дверь тяжело повернулась в её сторону, открывая перед ней ночь.

Перед ней во двор вело маленькое крыльцо. Ночное небо было безлунным, на нём мерцали звёзды. Никакого иного источника света вокруг не было видно, как и ни намёка на другие дома. Она с опаской вышла на крыльцо и спустилась во двор, ступив на сухую землю без травы. Её лёгкие наполнились свежим, холодным, доставляющим наслаждение воздухом

Смесь тревоги и ликования, радость свободы вскружили ей голову.

Реба сделала первый шаг, собираясь бежать, когда вдруг почувствовала на своей талии чью-то сильную руку.

За этим последовал знакомый мерзкий смех.

Последнее, что она почувствовала, это тяжёлый предмет, – возможно, металлический – который опустился на её голову, после чего мир вокруг закружился и погрузился в черноту.

«Хорошо, хоть запах ещё не появился», – подумал специальный агент Билл Джеффрис.

Всё ещё склонившись над телом, он всё же чувствовал его зарождение. Запах смешивался со свежим запахом ели и тумана, идущего от воды. Это был запах, к которому он давно уже должен был бы привыкнуть, но ему до сих пор не удавалось.

Обнажённое женское тело было аккуратно усажено на огромный камень на краю ручья. Девушка сидела, оперевшись спиной на другой валун, ноги её были выпрямлены и расставлены, руки свисали вдоль тела. Странный изгиб правой руки скорей всего указывал на перелом. Кудрявые волосы, очевидно, были облезлым париком несочетающихся между собой оттенков русого. На губах помадой была нарисована улыбка.

Орудие убийства всё ещё болталось на шее – её задушили розовой лентой. На скале у ног лежала искусственная красная роза.

Билл осторожно попробовал поднять её левую руку. Она не сдвинулась с места.

– Всё ещё схвачена трупным окоченением, – сказал Билл агенту Спелберну, склонившемуся по другую сторону от тела, – мертва не больше двадцати четырёх часов.

– Почему глаза открыты? – спросил Спелберн.

– Пришиты чёрными нитками, – ответил он, даже не взглянув.

Спелберн недоверчиво на него уставился.

– Проверь сам, – предложил Билл.

Спелберн осмотрел глаза трупа.

– О Боже, – пробормотал он. Билл заметил, что тот не отшатнулся в отвращении. Это хорошо. Ему приходилось работать с разными оперативными сотрудниками – некоторые были бывалыми специалистами, как и Спелберн, – у которых от этого зрелища уже вывернуло бы кишки.

Билл никогда прежде не работал с ним. Спелберна вызвали на это дело из штаба в Вирджинии. Это была идея Спелберна задействовать кого-то из отдела поведенческого анализа из Квантико. Так Билл и оказался здесь.

Билл счёл это правильным решением.

Он видел, что Спелберн моложе его на несколько лет, но несмотря на это у него был вид закалённого, видавшего виды человека, что Биллу в нём очень нравилось.

– Она в линзах, – констатировал Спелберн.

Билл пригляделся. Это действительно было так. Билл отвёл взгляд от жутких, неестественно голубых глаз жертвы. Утром у ручья было прохладно, но зрачки уже помутнели. Похоже, установить точное время смерти будет непросто. Билл был уверен лишь в том, что тело принесли сюда этой ночью и аккуратно усадили в такую позу.

Он услышал голос неподалёку:

– Чёртовы федералы!

Билл поднял взгляд на троих местных полицейских, стоящих в паре метров от него. Теперь уже было не разобрать, о чём они перешёптываются, однако Билл понимал, что те два слова неслучайно долетели до его ушей. Они находились недалеко от Ярнелла и полицейские, конечно, не были рады появлению ФБР, считая, что смогут справиться с этим делом самостоятельно.

Впрочем, главный смотритель Государственного парка Мосби думал иначе. Он не привык к чему-то хуже вандализма, мусора, нелегальной рыбалки и охоты, и прекрасно понимал, что ярнелльским полицейским такое не осилить.

Билл пролетел почти двести километров на вертолёте, чтобы оказаться здесь раньше, чем на месте преступления произведут какие-то изменения. Пилот, следуя полученным координатам, опустился на полянку на соседнем холме, где их встретили Спелберн и смотритель парка. Рейнджер провёз их несколько километров по просёлочной дороге и, когда они остановились, Билл сразу увидел сцену преступления – это произошло совсем недалеко от дороги, вниз к ручью.

Полицейские, которые нетерпеливо ждали в сторонке, уже осмотрели место происшествия. Билл совершенно точно знал всё, о чём они думают: они хотели сами раскрыть это дело и пара фэбээровцев – последнее, что им хотелось бы видеть.

«Простите, охламоны, но это вам не по зубам», – думал Билл.

– Шериф считает, что здесь замешана сексуальная торговля, – сказал Спелберн. – Но он ошибается.

– Почему ты так считаешь? – спросил Билл. Он и сам знал ответ, но ему был интересен ход мыслей Спелберна.

– Ей за тридцать, не молоденькая, – сказал Спелберн. – На коже растяжки, значит, у неё как минимум один ребёнок. Такими обычно не торгуют.

– Ты прав, – согласился Билл.

– Но почему парик?

Билл покачал головой.

– Её голова обрита, – ответил он, – так что для какой бы цели ни предназначался парик, он не для того, чтобы изменить цвет её волос.

– А роза? – спросил Спелберн. – Послание?

Билл изучил её.

– Роза из дешёвой материи, – ответил он. – Такую можно купить в любом магазинчике. Мы попробуем отследить её, но ничего не обнаружим.

Спелберн посмотрел на него, по-видимому, впечатлившись.

Билл сомневался, что какая-либо из их находок сильно поможет. Убийца был слишком целеустремлённым, слишком методичным. Вся сцена была обставлена в одном стиле, который выдавал в нём явное психическое отклонение.

Билл заметил, что местные полицейские подходят, чтобы накрыть тело. Все фотографии сделаны, тело уже можно было уносить.

Билл со вздохом встал, ноги у него затекли. Года уже начинали давать о себе знать, хотя ему было всего сорок.

– Её мучали, – отметил он с грустным вздохом. – Посмотри на все эти порезы, некоторые уже начали зарастать, – он мрачно покачал головой. – Некто обрабатывал её несколько дней, прежде чем прикончить этой лентой.

Спелберн вздохнул.

– Преступника что-то взбесило, – сказал он.

– Эй, когда будем уносить? – окликнул их один из копов.

Билл посмотрел в их направлении и увидел, что они уже стоят наготове. Двое из них негромко ворчали. Билл знал, что тут уже больше ничего не сделаешь, но не стал этого говорить. Ему нравилось заставлять ждать этих болванов.

Он медленно обернулся и попытался всё запомнить. Здесь густо рос лес из сосен и кедров, густой кустарник, безмятежно журчал ручей, мчась к ближайшей реке, в целом возникало ощущение идиллии. Даже сейчас, в середине лета, здесь не было слишком жарко, так что тело вряд ли начнёт разлагаться так скоро. И всё же, лучше забрать его отсюда и отправить в Квантико. Эксперты захотят осмотреть его, пока оно ещё свежее. Фургон следователя уже ждал на просёлочной дороге, позади машин полицейских.

Дорогой здесь назывались две параллельные колеи от колёс, ведущие через лес. Убийца скорей всего приехал сюда именно по этому пути. Затем он протащил тело по узкой тропе до этой точки, усадил его и уехал. Вряд ли он здесь задерживался: хотя этот район казался удалённым, рейнджеры постоянно патрулировали здесь и чей-то личный автомобиль привлёк бы внимание. Убийца хотел, чтобы тело нашли. Он гордился своей работой.

И его действительно нашла пара туристов на лошадях ранним утром. Этот тип был очень осторожен. Он что-то притащил с собой, чтобы забросать свои следы, ведущие к ручью – скорей всего, лопату. Не было ни следа чего-то, оставленного намеренно или случайно. Следы шин на дороге, скорей всего, были стёрты полицейской машиной и фургоном следователя.

Билл вздохнул.

«Проклятье, – подумал он. – Где Райли, когда она так нужна мне?»

Его старая партнёрша и лучшая подруга была в вынужденном отпуске, восстанавливаясь после травмы, полученной на прошлом деле. Да, дело было скверное. Ей нужно было отдохнуть, а хуже всего было то, что она могла никогда не вернуться к работе.

Но она действительно была нужна ему сейчас. Она была намного умней Билла, он сам это признавал. Ему нравилось смотреть, как она думает. Он представил её за работой над местом преступления, как она изучает одну мельчайшую деталь за другой. Она всегда подшучивала над ним, поскольку он не замечал вопиющих улик, которые лежали прямо под его носом.

Что Райли увидела бы здесь такого, чего не увидел Билл?