Уоррен Мерфи - Последний бой

Все они были моложе его, физически сильнее и лучше подготовлены. Мистер Уинч дал Эшли возможность понаблюдать за ними. Удары были ему знакомы, но техника исполнения значительно проще. Повороты выполнялись гораздо резче, чем когда-либо доводилось видеть Эшли.

– Дело в том, мистер Эшли, что вас учили выполнять вращение вокруг воображаемой точки, – объяснял ему Уинч. – Так мог учить тот, кто когда-то видел подобное вращение на практике, возможно, вокруг неподвижного противника. Иногда такой метод срабатывает, иногда – нет. А все потому, что эта система вторична. Все вторичное неполноценно, так как оно воспроизводит только внешнюю сторону, не затрагивая сути. Существуют и другие причины. Как известно, ни один из мастеров кунг-фу, пытавшихся сразиться с тайскими боксерами, не выстоял и одного раунда. Почему?

Чтобы хоть как-то размять затекшую спину. Эшли поднял руку. Мистер Уинч кивнул.

– Потому что их учили не сражаться, а только изображать бой, – сказал Эшли.

– Очень хорошо, – сказал мистер Уинч. – Но еще важнее, что боксеры – суровые люди, там нет мягкотелых. Своим искусством они зарабатывают себе на жизнь. Боксеры работали, а мастера кунг-фу играли. Встаньте в другую позицию, Эшли.

– В какую, мистер Уинч?

– В любую, «рюмка». Примите высокую стойку или низкую. Вы, вероятно, ощущали бы себя уверенней с ружьем в руках и на расстоянии двухсот ярдов отсюда. Но ружья я вам не дам.

– Чему мне предстоит научиться?

– Тому, что дураки быстро расстаются с жизнью.

Мистер Уинч хлопнул в ладоши, и крупный, с прической ежиком блондин с суровым лицом и холодными голубыми глазами выступил вперед и ринулся на Билла Эшли. Эшли не видел удара и почувствовал его только тогда, когда попробовал шевельнуть левой ногой. Она не двигалась.

Затем другой, огромный, мощный и обросший, как медведь, хихикнув, нанес удар в правую руку. Было ощущение, как будто в его плечо вонзились ножи, и Билл Эшли внезапно осознал, что руки, оказывается, нужны для поддержания равновесия. И когда третий нападавший нанес удар в левую ногу, Эшли оказался на полу, корчась и воя от боли.

А затем мистер Уинч искалечил его правую ногу.

Эшли стонал от боли, когда они снимали с него белое кимоно-ги. Наверное, сломаны кости, пронеслось в его голове. Это не по правилам. На тренировках костей не ломают. Это уже не тренировка. Он увидел, как под потолком развевается лист рисовой бумаги, и, ощутив спиной холод, понял, что кто-то открыл окно. Он не ошибся – стало холоднее. Он знал, что с него все сняли, но не мог оглядеть себя. Он не мог пошевелить головой, так как это вызывало невыносимую боль в суставах, будто кто-то разрывал его связки.

Он увидел, что свиток стал медленно опускаться вниз – обрезанная с боков перевернутая трапеция, перечеркнутая вертикальной линией. Незамысловатый символ, который он никогда не видел раньше.

– За что? За что? – тихо стонал Билл Эшли, так как от крика боль усиливалась.

– За то, что ты работаешь в Фолкрофте, дорогая «рюмка», – услышал он голос мистера Уинча. Повернуть голову в его сторону он не мог от боли.

– Значит, дело не в моих деньгах.

– Конечно, и в них.

– А Фолкрофт?

– И это тоже. Но деньги никогда не помешают, дорогая «рюмка». Тебя плохо учили. С момента рождения ты шел к этому дню своей жизни, потому что тебя плохо учили. Прощай, дорогая «рюмка», ты не был создан для боевых искусств.

То, что его оставили лежать голым на холоде на деревянном полу в замке Килдонан, было в каком-то смысле даже к лучшему, так как боль утихла и скоро должна была совсем пройти. Ночью температура еще понизилась, и Эшли потерял сознание, будто провалился в глубокую тьму. Его вывел из забытья слабый утренний свет, однако днем, при ярком солнце, он вновь провалился в глубокую тьму, и на этот раз уже навсегда.

Его нашел через шесть дней детектив из Скотланд-Ярда, которому кто-то позвонил и голосом, «видимо, принадлежавшим азиату», как его там охарактеризовали, сообщил, где находится тело.

В полицию также прислали по почте водительские права Эшли, жителя Нью-Йорка, США. Поскольку они были адресованы именно тому детективу, которому до этого звонили, он решил, что обнаруженный труп и есть Уильям Эшли, тридцати восьми лет, проживавший на Плезант-лейн, Рай, штат Нью-Йорк, рост пять футов с лишним, вес сто семьдесят фунтов, глаза карие, шатен, на левой руке родинка, очков не носит.

Дело не только тщательно расследовалось, оно получило известность как «Убийство в замке Килдонан». Детектив выступал по телевидению, рассказывая о страшных подробностях этой смерти и о том, что по подозрению в убийстве полиция разыскивает сумасшедшего.

Эшли умер от переохлаждения, а не от того, что его конечности были перебиты в суставах, заявил он. Улик пока никаких. Но впечатление сцена убийства производит ужасающее, просто жуткое. Пресса может использовать эти его слова. Ужасающее! Он никогда не видел ничего подобного.

После двух пресс-конференций кряду детективу задал ряд вопросов представитель британской разведки.

– Долго ли умирал этот бедолага Эшли?

– Да, сэр. Он умер от переохлаждения.

– При нем были какие-нибудь бумаги?

– Нет, сэр. Он был совершенно голый. Холод убивает быстрее, чем жажда или голод.

– Да, нам это известно. Есть ли какие-то свидетельства того, что его пытали для получения информации?

– Знаете, сэр, бросить человека с переломанными конечностями голым на холодном полу в продуваемом сквозняком замке в горах – это не слишком вежливое обращение, не так ли?

– То есть вы не знаете?

– Именно, сэр. А что, этот парень был важной персоной?

– Вы полагаете, что я буду отвечать на такой вопрос?

– Нет, сэр.

– Вы выяснили, кому принадлежит замок?

– Государству, сэр. Несколько лет назад он был национализирован из-за неуплаты налогов. Владелец не смог, так сказать, содержать его.

– Что это означает?

– Что в замке никто не жил.

– Понятно. Вы хотите сказать, что это дело рук привидений?

– Нет, сэр.

– Очень хорошо. Мы еще свяжемся с вами. И забудьте о нашем разговоре, пожалуйста.

– Уже забыл, сэр.

Сведения, которые сообщили британские спецслужбы американскому посольству в Лондоне, были краткими. Эшли приехал в Англию как турист, сразу же направился в Шотландию, прожил одну ночь в маленькой гостинице, а потом более чем через неделю его тело было найдено в полурасчлененном состоянии.

Гроб во время похорон не открывали. И правильно, так как там лежало уже не тело Уильяма Эшли, а неопознанный труп из Нью-Йоркского городского морга. Тело Эшли находилось в медицинской школе в пригороде Чикаго, где врач, считавший, что он работает на ЦРУ, исследовал его конечности. Удары, скорее всего, были нанесены чем-то вроде кувалды. Человеческая рука вряд ли смогла бы так раздробить суставы. Эшли действительно умер от переохлаждения, пневмония в сочетании с отеком легких привела к смерти, аналогичной той, которая наступает у утопленников.

В местечке Рай, штат Нью-Йорк, агент, считавший, что он работает на ФБР, и действующий под видом сотрудника Федерального резервного фонда, проследил за тем, чтобы восемь тысяч долларов, пропавших со сберегательного счета Эшли, поступили обратно, будто их никогда и не снимали.

Единственный человек, который точно знал, что делали эти люди и зачем, сидел за столом в кабинете в санатории Фолкрофт, глядя через непроницаемое для взглядов снаружи стекло на залив Лонг-Айленд, в надежде, что Эшли действительно стал жертвой ограбления.

Он дал указание вернуть восемь тысяч долларов обратно на сберегательный счет, так как ему меньше всего хотелось, чтобы случившееся получило еще большую огласку, когда жена Эшли поднимет шум из-за исчезнувших денег. В Агентстве национальной безопасности допустили промах, не сообщив о том, что Эшли перевел деньги с одного счета на другой, хотя в целом это была самая эффективная и отлаженная из всех государственных служб.

Доктор Харолд Смит, выполнявший в глазах Эшли лишь функцию «крыши», был единственным человеком, кто знал, чем на самом деле занимался Эшли, зарабатывая на жизнь. Включая самого Эшли.

Он просмотрел материалы, над которыми работал Эшли. Тот занимался сбором и накапливанием данных о судоходстве у Восточного побережья, считая, что руководит обработкой информации с целью выявления возможности использования национального судоходства иностранными разведками. На самом же деле задачей Эшли, о которой он и догадываться не мог, так как выполнял только часть ее, была систематизация реальных доходов от судоходства в сравнении с расходами на фрахтование.

Полученные им материалы должны были стать частью формулы, над которой доктор Смит работал в течение предшествующих лет и согласно которой превышение этих расходов над доходами означало, что организованная преступность в этой сфере приобрела большой размах.