Роберт Кормер - Ломбард шкур и костей

Не было ни улик, ни следов, ни свидетельств.

В зависимости от результатов допросов, планируемых им позже этим утром, у него были возможные подозрения.

Джейсон Дорент не мог поверить в то, что Алисии Бартлет уже нет. Она не просто умерла — ее убили. Напали и ударили так, что смерть была неминуема. Он не мог себе представить, сколько нужно было злости и жестокости, чтобы так поступить. Особенно, когда объектом нападения явился столь милый ребенок, коим была Алисия: с чертами маленькой, юной «пожилой леди», с большими зубами, уж слишком большими для ее маленького рта, и брызгами веснушек, усыпавшими все щеки, которые она так ненавидела.

Он почувствовал, как его подбородок задрожал, а к глазам подкатили слезы. Ему не хотелось плакать. Когда-то давно он пообещал себе, что плакать больше не будет никогда. А плакал постоянно, когда еще был совсем маленьким, если вдруг слышал шум где-нибудь среди ночи и думал, что кто-нибудь с недобрыми намерениями вламывается в дом. Но слезы тех детских страхов плачем он не считал, в отличие оттого, что было позже в школе. Если он не успевал в срок закончить домашнее задание или когда во время урока не знал правильного ответа на вопрос учителя, или даже когда знал ответ, но боялся или просто не решался поднять руку, то эмоции безнадежно его предавали. По правде и на этот раз он не плакал, просто у него начал трястись подбородок, а к глазам подкатили слезы. Он взял себя в руки, чтобы не зарыдать на самом деле.

Но сдержать себя он так и не смог.

Драка с Бодо Келтоном изменила все. Именно тогда Джейсон пообещал себе больше не плакать. Не во время драки, а уже после нее. И даже это была не столько драка, сколько сладостный и безупречный удар, сокрушивший Бодо на пол. К тому же его поразило удивление на лице поверженного противника.

Это случилось во время перерыва на ленч в школьном кафетерии. Он получил удар в спину от стоящего позади него Бодо, что не явилось серьезным поводом для того, чтобы как-то на это ответить. На самом деле такой повод возник несколькими месяцами раньше. Джейсон случайно увидел, как Бодо, оказавшись среди толпящихся в коридоре, толкнул дверку шкафчика и защемил пальцы Джони Моргану, а затем расстегнул ему брюки, которые не замедлили съехать на пол вместе с трусами, обнажив все, что было под ними. Никто из стоящих рядом не среагировал, приняв это как должное, или просто не заметив произошедшего. Но увиденное Джейсоном придало ему гордости и силы. Будучи аутсайдером, не замечаемым чужаком, можно было увидеть то, что не видят другие. Наблюдая за Бодо, он замечал такое уже не в первый раз. Позже, примерно также он поступил с Ребекой Толлан.

За день до произошедшего в кафе Джейсон увидел Бодо Келтона в коридоре на перемене между уроками. Он подошел к остановившейся возле своего шкафчика Ребеке, придавил ее всем своим телом и начал что-то шептать ей на ухо. От злости и негодования она начала трясти головой. Бодо отступил назад и тут же потянулся к ее груди. Он ущипнул ее за маленькую сиську, отчего та взвизгнула и подскочила на месте. Все происходило в считанные секунды, когда бешенный поток учеников проносился мимо, и вряд ли кто-либо что-нибудь заметил. Джейсон смотрел, как удалялся Бодо, оставив Ребеку около ее шкафчика, она, растерявшись, стояла бледная и испуганная. Услышав предупредительный звонок, Джейсон направился в класс. От увиденного его сердце чуть ли не разрывалось от ярости, когда он осознал, что Бодо, натворив все это, просто повернулся и ушел, как ни в чем не бывало. Джейсон сомневался, что Ребека кому-нибудь об этом расскажет, и был прав.

На следующий день Бодо несильно ударил его, когда в кафетерии они оба стояли в очереди. Обернувшись, Джейсон толкнул Бодо, схватив его за грудь обоими руками. Тот отступил с удивлением на лице. Вспомнив, как он вел себя с Ребекой, Джейсон изо всех сил двинул его кулаком, удивившись при этом не меньше чем, сам Бодо. Из носа Бодо хлынула кровь. Он упал на спину, ударившись затылком о пол и взвыв от боли.

Взглянув на Джейсона, он ладонью вытер с лица капли крови и закричал: «Что я тебе такого сделал?» — и расплакался, как маленький ребенок. Джейсона чуть ли не начало трясти от радости. Он был победителем. Он стоял и сдерживал улыбку. Бодо отвели в медпункт, а его — к директору для объяснений, за что до конца четверти ему предстояло сидеть одному как на уроках, так и в кафетерии. После чего директор мистер Гобарт вызвал его к себе в кабинет на беседу о насилии и о том, как оно не решает проблем, и еще о том, как не провоцировать насилие. Не провоцировать? Джейсон уже знал, что это слово значит, хотя он никогда не слышал его раньше. «Если кто-то из одноклассников тебя несильно толкнул, то это не может стать поводом для возмездия» — сказал мистер Гобарт. Джейсон понимал, что не расскажет ему о своих наблюдениях за Бодо, как тот вел себя с Ребекой Толлан, и как это ее смутило. Джейсон слушал мистера Гобарта, который снова толковал о насилии и о том, насколько бесполезна месть, а он сидел и кивал, но все это время он был счастлив. Он что-то сделал, что-то изменил. Поставил на место Бодо Келтона. Расквасил ему нос. Он не собирался больше никого бить, но уже знал, что на такое способен. В то же время, в кабинете мистера Гобарта его слова заполняли собой все пространство, но не уши и не сознание Джейсона. Он дал себе обет, что больше не будет плакать, и не был уверен, что это как-то связано с избиением Бодо Келтона, с его слезами и плачем вообще, но тихо, в душе клятва была уже дана.

Его жизни произошедшее не изменило. Ребека не бросилась к нему в объятия, как финальных сценах кинофильмов о любви. И, как полагается, она игнорировала его так же, как и раньше. А он продолжал стесняться устных ответов на уроке и ненавидеть их. День или два одноклассники смотрели на него с некоторым любопытством и даже с опаской, но никто и никак это не прокомментировал, не одобрил и не выразил своего недоумения. Бодо старался не попадаться на его пути. В большинстве случаев Джейсон продолжал есть в одиночестве и, если за столом он все-таки был не один, то делал это тихо и незаметно. Иногда Дэнни Эдисон, еще один аутсайдер мог сесть рядом, но они между собой почти никогда не разговаривали.

И с тех пор Джейсон больше не плакал — ни слезинки, ни дрожащего подбородка. Вплоть до этого дня — в своей комнате, думая о случившемся с Алисией Бартлет. Его подбородок трясся как еще никогда.

Когда, как обычно, без стука в комнату вошла Эмма, он отвернулся, будто его это раздражало, но ее появлению он почему-то был рад. Постаравшись успокоиться, чтобы подбородок больше не дрожал, он услышал, как она сказала:

— Мне жаль Алисию Бартлет, — а затем спустя несколько секунд: — Ты в порядке, Джейсон?

Он кивнул, глядя в окно.

— Ты ведь так ее любил, ведь, правда?

Джейсон кивнул снова, наблюдая за медленно едущей по улице полицейской машиной. Он изогнул шею, продолжая смотреть вслед бело-синей машине с синей мигалкой на крыше.

— Ты ей всегда помогал выкладывать пазлы? — спросила Эмма.

Джейсон наблюдал, как полицейские развернулись в трех домах от них.

— На самом деле я ей не помогал. У нее самой это получалось не хуже, чем у меня, но я, ведь, ее отталкивал.

— По правде говоря, я ее недолюбливала, — сказала Эмма.

Джейсон удивленно на нее обернулся, потому что Алисия всегда его о ней расспрашивала.

— О, я знаю, что об умерших следует говорить только хорошее. Но я думаю, что у нее была нездорова шея, и еще она всегда вела себя так, будто была лучше всех — всегда хорошо одевалась, и, о боже, ей было всего лишь семь, чтоб так рано умереть.

Он смотрел на Эмму так, будто никогда еще раньше ее не видел. Но возможно она была права. Алисия иногда действовала ей на нервы. Она зависела от настроения. Изо дня в день оно у нее было разным, как-то раз она отправила его домой, сказав, что не в настроении проводить с ним время. Но в большинстве случаев юная «престарелая леди» его развлекала. Она выслушивала от него все, что он не мог сказать остальным.

— Но на самом деле мне очень жаль, что она умерла, — сказала Эмма.

— Мне тоже.

— Ты думаешь, что это ужасно, говорить о ней так?

Эмма выглядела так, будто у нее самой вот-вот вдруг затрясется подбородок, и из глаз польются слезы.

— Нет, — сказал Джейсон, испугавшись, что зарыдает тоже.

В это время позвонили в дверь.

Немного погодя в комнату вошла мать и сказала, что с Джейсоном хочет поговорить офицер полиции по поводу смерти Алисии Бартлет.

— Последний, кто видел Алисию Бартлет в живых?

— Конечно, кроме самого убийцы, — добавил детектив лейтенант Брекстон.

Джейсон почувствовал себя так, будто кто-то нанес ему удар в живот, что было похоже на столкновение с Родом Пирсоном во время игры в футбол. Тогда у него остановилось дыхание, он пытался хватать ртом воздух, но ничего не получалось. Также было и сейчас: когда в его легкие ворвался воздух, то он не смог произнести ни слова. Но это уже была другая игра — не футбол, теперь он не лежал на земле и не ждал, когда он задохнется и умрет.