Уоррен Мерфи - Черная кровь

Толпа колыхалась взад-вперед, и Римо колыхался вместе с нею, переходя с места на место. Его видели, потом теряли из виду, он появлялся и исчезал, не оставаясь ни в чьем поле зрения больше чем на долю секунды. Наконец он добрался до боковой улочки, огибавшей дом. Она была перекрыта массивными железными воротами высотой в восемь футов, с острыми штырями наверху, переплетенными колючей проволокой.

Римо ухватился за тяжелый замок, вывернул его правой рукой, и ворота плавно приоткрылись. Римо скользнул внутрь, потом покалечил замок еще немного, пока он не слился воедино с металлическими створками. Пожарные лестницы были на задах здания. Римо поднялся до четырнадцатого этажа и оказался рядом с окном квартиры Уодсона. Он уже потянулся открыть окно, но в этот самый момент занавески раздвинулись, и окно распахнулось.

Увидев Римо на пожарной лестнице, Ингрид едва не вскрикнула, а потом сказала:

— Слава Богу, это вы...

— Что случилось? — спросил Римо.

— Джосайя мертв.

Из глаз ее потекли слезы.

— Знаю. Кто его убил?

— Какой-то блондин с иностранным акцентом. Я спала, когда он проник в квартиру, и я услышала, как он разговаривает с Джосайей, а потом я услышала крики, и, когда я вошла к Уодсону, он был весь изрезан и уже мертв. А блондин выскочил в дверь. Я позвонила швейцару, чтобы он остановил убийцу, но, по-моему, ему удалось скрыться.

— А почему вы решили сбежать, не дожидаясь приезда полиции?

— Я потеряю работу, если меня тут обнаружат. Предполагалось, что я работаю над документальным фильмом. В мои обязанности не входило влюбляться в чернокожего. — Она вылезла через окно на пожарную лестницу. — Я его любила. Правда любила. — Она уткнула лицо в плечо Римо и разрыдалась. — Пожалуйста, забери меня отсюда.

— Ладно, — сказал Римо.

Он затворил окно, помог ей спуститься по пожарной лестнице и провел вокруг дома к другой боковой улочке.

Вход в нее преграждали еще одни тяжелые железные ворота. Римо проломил сталь руками. Он обернулся — Ингрид оторопело уставилась на искалеченный металл.

— Как ты это сделал? — спросила она.

— Наверное, железо было с изъяном, — ответил Римо, увлекая ее за собой за угол, к ожидающему его такси.

Шофер лежал на переднем сиденье, стараясь не попасться никому на глаза, и Римо пришлось громко постучать в окошко, чтобы заставить его выглянуть. Римо вернул ключи, и шофер, не щадя покрышек, на бешеной скорости помчался прочь от опасного места. Толпа перед домом все прибывала прошел слушок, что приедут телевизионщики, и никому не хотелось упустить шанс покрасоваться на экране. Особенно — ветеранам буйных сражений за гражданские права, бросившим свои пивнушки и карточные столы и явившимся сюда с подобающими случаю транспарантами.

Когда Ингрид вместе с Римо вошла в номер отеля «Плаза», Чиун ничего не сказал, хотя по раздутым бокам ее сумки определил, что там спрятана какая-то коробка.

Пока она принимала душ, Римо поведал о случившемся:

— Уодсон мертв. Я увел ее оттуда. Она пока останется с нами.

— Классная штучка, — обрадовался Тайрон. — Пусть спит в моей кровати. Сладкая белая штучка!

— Слишком тощая, — сказал Чиун.

— Руки прочь, — сказал Римо Тайрону.

— Чи-о-о-рт, — разочарованно протянул Тайрон и вернулся к очередному комиксу «Борьбы бобра». Чиун переключил телевизор на сериал «Улица Сезам».

Пока Римо отсутствовал, администрация гостиницы установила в номере новый телефон. И вот теперь, пока Ингрид покупала что-то внизу, в аптечном киоске отеля, телефон зазвонил.

— Да, — сказал Римо, ожидая услышать голос Смита.

— Это Спасский, — произнес голос. Он что-то напомнил Римо. Но что? И кого? Голос не имел акцента, но казалось, именно акцента ему недоставало. — Это я убил Уодсона.

— Чего вы хотите? — спросил Римо.

— Хочу предложить вам работу. Вам и джентльмену с Востока.

— Отлично. Давайте обсудим, — сказал Римо.

— Слишком легко вы согласились, чтобы я вам поверил.

— А вы бы поверили, что мне нужна ваша работа, если бы я сразу отказался? — спросил Римо.

— Работа? — оживился сидевший на диване Чиун. Он взглянул на Римо. — Кто-то предлагает нам работу?

Римо поднял руку, призывая Чиуна к молчанию.

— Очень трудно понять мотивы ваших поступков, — сказал Спасский.

Голос был явно знакомый, но Римо никак не мог связать его с каким-то конкретным лицом.

— Таков уж я, — сказал он.

— Что нам предлагают? — поинтересовался Чиун.

Римо махнул рукой, чтоб Чиун замолчал.

— Вы работаете на страну, которая разваливается на части, — продолжал Спасский. — Людей убивают в их собственных домах. Вы считаете это отвратительным, хотя повидали на своем веку много смертей. Почему бы вам не перейти к нам?

— Послушайте, давайте не будем играть в кошки-мышки. У меня в руках секретное оружие, которое вы ищете. Я дам его вам. Вы мне расскажете о тех двух мощных сверхорудиях, которыми занимаетесь вы, мы будем квиты, и вы отправитесь домой в Россию, — предложил Римо.

— О мощных сверхорудиях? Которыми я занимаюсь?

— Ага. Их два.

Наступила долгая пауза, потом в трубке раздался жизнерадостный мальчишеский смех:

— Ну, конечно. Два секретных орудия?

— Что тут смешного? — удивился Римо.

— Неважно, — ответил Спасский.

— Ну так как, договорились?

— Нет. Устройство, которое у вас — это примитивный прибор с обратной связью, работающий по принципу индукции. Никакой ценности он не имеет.

— А два ваших секретных орудия? — спросил Римо.

— О, они представляют огромную ценность. Огромную.

— Да уж, не сомневаюсь, — сказал Римо.

— На Уолтон-авеню есть клуб. Называется «Железный герцог». Встретимся там вечером. Я расскажу вам о своих сверхорудиях и хотел бы получить ваш ответ на предложение работать с нами. В девять.

— Я буду там.

— И джентльмен с Востока тоже?

— Мы там будем, — сказал Римо.

— Хорошо, приятель. С нетерпением жду встречи, — сказал Спасский.

И одновременно с тем, как он повесил трубку, Римо вспомнил, где слышал этот голос. Помогло разудалое словечко «приятель». Это был тот самый человек, которого он встретил рядом с ямой на месте дома Мюллеров, человек, которому он слегка подпортил колено. Тони Спеск, он же — Спасский, русский полковник и шпион.

— Сегодня вечером, — сообщил Римо Чиуну, как раз когда Ингрид входила в комнату, — мы выясним, что это за два вида оружия, которые он разыскивает.

— А потом?

— Потом мы от него избавимся, и все, — сказал Римо.

— И ты не догадываешься, что такое эти его два особых вида оружия? — спросил Чиун.

Римо пожал плечами:

— Не все ли равно? Какие-нибудь очередные механизмы.

— Ты дурак, — сказал Чиун.

Чуть позже Ингрид вспомнила, что забыла что-то в аптеке. Спустившись вниз, она позвонила из телефона-автомата.

— Энтони, — сказала она. — Я только что подслушала их разговор. Они собираются убить тебя сегодня вечером.

— Очень плохо, — отозвался Спеск. — А какое бы это было бесценное приобретение для нас!

— Ну и что теперь? — спросила Ингрид.

— Воспользуйся белым кольцом. И сообщи мне, как оно сработает.

На Холси-стрит в Ньюарке здоровенный чернокожий парень наконец нашел то, что искал. Он не удостоил внимания два «фольксвагена» и остановил свой выбор на новеньком «бьюике» — машине достаточно большой, чтобы он мог в ней удобно разместиться, и к тому же, на его счастье, оказавшейся незапертой.

Он распахнул дверь машины и склонился над приборной доской. Зажимом «крокодил», который всегда был у него в кармане, он запараллелил зажигание, потом отцепил с пояса огромную связку ключей, казавшуюся крохотной в его здоровенной лапе, и, перебрав ключи, нашел тот, что должен был подойти. Он вставил ключ в зажигание, повернул, стартер заурчал, и мотор легко завелся.

Большой-Бо Пикенс выехал на проезжую часть улицы. На лице его играла улыбка. Он возвращался домой, чтобы разобраться с этими Саксонскими Лордами.

Стоит только отвернуться, и тут же какая-то белая вонючка на пару со старичком-китаезой начинают выводить людей из строя, и вот уже два вожака убиты, и преподобный Уодсон тоже — самое время положить конец этому безобразию. Он похлопал себя по заднему карману брюк, где лежало шило.

На острый конец его была насажена пробка. Он снял пробку и воткнул шило глубоко в сиденье машины. Просто так, ради забавы.

И снова улыбнулся.

Римо переоделся в черные слаксы и черную футболку.

— Римо! — раздался из спальни нежный призывный голос Ингрид.

Римо кивнул и поднялся. На Чиуне было легкое черное кимоно. Тайрон был одет все в ту же куртку, джинсы и грязную белую майку, которую не снимал уже три дня.

— Сейчас пойдем, — сказал Римо, посмотрев в окно на расстилавшийся перед ним ночной Нью-Йорк. — Но сначала — кое-какие дела.

Старик кивнул.