Дэвид Лайонс - Горящий лед (в сокращении)

— Вас занесли в черный список, — ответил Эпсон. — После вашего последнего посещения медсестра измерила у меня давление. В результате этого вас лишили приоритетного статуса. До завтра это не терпит? Врач сказал, что меня, возможно, выпишут, если больше не будет никаких «сюрпризов». Дома всяко удобнее увидеться, без лишних глаз.

— Хорошо. Я хотел сказать вам, что судья, которого посадили на ваше место, осведомлялся обо мне, когда заходил на днях вечером в больницу.

— Его не посадили на мое место! — возразил Эпсон. — Почти все дела отложены до моего возвращения.

— Вы его хорошо знаете? — спросил Перри.

— Никто его хорошо не знает.

— Когда увидимся, давайте поговорим о нем.

— Можем, если хотите, но я его к своим делам не подпущу.

— Вот и хорошо. Скоро переговорим. — Перри повесил трубку.

Джок Буше не мог сосредоточиться на работе. Он порылся в документах и выяснил, что Марша Уитком умерла дома, естественной смертью. Вскрытия не производили. Ей было двадцать восемь лет. Какая естественная смерть у молодой здоровой женщины? Рут Калин со всеми мыслимыми отличиями закончила юридический факультет Университета Лойолы. Могла устроиться хоть в самую престижную юридическую фирму Нового Орлеана, а выбрала почему-то незаметного частного адвоката, а потом и вовсе исчезла. Почему она пошла работать к Декстеру Джессапу?

Обвинение с Пальметто сняли еще два десятка лет назад. Материалы дела хранили в суде десять лет, потом отослали в архив. Копаться там, если этого можно избежать, не хотелось.

Еще в студенческие времена Буше подумывал, не пойти ли ему работать в ФБР. Дважды прошел собеседование с агентом по имени Тед Нили. Они тогда даже пару раз играли вместе в гандбол, а потом Буше решил, что работа в Бюро ему не подходит. Тем не менее в последующие годы он время от времени сталкивался с Нили, и тот всегда сердечно его приветствовал. Впрочем, вряд ли это был достаточный повод, чтобы звонить ему ближе к концу дня по весьма щекотливому вопросу.

Нили жизнерадостно ответил, что неплохо будет возобновить прежнюю дружбу, даже предложил встретиться в тот же день. Для встречи выбрал место как раз посередине между окружным судом и зданием ФБР. Точкой этой оказалась мороженица «Баскин-Роббинс».

Когда Буше подъехал, сотрудник ФБР уже ждал его. Буше взял шарик «Горной дороги» и сел рядом с агентом за маленький столик подальше от окна.

— А вы что едите? — спросил Буше в порядке приветствия.

— Пралине со сливками.

Когда Буше садился, агент не протянул ему руки.

— Вы хотели о чем-то спросить, — сказал Нили.

— Речь об истории двадцатилетней давности.

Нили уставился на замерзший десерт так, будто гадал на кофейной гуще. Сосредоточенное выражение переродилось в кривую ухмылку.

— Я слышал, что вы замещаете судью Эпсона, который слег с инфарктом. Речь об убийстве того адвоката, да?

— Отчасти. Адвокат перед смертью вел дело, которое слушалось у судьи Эпсона. Насколько мне известно, было проведено некое расследование касательно поведения судьи Эпсона. Вам об этом что-нибудь известно?

— Сам я не участвовал, но кое-что слышал, — ответил Нили. — Поднялся шум, что судья Эпсон якобы берет взятки. Был составлен доклад, а потом из Вашингтона прислали распоряжение спустить дело на тормозах. Подобное распоряжение может исходить только от директора — впрочем, это всего лишь моя догадка.

— Доклад, однако, имелся, — сказал Буше.

— Да. Только Вашингтон не дал ему ходу. Судя по всему, они оповестили Эпсона о своих находках. Велели ему больше так не поступать. Наложили взыскание.

— За взяточничество — только взыскание?

Нили наклонился к собеседнику:

— Эпсон тогда вел одно очень важное дело о рэкете. Готовили его много лет. Мы не могли допустить, чтобы посреди этого разбирательства он оказался скомпрометирован. Ему дали шанс, велели исправиться. Похоже, он исправился. На том все и кончилось.

Нили откинулся на спинку стула и, подумав, добавил:

— Эпсон перед нами в долгу. И я уверен, что за прошедшие годы наша контора не раз ему об этом напоминала. Нелегко быть в таком положении, Джок. Никогда не просите одолжений у ФБР. — Нили встал. — А мой вам совет — забудьте про все это.

Судью Эпсона выписали с предписанием: «Никаких посетителей». Джон Перри дожидался в его доме — судья позвонил ему и сказал, что едет к себе. Так что советом врача пренебрегли.

Они устроились в кабинете Эпсона. Обставлен он был в стиле библиотеки Викторианской эпохи. Позади стола имелась стеклянная дверь, выходившая на задний двор, затененный деревьями.

— Мы не нашли Пальметто, — сообщил Перри. — А я бы очень хотел знать, что он сказал этому судье.

— Это мне не составит труда выяснить.

Их прервал стук в дверь. Горничная заглянула в кабинет.

— Вам звонят с работы, судья. Записать сообщение?

— Нет, я отвечу.

Он снял трубку. Перри наблюдал, как из бледного лицо судьи делается мертвенно-белым.

— Что такое? — спросил Перри.

— Этот сукин сын обратился в ФБР. Интересуется этим расследованием двадцатилетней давности.

Перри никак не отреагировал.

— А мы можем подружиться с этим Буше?

— Сомневаюсь, — ответил Эпсон.

Перри встал, собираясь уходить.

— Надеюсь, вы скоро вернетесь к работе, — сказал он. — Когда вас нет на месте, вечно случаются неприятности.

— Через неделю вернусь, — пообещал Эпсон.

Джона Перри не нужно было провожать к выходу, он не раз уже бывал в этом доме. Он шел к машине, а мысли его неслись галопом. Он сам предпримет необходимые шаги. Не такая уж сложная задачка для человека, который намерен обеспечить величайшую страну мира запасом энергии на ближайшие двести лет.

Мэт Квиллен не переносил вида крови — странное свойство для профессионального киллера. Эту работу ему поручили потому, что пока он не провалил ни одного задания. Он задал все обычные вопросы, а потом и несколько необычных. Перри спросил, когда задание будет выполнено, Квиллен ответил:

— Сегодня. Времени терять нельзя.

Квиллен обозрел содержимое домашней аптечки. Быстро обнаружил то, что ему было нужно. Вся суть — в смешивании. В его аптечке было все необходимое для совершения убийства. Гарантия — стопроцентная, что и требуется в его ремесле.

Взялся он за работу в четыре часа утра: сперва проанализировал, как в доме устроена охрана. Потом надел хирургические перчатки, бахилы на уличные ботинки и вошел через заднюю дверь. На кухне и на лестнице горят ночники! Да уж, проще не бывает. Он медленно поднялся по ступеням, нашел главную спальню, медленно отворил дверь. Сонное дыхание. Достал из кармана наркотический аэрозоль в форме авторучки. Из базовых компонентов он составил дома, в придуманной им пропорции, смесь фентанила и бутрофанол-тартрата — синтетических опиатов типа морфина, которыми пользуются врачи и ветеринары: они перерабатываются печенью и выводятся из организма, обнаружить их присутствие невозможно. Он сунул руку в комнату, распылил отраву, быстро прикрыл дверь. От этого аэрозоля любой, кто находится в комнате, впадет в забытье. Квиллен подождал, отсчитывая в уме время, потом снова открыл дверь и подошел к кровати.

Глянул на неподвижную фигуру, расстегнул три верхних пуговицы на пижаме. Вытащил шприц для подкожных инъекций, добрался до подмышки, сделал укол. Подмышечные волосы скроют след прокола на коже. Ввел он нитропруссид натрия — он самому ему был прописан как препарат от давления. В сочетании с лекарствами, которые наверняка прописали Эпсону после инфаркта, итог неизбежен: смерть непонятного свойства. Возможно, кто-то и станет показывать пальцем, но только не на Квиллена. Он надел колпачок на иглу использованного шприца, сунул его в карман и вернулся тем же путем, которым пришел.

Радиостанции и телевизионные каналы прервали ради этой новости утренние передачи. «Федеральный окружной судья Рой Эпсон скончался сегодня утром во сне. Вчера он был выписан из клиники после лечения. Уже возникли вопросы, не была ли допущена врачебная ошибка, когда его так стремительно отправили домой после перенесенного инфаркта». Флаг над зданием федерального суда был приспущен. Буше столкнулся в лифте с двумя другими судьями. Один из них оказался хорошо информирован.

— В его организме нашли препарат для снижения давления, в высокой концентрации. Давление у него упало будто камень с горы. Однако у его кардиолога есть опыт защиты от обвинений во врачебных ошибках.

— А родные у него есть? — спросил Буше.

— Детей нет. А бывших жен целых четыре. Можно сказать, он был постоянным клиентом адвокатов по бракоразводным процессам. А если серьезно, Джок, со смертью Эпсона работы у вас прибавится. Мы тут все захлебываемся.