Виктор Точинов - Страшноватая история

Ситуация грозила коллективным помешательством; и в этот момент, перекрывая несмолкаемый Ольгин вой, Дрын оглушительно чихнул.

И открыл глаза.

Все (неуверенно, толпясь у дверей). Дрын??!

Дрын (зевая и явно собираясь чихнуть еще). Э-у-ы-э…

Все (не решаясь подойти). Ты живой???

Дрын (ощупывая себя и растягивая гласные, как рабовладелец-южанин из романа М. Митчелл): Ну-у-у, вро-о-оде…

Ольга (крайне подозрительно). А почему весь в крови??

Дрын (недоуменно). В ка-а-акой… (слезает с кровати, неуверенно подходит к зеркалу, ощупывает лоб) …а-а-а, ну-у-у э-э-то…

Все (помаленьку убеждаясь, что не врет – действительно жив). Ну ты, Дрын, даешь…

Толку от воскресшего было не добиться и общий диалог распался: Иришка и Ольга копошились над приходящей в себя Людмилой; Ольга-вторая безуспешно пыталась найти аптечку; чихающий Дрын удивленно изучал себя в зеркале; одолевший наконец замок Андрюша посовещался с Денисом и отправился в близлежащий магазин – потрясенная душа требовала (вернулся быстро, горбачевский поход на водку еще не начался).

Минут через сорок пять, за скромным столом (бутылка водки, бутылка «Совиньона», на закуску сушки, полбатона, банка ставриды и найденный в холодильнике сыр) компания стала снова расспрашивать отмытого от устрашающей кровавой маски Дрына. Делом это было нелегким, он больше налегал на еду и водку, а рассказчик всегда был из него никудышный. Медленно, очень медленно из сыпавшихся градом вопросов и состоящих в основном из междометий ответов сложилась примерно такая история:

Ничего подозрительного и смущающего разум в квартире Дрын не заметил. Да и не искал – попросту пришел и лег спать. Головы жгучих брюнетов ему на кровати не мерещились, дышалось легко и свободно, на подозрительное поскрипывание паркета не обратил внимания, как и на блуждающий по комнате взгляд ковбоя-одиночки. И тем не менее спал из рук вон плохо, более того, почти всю ночь не мог уснуть – любой из знакомых Дрына такому факту просто бы не поверил.

Поразмыслив, решил, что мешает ему спать синюшный свет фонаря, заливающий комнату. Попытался занавесить окно – не получается, оно громадное, широкое и висящих по бокам гардин хватает только на половину площади. И покрывало либо простыню тоже на занавеску не пустишь – до высоченного карниза без лестницы не добраться. И Дрын, не мудрствуя лукаво, решил погасить фонарь.

И тут слушатели через пень-колоду продвигавшейся истории обратили внимание на странный факт: время к четырем часам, на улице стемнело, а отвратительного того фонаря не видно – не горит, не превращает лица собравшихся в трупные маски. Но главное даже не это. Сидят-то уже давно и, что удивительно, хорошо сидят. Не давит ничего, нет желания встать и уйти немедленно; пьют-едят, разговаривают, шутят… Но вернемся к эпопее Дрына.

Стрельнув таки в общаге рубль и пообедав, он вернулся в нехорошую квартиру и всю вторую половину дня готовил оружие возмездия. Им должна была стать обыкновенная рогатка – любимое орудие хулигана Мишки Квакина. Ингредиентами послужили найденный в аптечке резиновый жгут, кусок кожи из старой перчатки и подобранный во дворе, в куче срезанных по осени ветвей, сучок с подходящей развилкой.

К вечеру все было готово, кучка приготовленных камешков лежала на подоконнике. Но неожиданно Дрын столкнулся с проблемой технического плана – окно упорно не желало отвориться. По всему судя, его вообще не открывали несколько десятилетий. Прочесав кухню и мобилизовав подвернувшиеся под руку вилки, ложки и ножики, последователь М. Квакина трудолюбиво отковыривал вековые слои краски. Потом долго тянул и дергал за старинного вида бронзовую ручку – окно, опасно задребезжав стеклами, отворилось. Дрын погасил свет и приступил к осуществлению своего антиобщественного, можно даже сказать вредительского плана.

Снайпером он, как оказалось, не был. Четыре камня канули в темноту, два звонко щелкнули по колпаку без видимого вреда для злокозненного осветительного прибора. И только седьмой достиг цели – хлопок, похожий на мини-взрыв и осколки посыпались на безлюдный тротуар.

Обрадованный ворошиловский стрелок стал закрывать окно – никак, налег посильнее – все равно не идет, еще поднажал – наконец захлопнулось, но без стекла. Стекло просыпалось на пол и подоконник грудой осколков, один, как выяснилось, оставил на лбу Дрына небольшую, но глубокую кровоточащую ранку, чего он впопыхах не заметил. Ущерб, нанесенный чужой собственности, не слишком смутил вспомнившего детство хулигана (где вы видели, чтобы Дрын смущался?) и он прилег, не раздеваясь, подремать пару часов. Чтобы совсем уж глубокой ночью и гарантировано без свидетелей изъять аналогичное стекло из окна подъезда. И успешно проспал почти трое суток – избавленный от шума и гама общаги, происков коменданта и бьющего в глаза синего света молодой организм наверстал упущенное и даже запасся сном впрок…

Как ни удивительно, но нехорошесть квартиры на этом закончилась, в чем собравшиеся убедились в тот же вечер. Этот факт породил у причастных к истории ряд версий, не слишком-то научно и материалистически объясняющий ход событий:

1. Оперировавшая на жилплощади нечистая сила, натолкнувшись на глубочайший материализм Дрына в сочетании с его полнейшим пофигизмом, – безвозвратно канула, как в черную дыру, в клокочущую пустоту дрыновой ауры…

2. Всему причиной меткий выстрел – лампу делали на Лысогорском электроламповом заводе в пятницу, 13 числа, а ввинтили в фонарь в канун Хеллоуина, известного шабаша всяческой нечисти. (Вариант: когда изготовляли пресловутую лампу, неподалеку умирал нераскаянный злодей и грешник, ну и т.д. – автор версии явно переборщил с просмотром фильмов ужасов.)

3. И Дрын, и фонарь тут ни причем. Квартиру спасла от происков лукавого повешенная на стену намоленная икона. Икону, кстати, в тот же вечер сняли и вернули Катюше; на освободившийся гвоздик Дрын, съезжая, повесил рогатку – мало ли что, вдруг потребуется…

На этом для Ольги с Людой (через два дня они въехали в остекленную Дрыном квартиру) злоключения с потусторонними явлениями навсегда закончились. Зато начался конфликт с квартировладельцем.

Он, прохиндей этакий, вопреки обещаниям никуда на гастроли не уехал. Напротив, регулярно названивал девушкам – узнать, как дела. С каждым звонком тон его становился все более раздраженным; и через месяц артист наконец заявил, что по семейным обстоятельствам вынужден разорвать договор.

И вот тут Люда, абсолютно не простившая его ночного визита a-la профессор Доуэль, отыгралась сполна. Ссылаясь на пункты подписанного и заверенного договора, она напомнила хозяину, что в таком случае он должен: во-первых, вернуть аванс за непрожитое в квартире время; во-вторых, предоставить месяц сроку для поиска новой площади; в-третьих, оплатить издержки переездов в размере двухмесячной платы.

По такой арифметике получалось, что эти два месяца девушки проквартируют абсолютно бесплатно. Артист, похоже, сочинявший договор в расчете на совсем другое развитие событий, попробовал качать права – Людмила повесила трубку. Вечером он явился в сопровождении милиционера точно такой, как и у хозяина, кабардинской внешности – выселять. Люда не открыла, накинула цепочку и стала звонить «02». Гости поспешно ретировались.

Опасливая Ольга предлагала не ввязываться в конфликт с джигитами, плюнуть и съехать. Но Людмиле, что называется, вожжа попала в известное место. Вставила с помощью Дениса Веткина новый замок в дверь и решила стоять до конца.

По счастью, дело они имели не с каким-нибудь абреком, свирепым дитем гор. Три поколения петербургских предков хозяина, полученное им воспитание и образование не оставляли места для силовых акций. Через неделю он капитулировал – вернул деньги и предоставил время для поиска новой квартиры.

Найденное жилье было так себе: хрущевка, первый этаж, час с лишним езды до института. Зато хозяйка, сдававшая для прибавки к пенсии одну из двух своих комнат, оказалась добрейшей души бабулькой – ужились легко, даже стали со временем одинокой женщине чем-то вроде внучек…

А выезжая с Чайковского, Людка не удержалась от маленькой мести – пририсовала карандашом спасающемуся ковбою на картине ну очень длинные ресницы. Отчего его взгляд и общее выражение лица удивительным образом изменились на игриво-зазывающие: «Ну где же вы, скорей, противные…»

Вот и вся история. Много лет я рассказывал ее самым разным людям, когда речь заходила о потустороннем и сверхъестественном. И просил объяснить, что это, собственно, было и почему так закончились. В зависимости от мировоззрения спрашиваемых ответы были самые разные.

Например, один деятель очень хорошо все разъяснил: на самом деле Дрын, не ведая того, совершенно случайно провел обряд экзорцизма, т.е. изгнания бесов. Оказывается, исконный христианский крест, на каком, собственно, и распяли Иисуса, был трехконечный, T либо Y-образный (верхний, четвертый конец – позднейшая выдумка, абсолютно не функциональная в рассуждении казни). И, соответственно, свежесрезанная дрынова рогатка обладала огромной магической силой; еще в древних коптских храмах Египта подобными крестами защищались от бесов – воплощений Анубиса… Досказать эту увлекательную историю, к сожалению, не могу – каюсь, когда речь дошла до Атлантиды и космического разума, просто перестал слушать этого адепта скрытых знаний. А ведь раньше казался умным человеком…