Мишель Мартинес - Особо опасен

– Годится. Командуешь ты?

– Так точно, – ответил Буч.

– Ну, тогда именно ты будешь давать показания в суде, так что тебе и тело фотографировать. Твои ребята могут заняться осмотром комнаты и дома.

– Договорились. – Буч вытащил из стоявшей на полу сумки фотоаппараты и блокноты и раздал помощникам. Кастро и Джефферсон получили указания и отправились их выполнять.

– Что можно сказать о способе убийства на основе осмотра тела? – спросила Мелани у Крамера.

– Вообще-то немало можно сказать, – ответил Крамер. – Пожарные приехали быстро. Пламя погасили вовремя, и тело достаточно хорошо сохранилось. Я провел предварительный осмотр, давайте я вам покажу.

Крамер подошел к стулу, вытащил из кармана складную указку и развернул ее. Помахал над трупом Бенсона указкой, словно волшебной палочкой.

– Прежде всего обратите внимание на то, как скрючено тело. Это так называемая позиция борца – естественное сокращение мышц под действием огня. Следовательно, в момент пожара трупное окоченение еще не наступило. Очень важный факт, потому что зафиксировано также огнестрельное ранение головы. Поскольку трупное окоченение не наступило, мы вправе предположить, что между выстрелом в голову и горением тела прошел небольшой промежуток времени.

– А вы можете сказать, что произошло раньше: выстрел или горение? – спросила Мелани.

– Для ответа на этот вопрос необходимо произвести вскрытие. А теперь посмотрите сюда, – сказал Крамер, указывая на дыру во лбу Бенсона. – Входное отверстие огнестрельного ранения. Мы можем определить, что это входное отверстие, на основании угла скоса, наблюдаемого на костях черепа и остатках мышечной ткани. Скос направлен внутрь, то есть пуля вошла в тело. Входному отверстию соответствует выходное отверстие вот здесь… – Он обошел вокруг Бенсона и указал на дыру в задней части черепа, примерно в том месте, где голова переходит в шею. – Аналогично мы знаем, что это выходное отверстие, на основании угла скоса, который направлен наружу, следовательно, пуля вышла из тела. По относительному расположению входного и выходного отверстий мы можем сделать вывод, что стрелявший стоял над жертвой и выстрел был направлен вниз со сравнительно небольшого расстояния. Руки убитого привязаны к ручкам стула, что позволяет предположить, что убийство произошло, когда он сидел на этом самом стуле.

– Привязаны? Так вот почему он еще сидит, – сказала Мелани, рассматривая пластиковые шнуры, которые глубоко врезались в запястья Бенсона. Ей показалось, что из его кистей вырваны куски мяса. На остатках тканей она заметила нечто знакомое. Мелани задохнулась от своей догадки.

– У него на руках… это что, следы укусов?

– Да, – ответил Крамер, – но не человеческих. Кусало животное, вероятно, собака. На ногах тоже следы укусов. И вот, посмотрите, еще одна рваная рана на остатках тканей шеи. Вот здесь, видите, – сказал он, указывая на глубокую рану на обгоревшей коже трупа.

Волна тошноты захлестнула Мелани, но ярость помогла ей устоять.

– Мелани, – позвал ее Буч, – мы нашли гильзу. Девять миллиметров.

– Логично предположить, что сначала кусала собака, верно? – спросила Мелани. – Потом выстрел в голову, в упор, чтобы прикончить. А пожар устроили, чтобы замести следы.

– Похоже на то, – согласился Бреннан. Крамер кивнул.

– Ладно, теперь давайте искать мотив, – продолжила Мелани. – Зачем на него натравили собаку?

– Он весь искусан, – сказал Буч. – Как будто его пытали.

– Я тоже так подумала. Лейтенант Рамирес сказал, что дочь Бенсона изуродовали. Что с ней сделали?

– Отрезали несколько пальцев. Вот ведь мразь, – с горечью ответил Буч.

– В нее стреляли? – спросила Мелани.

– Слава Богу, нет. Она в тяжелом состоянии, но угрозы для жизни нет.

– Итак, Бенсона пытали. – Мелани стала думать вслух. – Его дочь пытали. Зачем? Кому-то на мозоль наступил? Убийца так ненавидел Бенсона, что пытал дочь у него на глазах, потом истязал его самого, перед тем как застрелить?

– Жестокость нападения вполне согласуется с такой версией, – кивнул Крамер.

– А может быть, убийца что-то искал? – продолжала Мелани. – Деньги, информацию – кто его знает? А Бенсон не хотел говорить.

– А ты бы смогла молчать, если бы с тобой такое вытворяли? – спросил Буч.

– Ну, может, в конце концов Бенсон раскололся. Когда Кастро закончит искать отпечатки, пусть посмотрит, нет ли свидетельств ограбления. Открытые сейфы, футляры с драгоценностями, обычно запертые ящики и так далее.

– Ты в самом деле думаешь, что мотивом могло быть ограбление? – удивился Буч.

– Вполне возможно. Иногда такую резню устраивают при типичном вторжении, когда преступники вламываются в дом, чтобы украсть нечто ценное. Наркотики, деньги или драгоценности. Хотя, с другой стороны, трудно себе представить, как такое могло случиться в столь фешенебельном районе.

– Прежде всего трудно себе представить, что сделавший это подонок может разгуливать в столь фешенебельном районе, – в недоумении покачал головой Буч.

– Да уж, точно. Я сама здесь живу. – Мелани обомлела от мысли, что всего в нескольких кварталах от этой бойни спит ее малышка. – Но он здесь был. А главное, он все еще где-то здесь.

Семь кварталов от особняка Бенсонов до квартиры Мелани показались Софи бесконечно долгими. Сгорбившись, она вцепилась в ручки коляски и едва плелась, стараясь не думать о Бенсонах. Нужно думать о малышке. Она всегда чувствовала огромную ответственность за Майю.

Чувство вины и тревога нередко накатывали на Софи, но никогда еще не захлестывали ее с головой. Она была первым поколением на новой родине, приходилось преодолевать ограничения старой культуры и одновременно приспосабливаться к новой. В жизни хватало проблем, но Софи всегда боролась с ними изо всех сил. Укладывая по утрам прическу, она не стыдилась посмотреть в глаза своему отражению в зеркале. До сих пор Софи никогда не чувствовала, что сделала что-то плохое – такое, о чем придется пожалеть.

Она помедлила возле дома Мелани. Гектор стоял под длинным зеленым навесом, ведущим к дороге, и обмахивался фуражкой, изнывая от жары. Софи показалось, что швейцар ее заметил, но отвернулся посмотреть на двух тявкающих собачонок, которых пытались растащить хозяева. Гектор нравился Софи своим добродушным смехом, толстеньким животиком и тем, что всегда предлагал познакомить ее с сыном-бухгалтером.

Поймет ли Гектор по ее лицу, что она виновата? Не отвернется ли в негодовании?

– Эй, мисс Чо! Где ты взять маленькая? – позвал Гектор, когда заметил ее с коляской.

Софи удалось выдавить скромную улыбку: несмотря ни на что, она должна вести себя почтительно.

– Мелани нужно поработать. Она попросила меня посидеть с Майей.

– Так поздно? Мама много работать. Нехорошо.

В другое время Софи вежливо поспорила бы с ним, доказывая важность работы для женщины, однако сегодня любой нормальный разговор казался наигранным. У нее не осталось сил на светские беседы. Задыхаясь от влажной духоты, Софи не знала, что сказать. По спине ползли струйки пота. Молчание затягивалось.

– Я с ключами, – вдруг выпалила Софи непривычно резким тоном.

Гектор глянул на нее с любопытством:

– Да-да. Уже поздно. Ты устать. Заходить.

Софи поднялась на лифте и подошла к двери. Ключ легко повернулся в замке. Ну еще бы, ведь она сама выбирала замок. Она втиснулась в ярко освещенную прихожую, придержав дверь плечом и с трудом затащив коляску через порог. Софи вошла в квартиру и, несмотря на все неприятности, не могла удержаться от улыбки. Мелани оставила все светильники включенными, чего помешанная на порядке Софи никогда бы не сделала. Но как же здорово, что у нее есть такая подруга, эта малышка и квартира, которую она отделала и в которой провела столько счастливых часов!

Когда Софи занялась частной практикой, отделка квартиры Мелани стала одним из ее первых заказов. Он принес ей уверенность в себе и гонорар, который помог встать на ноги. Софи оглядела прихожую, и в глазах защипало от слез. Ей вспомнилось, как весело они работали втроем, как гордились сделанным. Капелька вкуса вполне способна заменить толстый кошелек: квартира выглядела изящно, но без претензий. Жить в ней было приятно и уютно.

«Господи, – взмолилась про себя Софи, – лишь бы ничего не изменилось, лишь бы Мелани никогда не узнала, что я наделала, лишь бы двери этого дома по-прежнему оставались открытыми для меня».

Напрасные молитвы. Все уже изменилось. Не могло не измениться после того, что она сегодня видела.

Софи поперхнулась на всхлипе, грозившем перейти в рыдания. Бросила ключи на деревянный столик рядом с пачкой нераспечатанных писем на имя Стива. Взяла со столика фотографию в серебряной рамке: Мелани, Стив и Майя. Снимок сделали месяцев шесть назад. Тогда у Майи было красное сморщенное личико новорожденного младенца, а теперь она вся такая сладенькая и пухленькая. Софи подняла верх коляски и посмотрела на спящую Майю, на черные реснички и круглые щечки. Черноволосая девчушка так похожа на кореяночку, что могла бы быть родной дочкой Софи.