Брэд Мельцер - Книга судьбы

— Итак, встречайте четырехкратного победителя Кубка Уинстона… Майка Ка-а-линоффа-а-а! — разнесли динамики над стадионом голос распорядителя.

Толпа, как по команде, сходит с ума от восторга.

— Не забывайте, — шепнул президент на ухо своему гостю, когда Калинофф выбрался наружу под приветственный рев двухсот тысяч глоток, — это ради них мы приехали сюда.

— А теперь, — продолжал распорядитель, — приветствуем гранд-маршала сегодняшних гонок, прибывшего к нам во Флориду собственной персоной… президента Ли-и-и Мэ-э-э-э-э-э-ннинга-а-а!

Президент, воздев правую руку в приветственном жесте, а левой горделиво похлопывая себя по логотипу НАСКАР, вышитому на ветровке, выскочил из лимузина вслед за Калиноффом. Он задержался на мгновение, чтобы подождать первую леди. Как всегда, можно было с легкостью прочитать по губам, что кричат собравшиеся на стадионе болельщики: «Это он… Это он… Вон они…» А потом, как только толпа переварила увиденное, засверкали лампы фотовспышек. «Господин президент, сюда, пожалуйста! Господин президент…» Он не успел сделать и трех шагов, как позади него оказался Олбрайт, за которым следовал Бойл.

Я вылез наружу последним. Слепящий солнечный свет заставил меня прищуриться, но я упрямо вытягивал шею, стараясь не моргать, завороженным фантастическим зрелищем двухсот тысяч болельщиков на трибунах, вскочивших на ноги, орущих и размахивающих руками. После окончания колледжа прошло всего два года, и вот какова она, моя жизнь. Сейчас мне позавидовали бы и рок-звезды.

Калинофф принялся обмениваться рукопожатиями с окружившими его гонщиками, которые в ответ обнимали его и похлопывали по спине. Впереди толпы встречающих стоял главный исполнительный директор НАСКАР со своей на удивление высокой женой, которая должна была составить первой леди компанию.

Приближаясь к гонщикам, президент широко улыбался. Сейчас наступит его очередь. Через три секунды его черная ветровка затеряется в многоцветном океане комбинезонов с эмблемами и логотипами «Пепси», «M&M's», «DeWalt» и «Lone Star Steak-house». Как будто он выиграл чемпионат мира, суперкубок и…

Хлоп, хлоп, хлоп.

Это все, что я услышал. Три негромких хлопка. Шутиха. Или выхлопная труба автомобиля.

— В президента стреляют! В президента стреляют! — во всю силу легких завопил старший группы агентов.

— Ложись! Всем на землю!

Я все еще улыбался, когда воздух прорезал первый крик. Толпа гонщиков рассыпалась: они в панике разбегались в разные стороны, падали на землю, и цвета их комбинезонов смешались в какую-то сумасшедшую палитру красок.

— Господь даровал силу избранникам Божиим… — из самой середины столпотворения воззвал мужчина с черными растрепанными волосами и глубоким голосом. Его крошечные глазки шоколадного цвета сидели настолько близко, что казались сросшимися, но при этом нос картошкой и изогнутые тонкие брови придавали его облику странное тепло, непонятным образом напомнившее мне Дэнни Кэя.[3] Он был одет в комбинезон гонщика черно-желтой расцветки и стоял, опустившись на одно колено и держа обеими руками пистолет. «Он похож на шмеля», — еще успел подумать я.

— …но также и ужасам…

Я застыл на месте и не мог отвести от него глаз. Звуки исчезли. Время замерло и остановилось. Мир обрел черно-белые тона, превратившись в мою собственную кинохронику. Все было так, как в тот самый первый день, когда я встретился с президентом. Просто рукопожатие, казалось, длилось целый час. Кто-то удачно назвал это состояние «жизнью вне времени». Секунды падали в вечность.

По-прежнему зациклившись на своем шмеле, я даже не мог сказать, двигался ли этот парень вперед или же окружающие бежали от него прочь.

— Человек ранен! — прокричал старший группы агентов. Я проследил за звуком и взмахом его руки и увидел мужчину в темно-синем костюме, лежащего лицом вниз на земле. О нет, только не это! Бойл. Он прижался щекой к асфальту, лицо его было искажено. Он держался за грудь, и я видел, как кровь пузырится у него между пальцами и образует под ним маленькую лужицу.

— Человек ранен! — еще раз крикнул старший группы.

Я повернул голову в сторону, ища глазами президента, и отыскал его как раз в то мгновение, когда полдюжины агентов, одетых в комбинезоны гонщиков, подскочили к небольшой толпе, что успела собраться вокруг него. Разъяренные агенты двигались так быстро, что люди, стоявшие рядом с Мэннингом, оказались попросту притиснуты к нему.

— Уводите его! Быстро! — выкрикнул кто-то из агентов. Прижатая спиной к президенту, супруга главного исполнительного директора НАСКАР кричала в голос.

— Вы раздавите ее! — зарычал Мэннинг, схватив женщину за плечо и пытаясь удержать от падения на землю. — Оставьте ее в покое!

Но агентам было не до того. Окружив президента, они набросились на толпу справа и по центру. И вот тут-то инерция движения сыграла с ними злую шутку. Подобно только что срубленному дереву, толпа качнулась в одну сторону, опрокидываясь навзничь. Президент все еще пытался удержать на ногах жену главного исполнительного директора. Яркая вспышка света. Помню, что я удивился, как в такой момент кто-то еще может фотографировать.

— …чтобы люди могли испытать свою веру… — взревел стрелок, когда отдельная группа в комбинезонах окружила его со спины, валя на землю… его рука… черные растрепанные лохмы… Словно в замедленной киносъемке, я видел, как запрокинулась голова шмеля, за ней последовало тело, и прозвучали еще два хлопка.

Мне показалось, что в правую щеку меня укусила пчела.

— …и отличить добро ото зла! — пронзительно заверещал стрелок и, когда агенты повалили его на землю, упал, раскинув руки в стороны подобно Иисусу. Вокруг них остальные сотрудники Секретной службы, размахивая полуавтоматами «Узи», которые выхватили из своих сумок и рюкзаков, образовали плотное кольцо.

Я хлопнул по щеке, пытаясь убить насекомое, укусившее меня. В нескольких футах впереди толпа, окружившая президента, повалилась на асфальт. Двое агентов на противоположной стороне выхватили из толчеи первую леди и потащили ее куда-то в сторону. Остальные сотрудники продолжали проталкиваться сквозь толпу, отшвыривая в сторону всех, кто им мешал, пытаясь добраться до Мэннинга и прикрыть его своим телом.

А я смотрел, как лужа под Бойлом становилась все больше. Голова его покоилась в какой-то молочно-белой жидкости. Его вырвало.

Из окружения президента вырвались старший группы и еще один агент в костюме и галстуке, подхватили Мэннинга под локти, приподняли над землей и вытолкнули в сторону, прямо на меня. Лицо президента исказилось от боли. Я обшарил его взглядом, ища следы крови, но их не было.

Набирая скорость, агенты тащили его к лимузину. Прямо за ними следовали еще двое сотрудников Секретной службы, которые буквально несли первую леди на руках. И единственной помехой на их пути оказался я. Я попытался отступить в сторону, но был недостаточно проворен. На бегу старший группы агентов врезался в меня плечом.

Падая навзничь, я спиной налетел на лимузин, прямо на крыло над правым передним колесом. Я до сих пор вижу это словно со стороны: вот я пытаюсь удержать равновесие… с размаху опускаю руку на капот… и шлепок моей ладони. Звук получился настолько искаженным, что мне показалось, будто я слышу хлюпанье жидкости. Мир вокруг по-прежнему оставался черно-белым. Полностью, если не считать красного отпечатка моей ладони.

Недоумевая, я поднес к щеке руку. Она бессильно скользнула по коже, которая была почему-то влажной и жирной, и прикосновение отозвалось во мне острой болью.

— Давай, давай, давай! — кричал кто-то.

Взвизгнули шины. Автомобиль рванулся и выскочил из-под меня. Подобно жестянке с содовой, забытой на крыше, я опрокинулся на спину и приземлился на мягкое место. В кожу мне впилась россыпь мелких острых камешков. Но я чувствовал лишь пульсирующую боль в щеке.

Я опустил взгляд на свою руку. Грудь и правое плечо промокли насквозь. Но это была не вода. Гуще… и темнее… темно-красного цвета. О боже, неужели это моя…

Где-то сработала еще одна вспышка. Я видел не только собственную кровь красного цвета. У меня на галстуке… брызги голубого… и желтого… желтые полосы на дороге. Очередная вспышка взорвалась как будто у меня в голове, и острые иглы света больно ужалили меня в глаза. Серебристые, коричневые и ярко-зеленые гоночные автомобили. Красные, белые и синие флаги, брошенные на трибунах. В третьем ряду плачущий светловолосый мальчуган с пластиковой бутылочкой воды в руках, одетый в оранжевую тенниску клуба «Дельфины из Майами». И красное… темная, густая красная жижа, покрывающая мою руку, плечо, грудь.