Филипп Ле Руа - Последнее оружие

– И как я объясню коллегам причины моего перевода?

– Это что, угроза?

– Того же калибра, что и ваша.

– Вы хоть соображаете, с кем говорите?

– В том-то и беда. Дело принимает непомерный размах. Вы мне ставите ультиматумы, теряете хладнокровие. Кем была для вас эта девушка, что вы довели себя до такого состояния?

Тайандье показалось, что он слышит тиканье настенных часов. Он задал вопрос иначе:

– Что поставлено на карту, господин президент?

– Отыщите Аннабель. Потратьте столько времени, сколько потребуется. Я вам больше звонить не стану. Позвоните сами, когда у вас будет что сообщить. В любое время дня или ночи.

Тайандье набрал номер Сильви и оставил ей голосовое сообщение: «Перезвони мне как можно скорее», потом двинулся по улице Ламарк к дому Аннабель. Та жила в великолепной трехкомнатной квартире на последнем этаже, с видом на парк Тюильри и базилику Сакре-Кёр. Мимо консьержки, мывшей пол в вестибюле, комиссар прошел на цыпочках, чтобы она его не заметила, и поднялся наверх. Еще раз осмотрел помещение. Ни фото в рамках, ни безделушек, ни сувениров, привезенных из поездок. Похоже, Аннабель была домоседкой. И тут он заметил отражение в зеркале. Не свое. Кто-то крался по коридору. Сердце Тайандье подскочило, тело тоже. Он бросился вдогонку за непрошеным гостем, уже сбегавшим по лестнице. Комиссар наудачу заскочил в кабину лифта и нажал на кнопку «О». Обогнал таинственного визитера на уровне четвертого этажа, но не сумел рассмотреть скрытое капюшоном лицо. Оказавшись внизу первым, тут же метнулся к лестнице и рванул вверх как угорелый, вынуждая беглеца повернуть обратно. Пыхтя и спотыкаясь, увидел, как незнакомец юркнул в квартиру. Комиссар выхватил пистолет и с воплем «стой!» ворвался следом за ним в гостиную. Окно было открыто, прозрачная штора раздувалась облаком. Комнаты опоясывал узкий балкон. Беглец выскочил туда и, обойдя преследователя, вернулся в квартиру у него за спиной. Полицейский опять кинулся на лестницу, сбил какого-то старика, тащившего продукты, сам покатился кубарем среди каскада яблок и вылетел на тротуар. Инстинктивно бросился в сторону Сакре-Кёр и добежал до площади Тертр. Человек в капюшоне протискивался между столиками на террасе ресторана. Тайандье срезал путь прямо к улице Кальвэр, которая была для беглеца наилучшей лазейкой. Затаился в подворотне и стал поджидать добычу. А беглец, по-прежнему пряча лицо под нависающим капюшоном, тем временем замедлил ход, чтобы слиться с толпой. Тайандье напряг мышцы, готовясь к броску.

И тут зазвонил его телефон.

Незнакомец рванул в обратную сторону с быстротой бумеранга, зашмыгнув на улицу Сент-Элетер. Тайандье устремился вдогонку, но потерял его из виду, поколебавшись какую-то долю секунды между улицей Шап и улицей Фуайатье, выбрал вторую и вскоре признался самому себе, что сделал неверный выбор. Держась за сердце, рухнул на скамейку. Тут его сотовый снова зазвонил. Сильви. Она только что говорила по телефону со своим знакомым из ФБР. И, по его словам, Белый дом вовсю давит на Бюро, а также на ЦРУ, чтобы те как можно скорее нашли пропавшую девушку.

– Непохоже, чтобы тебя это живо заинтересовало.

– Я только что упустил похитителя. Был от него в двух шагах.

– Кого? Где?

– В квартире Аннабель. Я едва не сцапал его, но он услышал звонок моего мобильника.

– Проклятье, это из-за меня…

– Я сам виноват, надо было отключить.

– Какого черта он там делал?

– Понятия не имею. Вернусь сейчас, проверю, не трогал ли он что-нибудь.

– Как он туда вошел?

– Открыл ключом. Ее ключом.

– Так ты выводишь отсюда, что это все-таки похищение?

– Ну если Аннабель решила уйти, не оставив адреса, кто тогда этот тип?

– Тот от кого она хочет сбежать. Или же тот, кто хочет сбежать вместе с ней.

– У тебя на все есть ответ, – буркнул Тайандье.

– Пока есть приемлемые ответы, надо разрабатывать любой след.

– Думаешь, это как-то связано с исчезновением Галан Райлер?

– Понятия не имею. Но если не пытаться что-то сделать, надо менять работу.

– Хоть какая-то зацепка.

– Твои сорок восемь часов истекли, ты знаешь?

– Дали отсрочку.

– Вроде есть одна возможность. Я тут потолковала с приятелем федералом.

– Слушаю.

– Ради этого дела в Париж вызывали целую толпу психологов-аналитиков, в том числе меня, и мы ничего не добились, признаю. Тут нужен специалист иного масштаба, способный воссоздать битву при Ватерлоо по щепотке земли с поля.

– А такие ребята существуют?

– Одного я знаю. Впрочем, он единственный. Натан Лав. Слышал о нем?

– Нет. Но готов хоть в Супермена поверить, если это выведет нас на след пропавших женщин.

– Проблема в том, что Натан Лав тоже исчез.

Заря. Солнце скользило по океану, лаская кожу и вспыхивая всеми цветами радуги в полузакрытых глазах. Стройный неподвижный силуэт в позе лотоса. Колени вдавлены в песок, голова упирается в небо. Неспешный прибой. Краб, ковыляющий по пустым ракушкам. Легкий океанский бриз, проникающий в ноздри. Естественный вдох, надувающий живот. Долгий выдох, давящий на внутренности, втягивая живот. Взгляд на горизонт, отсутствие мысли, отсутствие «я» – просто горстка молекул в сердце космоса.

Гармония, хиширио.

Он уже и сам не знал, сколько дней, а может, и лет прошло с тех пор, как он вернулся в изначальное состояние, предшествовавшее цивилизации, которая раздавила человечество под наслоениями иллюзий. В то состояние к которому ближе всего австралийские аборигены. Он жил на острове к северу от Земли Арнхем. Один. Потому а заметил довольно быстро крохотное черное пятнышко на белом фоне, мало-помалу принимавшее человеческие очертания. Он узнал Ами Джангкавул из клана Лийягалаву-мирри. Она была последним человеком, которого он видел, прежде чем уединиться здесь. И первым, кого увидел с тех пор.

– Как дела, Натан? – спросила Ами.

Натан. Так его звали.

– Как и каждый год.

– Странный ответ.

– Как там мир?

– Мир снова интересуется тобой, Натан.

Сильви Бач кашлянула и, прежде чем открыть глаза, попыталась сбросить тяжесть с груди. Ее рука наткнулась на что-то бугорчатое, колючее, холодное, живое. Она вынырнула из своего сна, тяжкого, как свинец, – девять с половиной часов разницы во времени и тридцать часов авиаперелета, плюс куча пересадок, удушающая жара и несколько стаканов кавы. В Дарвине она встретилась с Крисом Уэлсом, начальником местного отделения Интерпола. который подготовил для нее почву и уладил административные формальности, препятствовавшие доступу посторонних на Землю Арнхем, территорию австралийских аборигенов. Она села в двухмоторный самолет и приземлилась в Нангалале, у которой певучим оказалось только название. Там ее ждал проводник по имени Нгулмармар, или попросту Мармар. Усевшись за руль раздолбанного внедорожника, он отвез ее дальше на восток, огибая биллабонги, болота и мангровые заросли, до outstation[1] с непроизносимым названием.

Кроме фантастических пейзажей, созданных Радужной Змеей, и идиллических пляжей, которые избрали своим лежбищем крокодилы, им встретились по дороге только двое раскрашенных мужчин, три женщины, тащившие черепах, да еще старик, рисовавший на коре какой-то сон. Остаток путешествия был лишь пустыней и светом. Путешествия, конечной целью которого был человек по имени Натан Лав.

Раскрыв глаза, Сильви осознала, что тяжесть на ее груди – большущая игуана. Паника охватила обеих, и ее, и рептилию. Сильви взвизгнула, игуана встопорщила свой воротник. Мармар, спровадив непрошеную гостью, ухмыльнулся:

– Прирученных животных защищают духи Мими. Если вы их обидите, они придут ночью и накажут вас.

– И таких зверюг можно приручить?

– Всех можно приручить, даже человека.

– Не знаю, как там насчет Мими, но я здорово струхнула, – призналась Сильви.

Она снова закашлялась. На сей раз от дыма, поднимавшегося с пола хижины.

– Горим! – взвизгнула она.

– Это всего лишь дым, комаров отгонять. Очень помогает.

Мармар засмеялся и вышел. Сильви с трудом встала с тюфяка, на который рухнула несколько часов назад. В углу полуголый мальчуган играл с «Game Boy». Она опасливо ступила ногой наружу, стараясь не раздавить какую-нибудь тварь. Стоявшее в зените солнце нещадно палило. Ее майка липла к телу, джинсы плавились от зноя. Деревня насчитывала всего восемь хижин из коры, построенных на невысоких помостах. Вместо крыш – пластины солнечных батарей. Современные технологии добрались и сюда, в вотчину Нгалнода и Мириньюнгу, сотворивших, соответственно, землю и океаны. Это была приятная сторона глобализации. В тени дерева женщина месила тесто для хлеба. Другая чему-то учила двоих ребятишек. Трое подростков, размалеванных глиной и углем, слушали хит AC/DC, звучащий из пыльного кассетника, аккомпанируя ему с помощью палок и диджериду.[2]