Евгений Костюченко - Сафари для русских мачо

— Мы тебя отправляем отдыхать, вот и выполняй задание, — повторял он. — Твое дело — слетать, посмотреть, вернуться и доложить. Только и всего.

— Да-да, — в один голос подхватывали специалисты. — Ведите себя органично, развлекайтесь и путешествуйте. Даже фотографировать старайтесь поменьше. Просто запоминайте важные детали. Особенно все, что касается аэродрома в Сан-Деменцио. Может быть, человек, который вас вызвал, захочет с вами что-то передать. Наверно, не стоит принимать от него никаких бумаг, дискет и прочих носителей. Пусть все передаст на словах.

— Самое надежное средство связи — пеший посыльный, — улыбался в ответ Гранцов. — Что-то мы слишком долго рассуждаем, товарищи. Шли бы вы в баню!

Один из чекистов оказался виртуозом по части веников, и даже поделился с Вадимом своей методикой фитотерапии. Он специально привез с собой льняной мешок с сухим разноцветом. Рассыпав ломкие стебли и листву прямо на верхнем полке, он заставил Гранцова улечься там на пять минут.

— Ну как, есть эффект?

— Словно в копне сена переночевал, — с наслаждением потянувшись, восхитился Вадим. — Надо будет прихватить такую торбочку с собой. Рассыплю на пляже… Аттракцион «Русский дух».

Он и сам был бы рад поверить в то, что ему удастся без забот поваляться на багамском песочке недельку-другую. Но все, что рассказали чекисты, настраивало его на иной лад.

История эта началась давно, лет семь назад, когда государство, торжественно провозгласив свободу совести, широко распахнуло двери для предприимчивых «пастырей» да «гуру». Народ, изголодавшийся по духовным деликатесам, валом валил на бесплатные представления магов, целителей и прочую эзотерику. Секты и секточки, культы и культики, «церкви», «движения» и «всемирные эзотерические центры» расползались по стране, как сыпь ветрянки.

Вот тогда-то у ребят с Лубянки, ведавших учетом новых религиозных организаций, и начали дико чесаться затылочные доли мозга. Простая арифметика показывала, что в некоторые московские секты уходило больше народа, чем могло в них поместиться. И это не считая приезжих, не поддающихся учету. Если бы у сектантов имелись свои колбасные заводики, вопросов бы не возникало. Но в том-то и дело, что люди исчезали без следа. Никто их, конечно, особенно и не искал, кроме наиболее обеспокоенных родственников. Да и то лишь по поводу утраченной жилплощади.

Но однажды среди сектантов был замечен один засекреченный инженер, технолог по взрывчатке. Он и раньше тревожил близких своими разговорами об астрале и Непале. По роду занятий заграница была ему противопоказана, так что Непал мог ему только сниться.

И вдруг он побрил голову и перестал ходить на работу (правда, работы как раз и не было, и не уволившиеся работники НИИ чинили утюги и решали на компьютере кроссворды). Потом его видели на собраниях одной из сект. А потом он исчез. И все бы ничего, но спустя какое-то время в далекой-далекой банановой стране партизаны подложили мину необычайной силы. Сигаретная пачка, подброшенная в окно проезжающего полицейского автобуса, превратила автобус в мясорубку — отовсюду торчал фарш. Эксперты были в шоке, потому что не смогли установить происхождение взрывчатки. Они могли твердо сказать, что это был не чешский пластит, не российский гексоген и вообще непонятно что. Все компоненты оказались сугубо местного происхождения, кроме стандартного взрывателя от гранаты. Следовательно, противники режима овладели в своих лесных лабораториях какой-то новой технологией. Когда несколько подобных сообщений накопились у московских аналитиков, тогда и вспомнили об инженере и о легенде, которая уже давно ходила среди сектантов.

Где-то на границе Парагвая и Уругвая строится город, называется Сан-Антонико. Жить в этом городе будут только Просветленные и Очищенные. Но строить его могут и не просветленные и даже неочищенные. И попадают туда только две категории сектантов. Самые лучшие и самые плохие. Если ты достиг самых высоких ступеней, ты в Сан-Антонико будешь жить. Если ты неудачник, если ты хуже всех — ты будешь его строить. И этим, может быть, поправишь свое положение.

Аналитики сначала рассматривали эту легенду как иносказательное обоснование сектантской любви к иерархии. Но тут как раз в этом регионе начали рваться мины с подозрительной мощностью, а бритоголового инженера никак не могли отыскать. Перетряхнули все «центры», «дома», «приюты» и «храмы» — нет и нет. Разве только в астрал никого не засылали…

Неожиданный подарок был получен от украинских коллег. Москвичи вовремя предупредили их о визите в Крым очень интересных субъектов, и киевляне в ответ навели лубянских на хуторок в степи, где поселилась какая-то религиозная община, и где был оборудован классический концлагерь. Несколько бывших коровников стали бараками. Луковые плантации. На работу общинники ходили строем. Обратно с полей их увозили в тракторных прицепах — наверно, сил не оставалось. Туда регулярно подвозили единоверцев из стран СНГ. Пару раз наведывались представители властей. Их встречали хлебом-солью. Никаких жалоб, даже наоборот. Фольклорный коллектив исполнял песни и пляски народов Латинской Америки. Усталые и довольные, чиновники возвращались в тенистые города и рапортовали о проведенной проверке. Единственную неувязочку местные чекисты подарили москалям — народ на хуторок все прибывал да прибывал, а новые коровники не строились. Зато в шести километрах от хуторка, за пересыхающей речкой находился военный аэродром, где иногда садился Ил-76 какой-то непонятной авиакомпании, и к нему ночами сновали сектантские трактора с крытыми прицепами.

На Лубянке сразу возникли ассоциации с «илом», который фигурировал в скандале с незаконными поставками вооружений как раз в Латинскую Америку. Он тоже принадлежал непонятно кому, и вез российские минометы под видом нефтяной арматуры. Его задержали в Африке по пути из Болгарии в Эквадор. Россия громогласно отбрыкнулась от нелепых обвинений, потому что всегда была добросовестным партнером не Эквадора, а Перу, с которым именно Эквадор в то время конфликтовал из-за спорных участков границы.

— Ты, Гранцов, особо-то голову не забивай, — вмешался генерал Митрофанов. — Беглые ученые, пропавшие сектанты и международные конфликты тебя пускай не тревожат.

— Да Гондурас меня не беспокоит, — отшутился Вадим, однако все же добавил: — А вот на «семьдесят шестой» очень хотелось бы взглянуть.

— Мне тоже хотелось бы, — сказал Дед. — Причем хотелось бы видеть его не в полете, а на земле.

— В Домодедово, что ли?

— Да все равно. Только не в полете. От его полетов у меня давление портится.

— Не только у вас, — сказал чекист-фитотерапевт. — И не только давление.

Когда началась чеченская кампания, история с пропавшим ученым и загадочным «илом» получила неожиданное развитие и дополнилась «делом экспедитора». Обживая освобожденный грозненский аэродром, в развалинах, под дверью с табличкой «экспедиторы», солдаты нашли тело славянской наружности в натовском камуфляже. Камуфляж бойцы поделили между собой, а папку с документами передали в особый отдел. Так на Лубянке появились бумаги примерно следующего содержания.

Бумага номер один. Ксерокопия какого-то мандата на нескольких языках. «Защитный сектор Малой Семьи Ц.Е.П. направляет своего представителя, Рональда Старка, для координации действий Ц.Е.П. и Министерства Обороны Республики Ичкерия. Рональд Старк уполномочен вести переговоры о закупках любой техники и оборудования, подписывать любые совместные документы от имени Ц.Е.П. и распоряжаться имуществом Ц.Е.П., находящемся во временном хранении Министерства Обороны Республики Ичкерия».

Второй листок был украшен гербами и печатями. Письмо. Я, посол, допустим, Гонделупии в Скобаристане, уполномочен своим правительством обратиться за содействием к Рональду Старку, каковой должен закупить у правительства Скобаристана определенное количество товаров военного назначения, список которых прилагается. Мамой клянусь, что оружие предназначено исключительно для сил охраны общественного порядка республики Гонделупии и не может быть ни передано, ни продано третьей стороне. Подпись и посольская печать.

— Конечно, и подпись и печать были поддельными, — сказал чекист-фитотерапевт. — Если бы этот экспедитор сунулся с липовым сертификатом конечного пользователя в Росвооружение или на завод Дегтярева, мы бы его не упустили. Но эти жучки снуют по разным посредническим конторам. А те умеют закрывать глаза на мелкие погрешности, когда можно крупно заработать.

— А что такое ЦЕП? — спросил Гранцов.

— А на это у нас есть бумага номер три. Мы ее из собственных архивов выудили. Это обычное свидетельство о регистрации в России некоммерческого общественного объединения «Церковь Единого Принципа», в дальнейшем именуемого Ц.Е.П.