Блейк Пирс - Когда она ушла

Райли приблизилась к фермерскому дому. Подойдя к ступенькам, она в первую очередь достала пистолет, а лишь потом зашла на крыльцо. Она постучала во входную дверь. Никакого ответа. Она постучала ещё раз.

– У меня посылка для Дирка Монро, – крикнула она. – Распишитесь, пожалуйста!

По-прежнему нет ответа.

Райли сошла с крыльца и стала обходить дом. Окна располагались слишком высоко, чтобы она могла в них заглянуть, а задняя дверь тоже была заперта.

Она вернулась к парадной двери и снова постучала. Ответом была всё та же тишина. Замок на двери был простой, старомодный, его легко можно было открыть отмычкой – на такой случай она носила небольшой набор в сумочке. Она знала, что маленький крючок и плоский натяжитель сделают своё дело.

Она сунула пистолет обратно в кобуру и достала всё необходимое, затем вставила отмычку в замок, нащупала нужное место и провернула её, пока замок не открылся. Тогда она повернула ручку и дверь открылась. Снова достав оружие, Райли вошла внутрь.

Интерьер был таким же колоритным, как и пейзаж снаружи. Это был идеальный сельский дом, удивительно опрятный и чистый. В гостиной стояло два больших мягких кресла с белыми вязаными накидками на подлокотниках и спинке.

Глядя на комнату, казалось, что в неё вот-вот войдут приветливые члены семьи, поприветствуют её, скажут располагаться и чувствовать себя как дома. Но по мере того, как Райли изучала дом, это чувство таяло. Было непохоже, что в доме вообще кто-то жил. Всё было слишком чисто.

Она вспомнила слова отца.

«Он хочет начать всё сначала. Он хочет пройти весь путь к началу».

Именно это пытался здесь сделать Дирк, но у него не получилось, потому что его жизнь с самого начала была безнадёжно сломана. И он, разумеется, об этом знал и это его мучало.

Вместо того чтобы вернуться в счастливое детство, он оказался в ловушке нереального мира. На стене висела вышивка в рамке. Райли подошла к ней, чтобы получше рассмотреть.

На небольшой картинке крестиком была вышита женщина в длинном наряде и с зонтиком в руках. Под ней были вышиты слова:

Красавица с Юга всегда любезна учтива добра…

Список продолжался, но Райли не стала дочитывать. Она поняла главное. Вышивка лишь отражала его несбыточные мечты. Ферма, конечно, никогда не была плантацией. Никакая так называемая красавица с Юга здесь никогда не жила, попивая вкусный чай и раздавая приказания слугам.

И всё же, фантазия, должно быть, была дорога тому, кто здесь жил – сейчас или в прошлом. Возможно, что этот «кто-то» однажды купил куклу, которая олицетворяла красавицу с Юга из книжки.

Прислушиваясь к любым шорохам, Райли двинулась дальше по коридору. С одной стороны был дверной проём в форме арки, который вёл в столовую. Чувство, что она находится в прошлом, усилилось. Сквозь кружевные занавески, висящие на окне, проникал солнечный свет. Стол и стулья стояли так, будто ждали семейного ужина. Но во всём остальном по комнате было видно, что ей уже давно никто не пользовался.

С другой стороны коридора была огромная старомодная кухня. В ней тоже всё было на своих местах без каких-либо признаков недавнего использования.

В конце коридора была закрытая дверь. Двинувшись в её направлении, Райли остановилась перед группой висящих на стене фотографий, которые привлекли её внимание. Проходя мимо, она внимательно их рассмотрела. Это были обычные семейные фото, некоторые чёрно-белые, некоторые цветные. Они относились к далёкому прошлому – может быть, лет до ста.

Это были фотографии, которые можно найти в любом доме – родители, дедушки и бабушки, дети, украшенный праздничный стол. Большинство изображений выцвело со временем.

Фотография, которая выглядела не старше пары десятков лет, изображала мальчика, учащегося в школе – аккуратного ученика с новой стрижкой и застывшей, натянутой улыбкой. На фотографии справа была женщина, обнимающая девочку в платье с рюшками.

Райли в шоке осознала, что мальчик и девочка выглядят на одно лицо. Более того, это был один и тот же ребёнок. Девочка на фотографии с женщиной была на самом деле мальчиком в платье и парике. Райли затрясло. Выражение лица переодетого мальчика говорило о том, что это не безобидная игра в переодевание. На этой фотографии улыбка была мученическая и несчастная, и даже злая и ненавидящая.

На последнем снимке мальчику было лет десять. Он держал куклу. Сзади него стояла женщина с улыбкой совершенно неуместной и какой-то недоумённой. Райли наклонилась, чтобы получше рассмотреть куклу, и ахнула.

Вот она – кукла, которая была на картинке в книжке из магазина. Она была в точности такая же, с длинными светлыми волосами, яркими голубыми глазами, розами и розовой лентой. Много лет назад эта женщина дала мальчику куклу. Она наверняка навязала её ему, заставляя его её любить и лелеять.

Измученное выражение лица мальчика говорило, как всё было на самом деле. В этот раз он не смог подделать улыбку. Его лицо выражало отвращение и ненависть к самому себе. Фотография поймала момент, когда в нём что-то сломалось, чтобы никогда больше не склеиться. Именно тогда образ куклы остался в его несчастном детском воображении. Он не мог избавиться от него уже никогда. Это был образ, который он воссоздавал с помощью убитых женщин.

Райли оторвалась от фотографий. Она пошла дальше к закрытой двери в конце коридора. Она с трудом сглотнула.

“Это должно быть здесь”, – подумала она.

Она была в этом уверена. Эта дверь была преградой между мёртвой, искусственной, нереальной красотой этого сельского домика и той кошмарной, уродливой реальностью, которая скрывалась под ней. В этой комнате фальшивая маска счастливой нормальности падала раз и навсегда.

Держа пистолет в правой руке, она открыла дверь левой. В комнате было темно, но даже в тусклом свете из коридора она видела, что она совершенно не похожа на остальной дом. Пол здесь был завален мусором.

Райли увидела выключатель рядом с дверью и щёлкнула им. Единственная свисающая с потолка лампочка осветила развернувшийся перед ней кошмар. Первое, что она отметила, была металлическая труба, стоящая посреди комнаты, соединяя пол и потолок. Следы крови на полу указывали на то, что здесь происходило. Никем не услышанные крики женщин оглушительным эхом отозвались в её голове.

В комнате никого не было. Райли постаралась успокоиться и шагнула вперёд. Окна были заколочены, внутрь не проникал солнечный свет. На покрашенных в розовый стенах были нарисованы картинки из книги, однако они были испорчены пятнами и кляксами.

Куски детской мебели – кресла и стулья с рюшками, предназначавшиеся для маленькой девочки – были перевёрнуты и сломаны. Повсюду валялись обломки кукол – оторванные конечности, головы, куски волос. К стенам были приколочены маленькие кукольные парики.

С колотящимся от страха и ярости сердцем, вспоминая своё собственное заточение, Райли сделала шаг глубже в комнату, загипнотизированная сценой, яростью, страданиями, которые она здесь ощущала.

Вдруг сзади неё раздался шорох и свет неожиданно погас.

Райли в панике развернулась и выстрелила, но промахнулась. Руку ударило что-то тяжёлое и сильное, причинив невероятную боль. Её оружие упало в темноту.

Райли постаралась увернуться от следующего удара, но твёрдый тяжёлый предмет опустился ей на голову, отчего её череп хрустнул. Она упала и поползла в дальний угол комнаты.

Удар всё ещё эхом отзывался у неё в ушах, искры мелькали перед глазами. Она была ранена и знала об этом. Она изо всех старалась держаться в сознании, но оно ускользало, как песок между пальцев.

Снова оно – шипящее белое пламя, прорезывающее темноту. Мало-помалу в мерцающем свете стало видно, кто его несёт.

На этот раз то была мать Райли. Она стояла прямо перед Райли, роковая рана от пули кровоточила прямо в центре её груди, её лицо было бледным и мертвенным. Однако когда мама заговорила, Райли услышала голос отца:

«Дочь, ты всё делаешь неправильно».

Райли почувствовала тошнотворное головокружение. Перед её глазами всё закружилось. Мир потерял весь смысл. Что делает её мама с этим ужасным пыточным инструментом? Почему она говорит голосом отца?

Райли крикнула: «Почему ты не Петерсон?»

Неожиданно пламя погасло, оставив от себя лишь тающий след.

Она снова услышала голос отца, прорычавший в кромешной темноте: «Это твои проблемы. Ты хочешь бороться со всем злом в мире одновременно. Ты сделала свой выбор. По одному монстру за раз».

С всё ещё плывущей головой, Райли постаралась понять сообщение.

«По одному монстру за раз», – пробормотала она.

Её сознание гасло и утекало, дразня её последними проблесками ясности. Дверь была слегка приоткрыта и против тусклого света она видела силуэт мужчины. Она не могла разобрать его лица.