Александр Ольбик - Падение «черного берета»

— Попробуй-ка, по-моему, засол что надо.

— Идет, — буркнул Сергей и вилкой подцепил два тонких пластика рыбы.

Около трех часов дня он услышал звук автомобильного движка и подошел к окну. Во дворе стоял вишневого цвета «фольксваген», от которого в сторону крыльца шагал человек с большой через плечо сумкой. Через пару минут в комнату вошел Николай и сказал: «Пойдем, Мцыри, фотографироваться». Внизу, в холле, их ждал фотограф, раскладывающий на столе богатую аппаратуру.

Съемка заняла не больше десяти минут, после чего фотограф сразу же уехал. А буквально через два с половиной часа к Карташову вошел Брод и протянул документы: паспорт, водительские права и техталон. Сергей кое-что в жизни повидал, но такая оперативность его просто потрясла.

— У тебя что, волшебники трудятся? — спросил он у Брода.

Заглянул в паспорт. Шмыгнул носом, не зная, куда деть руки и глаза. Однако все три документа уверенно засунул во внутренний карман ветровки, висевшей на спинке стула.

— Теперь ты коренной москвич… Анатолий Иванович Карпенко, — сказал с улыбкой Брод, — Можешь лететь на все четыре стороны.

— И чем я тебе за это обязан?

— Перестань, кто кому обязан, это еще большой вопрос… У меня освободилась одна штатная единица, если не возражаешь, можешь у меня поработать. Правда, день ненормированный, оплата почасовая и плюс премиальные за риск. Молоко за вредность будешь покупать за свой счет…

Когда Брод улыбается, у него на лбу кожа туго натягивается и становится гладкой, словно отутюженной.

— А если я твое предложение не приму, эти ксивы заберешь назад?

— Ты не спеши. У тебя есть время обдумать, но независимо от этого, я попрошу тебя завтра съездить с Николаем в одно место. В дороге хорошо думается, но я тебе, Мцыри, честно скажу — я хотел бы, чтобы ты мое предложение принял.

— А мне, собственно, выбирать особенно не из чего и, возможно, мы с тобой договоримся.

— Вот это то, что мне надо. А теперь, Серго, давай выкладывай, как ты оказался в Москве и что ты делал на Рижском вокзале?

Во время рассказа Брод реагировал отдельными репликами и наводящими вопросами типа: «Сколько дней рыли подкоп?» или недоверчивым: «И все 96 человек дали деру в одну ночь?» Иногда в его словах сквозило ирония, которая, впрочем, сменялась сочувствием, а порой и состраданием. Когда Карташов кончил говорить, Брод с сожалением сказал:

— У нас в Латвии есть деловые интересы, жаль тебе нельзя там показываться…

— Даже с такими документами?

Вечером к нему зашел Николай и сказал, чтобы он спустился вниз. Там уже находился Брод, сидящий в кресле напротив телевизора.

— Садись, Мцыри, послушаем, что о нас будут говорить, — Брод указал рукой на рядом стоящее кресло.

И действительно, к концу «Вестей» диктор рассказала о криминальных разборках. На экране, крупным планом, возникло элегантное здание Рижского вокзала и голос за кадром прокомментировал: «Вчера, среди бела дня, двое неизвестных пытались застрелить спускавшегося по этой лестнице неизвестного человека, выходящего из пункта обмена валюты. Однако его охранник убил одного из нападавших, а другого нападавшего оглушил бутылкой с пивом какой-то посторонний и до сих пор тоже не установленный человек. К слову сказать, этот же человек помог жертве нападения и его раненому охраннику сесть в машину и скрыться с места происшествия. По факту разбойного нападения возбуждено уголовное дело, ведется расследование».

Затем видеокамера наехала на зелено-белый фасад вокзала и Карташов увидел отчетливые следы от пуль. Огромная витрина была забита куском фанеры. Через мгновение на экране появились два фоторобота. Первый, по мнению уголовного розыска должен соответствовать человеку, на которого было совершено нападение, а второй — тому, кто помог жертве уносить ноги.

Брод прокомментировал:

— Вот после этого и скажи, что наша милиция не умеет работать. Эти фотороботы похожи на нас так же, как оглобля на удочку.

— Не скажи, меня они схватили более или менее правдоподобно, только слишком пышные усы пририсовали…

— Потому что ты на вокзале долго ошивался и тебя могли видеть сразу сто человек…

— Это скорее всего работа спекулянтки, которая приставала с билетами. Дешевка щербатая… А почему нет фоторобота третьего, того, кто с твоим кейсом оторвался на девятке? Тип с бородавкой на щеке…

— Долго им придется искать иголку в стоге сена, тем более, если ее там нет. Иди, Мцыри, и спокойно отдыхай. Это хорошо, что этот фильм про себя мы с тобой увидели…

— Но для тебя было бы лучше, если бы еще сказали, кто тебя пытался расконторить.

— Это дело времени, Бог не фраер, он шельму метит.

Ближе к ночи у Карташова разболелся желудок. Словно кол вбили в правое подреберье. Он порылся в карманах и достал упаковку «Викаира». Заодно принял снотворное, которое однако оказалось бесполезным.

Он лежал с открытыми глазами и мысли, словно цветные бабочки, перелетали с одной веточки воспоминаний на другую.

Утром его разбудил Николай.

— Примерь, — сказал он и кинул на кровать темный костюм. Рубашка с галстуком уже лежали на кресле. Кожаная куртка — на стуле.

— Одну минутку, только сполоснуть, — он привык утро начинать с холодного душа.

Сорочка оказалась немного узкой в плечах, зато костюм пришелся в самую пору.

— Жених, мать твою! — воскликнул охранник. — Ты, старик, неплохо поднакачен, наверное, за колючкой зря время не терял.

— Это остатки былой роскоши, — Сергей никак не мог справиться с галстуком. Отвык.

Помог Николай.

— Если завязать двойным узлом, — сказал он, — будет короток, а надо, чтобы до ширинки… По моде…

— Завяжи, как у тебя, а заодно открой секрет — куда поедем?

— Рабочее задание даю не я. Поправь манжет и застегни вторую пуговицу на пиджаке.

Основательно позавтракали, после чего состоялся разговор с Бродом. Тот уже был причесан, лоб и щеки блестели после только что принятого душа. По всему было видно, что человек вполне оклемался.

— Никола, — обратился Брод к охраннику, — покажи Карпенко Анатолию Ивановичу Москву, после чего… — он взглянул на часы, — Примерно, к двенадцати подъедите к клинике и возьмете груз. По дороге купи Мцыри солнцезащитные очки-хамелеоны.

— Какую брать машину?

— «Шевроле», сегодня груз габаритный, — ответил Брод.

Карташов пошел следом за Николаем. Во дворе он заметил два телемонитора, вдоль забора вышагивал невысокого роста парень в кожаной куртке, другой стоял у ворот.

Брод открыл двери — пологий спуск вел в гараж. Он был ярко освещен и Карташов увидел те же машины, которые он уже видел в первый день пребывания в Ангелово.

— Слышь, Никола, от проверок на дорогах уклоняйтесь. Этого нам не надо…

— Зачем Веня это говорит, ведь у меня ксивы в порядке? — спросил Карташов охранника.

— Дело не в тебе, а в том, что мы повезем.

— Ракету, что ли?

— Не говори ерунды. Все совершенно невинно по сравнению с тем, что сегодня творится кругом. Выедешь из ворот, сворачивай направо и поезжай до второй поперечной улицы.

Николай был в роли штурмана — подавал команды и Карташов, приладившись к управлению, довольно уверенно мчался по улицам Москвы. Он ее не узнавал. После побега из лагеря, скитался по Подмосковью, связался с бомжами и почти никуда из шалманов не выходил. Сейчас город для него распахнулся во всю свою могучую ширь. Нарядные витрины и тысячи афиш и убойная реклама, в полдневных лучах солнца, особенно притягивали взгляд. Иногда он мимолетно оглядывал толпу, выхватывал из нее лица отдельных женщин, как будто надеялся увидеть среди них свою сестру.

— Сейчас заедем на Поклонную гору или потом? — спросил Николай.

— Давай сначала сделаем дела, а потом отправимся на экскурсию.

Позади остались Нижегородская улица и шоссе Энтузиастов. По Госпитальному валу они въехали на проспект Буденного.

— Возле метро «Семеновское» свернешь на грунтовку… Нам нужна улица Ткацкая, возле Старообрядческого кладбища.

— Понятно, — Сергею не хотелось говорить. — Включи, Никола, магнитофон, попросил он охранника, и взял из пачки сигарету.

— Вон, видишь, блестит небольшое озерцо? Объедешь его с правой стороны и возле коричневого заборчика тормознешь.

Карташов так и сделал и был немало удивлен, когда «заборчиком» оказалась настоящая Китайская стена, выложенная из гранитных блоков. Сквозь крону старых кленов угадывался угол особняка, с большими окнами и красной черепичной крышей.

— Немного подожди здесь, — сказал Николай и едва уловимым движением выдернул ключ зажигания. — Не обижайся, старик, это на всякий случай…

— Мне-то что, — Карташов в приоткрытую дверь смотрел на озерцо, по которому плавали десятка полтора жирных уток. «Не доверяет хмырь», — но это открытие, высказанное про себя, его ничуть не тронуло.

Из открывшихся ворот вышел Николай. Он вернул ключи, но сам в кабину не полез, видимо, хотел сгладить не совсем корректную ситуацию.