Марсель Монтечино - Высокая ставка

Голубые цифры все еще светились на экране счетной машинки. Сэл выключил ее, положил в карман красный блокнот. Большая ставка. Он вернулся в бар.

— Сэл, где ты теперь играешь? — спросил Джимми Вэн, подтянутый мужчина лет тридцати пяти, с большими залысинами и в роговых очках. С виду бухгалтер, он виртуозно управлялся с отмычками. Без пота, как говорят воры. — Может, послушаем тебя вечером, потанцуем. Так где ты играешь?

— Музыкальный клуб в баре «Кинг Луи».

— Работаете по воскресеньям?

— Отдыхаем по понедельникам. Но у меня больше нет группы, Джимми.

— У тебя больше нет группы?

Блондинка, подошедшая к музыкальному автомату, стуча высокими каблуками, повернулась к ним и закричала:

— Ред, милый, пусть дождь кончится! Я хочу посмотреть парад «Марди Грас»!

— Говорю тебе, Сандра, забудь о параде. Его опять отменят к чертям. К тому же шлюхам нечего по парадам шляться, шлюхам надо работать. Все отели переполнены.

— Ах, Ред, это все семьи с детьми приехали на парад. — Она опускала в автомат монеты.

— Черт, верно, — вздохнул Даго Ред. — В этих отелях, должно быть, полно легавых. Только поэтому сюда и приезжают.

Блондинка выбирала мелодию.

— Ах, Ред, я шесть недель не выходила из дому, с того дня, как с тобой познакомилась.

Даго Ред весело зарычал.

— Я пропущу самое веселое, Ред. Из-за этого проклятого дождя они все отменят.

Ники Венезия закурил.

— Самый дождливый карнавальный сезон в моей жизни, — сказал он, покусывая кончик сигареты, — дождь льет каждый день.

Заработал музыкальный автомат. Из него понеслись звуки старинного вальса, исполняемого на фортепиано.

— Эй, Сандра, — заревел Даго Ред, — ты опять за свое? — Торс Даго был постоянно наклонен вперед, как у гориллы. Прозвище Ред[3] он получил еще в молодости, когда сидел в тюрьме и был ярко-рыжим. Сейчас волосы его побелели, а лицо приобрело нездоровый серый оттенок. — Надоело это слушать.

Кенни Роджерс пел:

В баре в Толедо невзначай

Кольцо потеряла, когда пила чай...

— Душка, Ред, Ники говорит, что они все отменят из-за дождя.

— У ВМФ есть против него средство, — заявил Джуниор Венезия. — Разгонят навсегда.

— Приготовь нам еще, Сэлли, — обратился Джимми Вэн к Сэлу и положил сотню на стойку бара. — И о себе не забудь.

Сэл принялся смешивать коктейли.

— Спасибо, Джимми, один выпью.

— Значит, у тебя больше нет группы, Сэлли?

— Это ненадолго, Джимми.

Не умею смеяться, разучился шутить.

Значит, уже недолго мне жить...

— Это же была лучшая группа, когда вы играли в «Касабланке», лучшая нью-орлеанская группа...

— Так вот где я тебя видела, красавчик.

Она говорила хрипло, с пошлым бруклинским акцентом, гундосила, но бледное лицо с тонкими чертами было ангельским, стянутые на затылке рыжие волосы заплетены в тяжелую косу. Она была новой девкой Ники и тесно к нему прижималась.

— Ты Сэл Д'Аморе. Моя сестра училась с тобой в Николсе.

— В Николсе, — взревел Джуниор Венезия, словно горилла при виде банана. — Там теперь одни негры. Они повесили сына Куза Алмерико за ноги из окна. Мальчишка даже обмочился со страху.

— Ты помнишь Милдред О'Рурке?

Сэл помолчал, держа бутылку над стаканом, уставившись на рыжеволосую женщину и тщетно пытаясь вести себя непринужденно.

— Такой же нос, ростом чуть ниже тебя. Волосы немного темнее?

Проститутка улыбнулась.

— Она, а я ее младшая сестра. — Она отодвинулась от Ники, выпрямилась и протянула Сэлу руку. — Меня зовут Хеди О'Рурке.

— Ты только посмотри на нее, — сказал Ники презрительно. — Шлюха пожимает руку. Эй, тебе за это не заплатят.

Джуниор залпом выпил свой бурбон и принялся грызть лед.

— Мальчишка целый год не обедал. Эти проклятые негры выколачивали из него все деньги, которые ему давали на обед.

— Слышал, что с Разу случилось? — вмешался Даго Ред.

Ники повернул голову.

— Нет, а что? На следующую неделю у нас с ним кое-что запланировано.

— Не рассчитывай на него. И это надолго. Его замели в доме судьи Лабурдетта с набором отмычек, носками на руках и кольтом в кармане.

— Идиот, он что, поперся с пушкой в дом к судье?

— Говорю же тебе. Они запросили залог в четверть миллиона.

— О, Боже!

— А я что говорю.

Хеди, рыжая проститутка, наклонилась через стойку к Сэлу, который продолжал готовить коктейли, только бы быть чем-то занятым.

— Я окончила школу в семьдесят девятом. Ваша группа играла на выпускном вечере. На катере «Президент»?

Сэл пожал плечами.

— На «Президенте» было много выпускных вечеров.

— Да, но тогда два пижона прыгнули с верхней палубы в воду, помнишь?

Сэл заставил себя улыбнуться.

— Да, помню.

— Какая была ночь, — засмеялась Хеди. — Никогда не забуду. Я танцевала под вашу музыку до трех или четырех утра.

— Да, мы играли в два раза дольше.

— Никогда не забуду ту ночь. — Она улыбнулась ему. — Меня к тебе тянуло. Ты был для меня самым красивым мужчиной. Я всю ночь вертелась перед сценой. Хотела наброситься на тебя и твой орган. — Ее глаза сверкнули, когда она поняла свою случайную шутку. — На твой орган! — Она громко рассмеялась.

— Налей нам еще, Сэл. — Джимми кивнул на бутылки в баре. Джимми сорил деньгами, особенно когда бывал пьян, и остальные тоже. — И о себе не забудь, Сэлли.

«Какого черта, — подумал Сэл, — мне надо напиться. По крайней мере, не почувствую боли, когда мне будут ноги ломать».

Не будь идиотом, возразил внутренний голос. Ноги тебе переломали бы за двадцать тысяч. Но тебе перережут глотку. Ты сам себе вырыл яму.

Ники снова закурил.

— Разу не понимает, что на этот раз ему не выкрутиться? Что его ждут нары?

Даго Ред посмотрел на Ники.

— Ники, его замели в доме судьи, с оружием.

Ники кивнул и крепко сжал губы. В минуты гнева лицо его, казалось, темнело.

— И как только он додумался переться к судье домой? — Ред повернулся и положил локти на кожаную обивку бара, тянувшуюся по краю стойки.

— Это все сын судьи подстроил.

— Спятил?

— Ничего я не спятил. Мальчишка ходит в школу в Тулане, и они с ребятами покупали у Разу кокаин. Он-то все и придумал. Дал Разу ключи, схему расположения комнат и секретный код тайника.

— Господи Боже!

— Ну, а я что говорю?

— Эй! — кликнул Джимми Вэн Сэла и указал на висевшую в баре фотографию рыбака с пойманной рыбиной. — Дай мне эту картинку. — Он положил на стойку бара пакетик, на четверть наполненный кокаином. — Повеселимся.

— Повеселимся, — поддакнула симпатичная проститутка с веснушками.

За окном сверкнула молния. Даго Ред, глядя в зеркало за стойкой, причесывал свои седые волосы.

— Разу сказал, что если ему светит от пяти до десяти...

— Ред, — громко пожаловалась проститутка из Техаса, — ты видишь, какая молния, не видать мне парада.

Ники Венезия положил руку на плечо старика.

— Ты зачем позволяешь своей шлюхе перебивать тебя?

Даго Ред уставился на Ники и только хотел повернуться к своей желтоволосой подружке, как снова заиграл музыкальный автомат.

— Эй, Сандра! — воскликнул Даго Ред, отвернувшись от Ники. — Опять эта дрянь, — он театрально закатил глаза, — ты же знаешь, как я это ненавижу.

— Ред, — засмеялась Сандра, поддразнивая его.

Ники Венезия спрыгнул с высокого стула, подошел к автомату, взял его с обеих сторон за голубой корпус, наклонил к себе и ударил о стенку. Игла царапнула пластинку, и пластинка встала обратно. Присутствующие не сводили с него глаз. А он, стоя ко всем спиной, ждал. Когда пластинка перевернулась и снова заиграла музыка кантри, Ники проделал то же самое. А затем снова и снова, пока автомат наконец не замолчал. Ники повернулся и обвел всех взглядом. Его лицо потемнело. Глаза стали колючими и в то же время затуманенными, холодными и жгучими. Он шагнул к бару и посмотрел на Сэла.

— Дай несколько монет.

Сэл быстро открыл кассу и взял горсть красных полированных жетонов для автомата. Протянул их Ники, избегая смотреть ему в глаза. Ники вернулся к автомату и медленно, один за другим, опустил туда все жетоны. Затем нажал на кнопки. Зазвучал веселый рок-н-ролл, но когда провалился последний жетон, раздался популярный в пятидесятых блюз, песня Ли Дорси.

Ники снова повернулся к компании. Теперь уже с улыбкой и веселым блеском в глазах, словно утихомирившийся ребенок. Он прихлопывал в такт.

— Вот это другое дело. — Он широко улыбнулся и пустился танцевать, скверно, но с энтузиазмом, скользя по черно-белому кафельному полу.

— Давай, техаска, — обратился он к желтоволосой проститутке, — станцуй со мной.

Та уже снова сидела у бара. Она нервно улыбнулась, было заметно ее смущение и испуг. Она взглянула на Даго Реда.

— Давай, Сандра, потанцуй с мужиком, — проскрипел Даго Ред и слегка шлепнул ее.