Дональд Гамильтон - Предатели

Я шагнул к веранде, откинул жалюзи и уставился со своего наблюдательного пункта на пару птиц, похожих по размерам на скворцов, которые сидели на крыше противоположного коттеджа и о чем-то спорили.

Я поморщился и подумал, что, пожалуй, мне и впрямь не помешал бы отпуск, о котором теперь не приходилось и мечтать. После этого я вернулся в спальню, отыскал на туалетном столике буклет, который привез с собой, и установил, что вышеуказанные птицы именуются майна, или говорящие скворцы. Пока я приходил в себя, то посмотрел на загадочные цветы на столике и заодно определил, что это антурия.

На моих часах было полседьмого по местному времени, но спать мне расхотелось. Вместо того чтобы вернуться в постель, я выудил из чемодана плавки и сандалии, надел их и взял полотенце. Когда я оказался на пляже, кроме меня, там не было ни души. На песке у воды я увидел большое каноэ, на боку которого было выведено название отеля. Вода была чистая и голубая. Волны, медленно накатывавшиеся на берег, не показались мне большими, но в полумиле от берега пенились буруны – похоже, там была отмель или риф.

Оставив сандалии и полотенце на каменном парапете волнолома, я вышел на песок и стал осматриваться по сторонам. Я впервые увидел, что такое Вайкики. Если у меня до этого и теплились какие-то детские иллюзии насчет этого места, они быстро приказали долго жить. Если вы надеетесь увидеть там извилистый песчаный берег, где высятся пальмы, то вас ожидает разочарование. Берег имел место, и песок там тоже был, но высились вокруг не столько пальмы, сколько небоскребы. Даже Алмазная Голова, гора, сторожившая вход в бухту на востоке, не избежала внимания деловых людей. На самом кончике мыса, словно прыщики на аристократическом носу, виднеются здания в двенадцать этажей.

Я не сомневаюсь, что кое-кто уже выдвинул идею засыпать Большой Каньон, дабы превратить его в туристский центр. Хотя всем будет ясно и то, что исчезнет знаменитый ландшафт, которым было принято любоваться. Но вместо него будет сооружено гигантское поле для гольфа.

Я, конечно, немножко разочаровался, но вовремя взял себя в руки. Я ведь ехал не на необитаемый остров! Чего же удивляться, что люди строят тут дома? Я вошел в воду – по причине раннего утра весьма прохладную, немного проплыл, но вскоре выяснил, что по-прежнему могу достать до дна. Только песка уже не было – водоросли и кораллы. Босиком не побродишь. Не желая испытывать судьбу – кто знает, какие морские чудища таятся в норах и впадинах, – я поплыл туда, где ясно мог видеть дно. Встав на ноги, я побрел к берегу и вдруг остановился как вкопанный. Стройная девушка – загорелая блондинка в белом бикини – вышла на берег, держа на голове доску для серфинга. Учитывая, что доска эта имеет восемь-десять футов в длину, пару футов в ширину и весит фунтов тридцать, зрелище было само по себе впечатляющим. Но меня удивило другое: что-то в облике девушки показалось мне до боли знакомым. Клэр временами надевала белый купальник.

Разумеется, это была не Клэр. Клэр была похоронена за тридевять земель отсюда, и эта девушка была повыше и отличалась большей поджаростью. Она была такой же загорелой, как и та, с которой мы гуляли по Европе, но ее волосы были потемнее, они скорее были русыми, только выцветшими на солнце – и подлиннее. Они падали ей на плечи, в то время как Клэр носила прическу, напоминавшую серебряную шапочку.

Поравнявшись со мной, девица улыбнулась мне из-под доски. Одна ранняя пташка приветствует другую – ничего более. Она остановилась рядом со мной, чтобы положить свою яркую доску, затем выпрямилась и стала поправлять нижний компонент бикини. Может, просто желая удостовериться, что не забыла надеть эту важную часть пляжного наряда. Затем она немного помедлила, глубоко вдохнула, наслаждаясь свежим утренним воздухом, потом медленно провела пальцами по волосам, откидывая их со лба.

На пляже можно многое узнать о девушке по тому, как она относится к своей прическе. Если она выходит на пляж тщательно причесанная и напомаженная и потом плавает на мелком месте, подняв голову, как черепаха, ясно, что ее в первую очередь заботит только ее “я”, и вы можете спокойно о ней забыть. Вам не отвлечь ее от своей внешности. Ни вам, ни кому-то еще. Если она надевает резиновую шапочку и быстро плывет вдаль, она не безнадежна, но либо она неудержимая оптимистка, либо дурочка, потому что не изобретено еще такой шапочки, которая сохраняла бы волосы сухими. Но если она смело ныряет в воду, не заботясь о том, что будет с ее волосами, не теряйте времени даром и устремляйтесь за ней, пока вас не опередил другой парень. Возможно, вечером ее прическа окажется не в самом лучшем виде, но это не беда. По крайней мере, она понимает, что в мире есть вещи поважнее, чем хорошо уложенные волосы.

Блондинка тем временем улеглась на доску и, уверенно работая коричневыми руками, стала удаляться в открытое море. Контраст между твердой доской и мягкой женской плотью завораживал. Вскоре ее окатила волна, но она никак не обеспокоилась. Было ясно, что она вошла в воду, чтобы промокнуть. Кроме того, она явно собиралась отправиться туда, где волны были настоящие. То, что за ней наблюдал мужчина, совершенно ее не смущало. По крайней мере, на первый взгляд.

Я вздохнул и отвернулся, выглядывая, где я оставил полотенце и сандалии. В иных обстоятельствах я бы непременно предпринял что-то авантюрное. Например, раздобыл бы доску для серфинга. Правда, я не знаю, как с ней обращаться, но не беда. Я не сомневался, что мой утренний морской дух-хранитель научил бы меня, что делать.

Поймите меня правильно: я вовсе не утверждаю, что любая блондинка на пляже, завидев меня, начинает строить мне глазки, даже если вокруг, кроме меня, никого нет, а она приводит в порядок волосы. Да, девушки порой откидывают волосы со лба, и это не значит ровным счетом ничего, даже если сопровождается глубоким вздохом “ах, какое прекрасное утро”.

И все же ситуация складывалась не совсем обычная. Я не ошибся: девушка и впрямь была похожа на Клэр. Это была не Клэр, но я видел ее фотографию на экране в отделе текущей информации в Вашингтоне, в цокольном этаже одного дома в американской столице. Мне понадобилось некоторое время, чтобы все встало на свои места. Итак, кодовое имя Джилл, работает в Тихоокеанском регионе, одна из наиболее перспективных наших сотрудниц – вернее, сотрудниц Монаха. Конечно, можно было счесть совпадением, что она выбрала это утро и пляж этого отеля для свидания с волнами, но мне в это плохо верилось. Кроме того, мне показалось, что познакомиться с ней для меня не составит труда. Точнее сказать, если я даже очень захочу от нее убраться, из этой затеи ничего не выйдет.

История с Нагуки попала в утренние газеты. Завтракая на открытой террасе ресторана отеля, я прочитал об автокатастрофе на Пали, уж не знаю, где это находится. Похоже, не один я умел использовать в своих целях статистику дорожно-транспортных происшествий.

В газете имелся снимок: накрытый простыней труп возле останков светлого “форда” прошлогодней или позапрошлогодней модели. Не исключено, что именно эта машина следовала за мной вчера из аэропорта. Может быть, чувствуя, что Монах обложил его со всех сторон, Нагуки постарался вступить со мной в контакт. Если так, то он помог мне не больше, чем я ему.

Зная Монаха, я немного удивился – не убийству, тут все было как раз вполне понятно, – но тому, как он смело под ним подписался, позвонив мне по телефону. Разумеется, он сделал попытку застать меня врасплох, но это означало, что он чувствовал себя здесь полным хозяином, практически неуязвимым. Что ж, у него всегда была мания величия.

– Что такое Пали? – спросил я официантку.

– Пали – это такая круча, сэр, – отозвалась она. —

Там, в горах. Очень большая. И еще шоссе, страшно опасное. Ведет на противоположную сторону острова. Еще кофе?

– Спасибо, – отозвался я, пытаясь понять, кто она – японка, китаянка, гавайка или и то, и другое, и третье вместе. Трудно было сказать что-то определенное. Так или иначе, это была симпатичная девушка с приятной улыбкой. Конечно же, она считала себя американкой, как считали американцами себя Бернард Нагуки и Мэттью Хелм.

Справившись у конторки дежурного, нет ли для меня писем, я получил приглашение на прием с коктейлями, устраиваемый администрацией сегодня вечером. Прочитав листок, я заключил с собой небольшое пари на счет того, где нам снова суждено столкнуться с Джилл. Вечерний праздник позволял ей обойтись без таких лихих приемов, как уроненная у моих ног перчатка – или носовой платок или доска для серфинга. На коктейле можно легко и не вызывая подозрения познакомиться кому угодно и с кем угодно.

Так или иначе, пока инициатива была в руках противника, мне оставалось лишь разыгрывать обычного туриста, и потому я отыскал в справочнике телефон агентства проката машин. Они прислали за мной автобус, который доставил меня в контору, где за очень небольшую плату мне предоставили увечную французскую “симку”, которая с большим трудом выехала со двора. Мне кое-как удалось вернуть ее на стоянку и за двойную плату получить английский “спрайт”. По крайней мере, этот двухместный автомобильчик отозвался легким рычанием, когда я нажал на педаль.