Орландина Колман - Проклятье фараона

Лицо, не дождавшись ее ответа, растаяло в дымке, и Ванесса провалилась в глубокий сон. Ее разбудил громкий гудок – так в лагере в шесть утра давали сигнал «подъем». Девушка чувствовала себя по-прежнему разбитой и вымотанной и решила, что поспит еще полчаса. В полусне она почувствовала, что что-то мешает ей под одеялом. Ей снился в этот момент Мэтью, парень, с которым она рассталась полгода назад. Он трогал ее за ноги. Его руки были такими холодными, такими чужими… Она засунула руку под одеяло, и секунду спустя из груди ее вырвался истошный вопль…

* * *

Аль-Сабун всю ночь не мог сомкнуть глаз. Он был так возбужден грандиозной находкой, что сон не шел, и он предвкушал завтрашнее утро, когда снова окажется в гробнице фараона. Часы, казалось, остановились: время тянулось безумно медленно. Он подумал о том, какую роль для всего мира играет вчерашнее открытие! Сколько же там уникальных сокровищ! Сколько же это все стоит! И как жаль, что нельзя взять себе что-нибудь. Хотя бы тот понравившийся ему маленький амулет со скарабеем. Вырученных денег хватило бы его семье надолго!..

Взяв себя в руки, араб прогнал из головы дурацкую идею.

«Завтра прежде всего необходимо известить Каир о найденной гробнице, – подумал он. – Хотя англичане и уговаривают подождать еще день-другой, потому что сначала хотят сами все исследовать и составить опись драгоценностей. Ох уж эти англичане! Особенно эта красавица, Кэмерон. Но с какой неприязнью она смотрит на меня! А ведь она мне очень понравилась! Вот только характер скверный. А каким взглядом она смотрела на меня на первой встрече! Эти глаза не забыть!»

С мыслями о Ванессе время пошло быстрее. Когда взошло солнце и раздался шестичасовой гудок, араб поднялся, помассировал затекшие руки и ноги и вышел из палатки в надежде выпить крепкого кофе. В этот момент он услышал пронзительный крик…

* * *

У профессора тоже была бессонница. И так же, как у его коллеги, в голове Гамильтона был целый ворох мыслей. Золото, драгоценные камни и прочие сокровища не давали ему покоя. Богатые коллекционеры многое бы отдали только за то, чтобы хотя бы прикоснуться к этим бесценным находкам! Он уже представлял себе передовицы главных английских газет с его портретом и фотографиями сокровищ. Это открытие сделает его, Кевина Гамильтона, всемирно известным археологом!

Солнце выглянуло из-за горизонта и впустило в палатку профессора тонкий лучик света. Вдруг раздался ужасный вопль, пробравший Кевина до самых костей. Он вскочил и пулей выбежал – крик раздавался со стороны палатки Ванессы.

* * *

Ванессе казалось, что ее ступни трогает Мэтью. Руки ее бывшего парня были холодными и влажными. Это было не очень приятно. Она отодвинула ногу, но теперь он гладил ее по другой ноге, поднимаясь все выше и выше. Вот она чувствует обжигающе-холодные прикосновения в районе бедер…

Ванесса проснулась не столько от странного сна, сколько от отвращения и страха. Она автоматически сунула руку под одеяло и нащупала нечто скользкое, гладкое и противное. Это явно не рука ее бывшего парня скользит по телу. Ванесса закричала от ужаса и откинула одеяло. Мерзкая змея, извиваясь, ползла по простыне, прижимаясь к бедру девушки.

Змея! Ванесса не знала, что делать: змея уже заползала на ее бедро. Можно, конечно, попытаться скинуть, а вдруг не получится? Вдруг она ядовитая?

Медленно, по миллиметру Ванесса стала отползать в сторону. На ее счастье, змея сползла с ноги. Казалось, прошла вечность, пока девушке удалось отодвинуться от нее на пять сантиметров. Хотя на самом деле прошло минуты две. Простыня прилипла к покрывшемуся потом телу и затрудняла движение: ползти получалось только вместе с простыней, а значит, и со змеей. Наконец, девушке удалось схватиться за край палатки. Она медленно подтянулась и выползла наружу, бессильно рухнув лицом в песок.

Хамид, арабский юноша, помогавший археологам, подбежал к ней и вопросительно посмотрел на девушку.

– Змея, – только и смогла вымолвить Ванесса, показав пальцем на палатку.

Хамид осмотрелся по сторонам, схватил палку и ворвался в палатку. Через мгновение оттуда раздался дикий крик, парень выскочил, словно ужаленный, и, громко крича, побежал к палатке начальника лагеря.

Ахмед аль-Сабун прибежал на шум. Он высокомерно посмотрел на Ванессу, которая пыталась ему объяснить, что произошло, но не могла вымолвить ни слова, только показывала дрожащей рукой на палатку. Араб махнул рукой: мол, что с вас, женщин, взять, и вошел внутрь. Ванесса услышала ругательства, затем металлический щелчок и выстрел.

Кевин Гамильтон поднял девушку с земли и засыпал ее вопросами:

– Что случилось? Ты в порядке? Кто стрелял? Почему Хамид так орет?

На шум сбежались и другие ученые. Аль-Сабун вышел из палатки. Пистолет в его руках еще дымился. Он посмотрел на Ванессу, прижавшуюся к Кевину, и произнес:

– Песчаная эфа. Ее яд смертельно опасен. Но она кусает, только если ее очень разозлить. Вы поступили благоразумно, что не поддались панике, мисс Кэмерон.

– Откуда здесь, черт побери, змеи! – вскричал Гамильтон. – Мы же построили защиту от змей вокруг лагеря! Я не понимаю…

– Иногда, очень редко, они пролезают. Несчастный случай, как говорят у вас, – пожал плечами араб. – Или, как говорят мусульмане, кисмет. Судьба… Вам стоит что-нибудь надеть, – обратился он к Ванессе. – И позавтракать.

Только сейчас Ванесса поняла, что крайне легкомысленно одета: только в трусики и короткую ночнушку на бретельках. Она виновато улыбнулась и безмолвно юркнула назад в палатку.

Мертвая змея лежала на простыне. Спальник был прострелен и изрядно запачкан кровью. Разлетевшаяся брызгами слизь покрывала белую ткань палатки. Ванесса, с трудом поборов подступившую к горлу тошноту, брезгливо завязала простыню со змеей в узел и бросила в угол.

Затем она надела хлопковый сарафан и пошла в столовую. Кусок не лез ей в горло. Она сделала несколько глотков кофе и почувствовала вновь приступ тошноты: перед глазами стояла все та же жуткая картина с убитой змеей на постели. Ванесса собрала всю волю в кулак и поставила чашку на стол. Никто, тем более аль-Сабун, не должен видеть ее слабой. Она должна справляться с трудностями не хуже мужчин.

Некоторое время спустя они снова втроем спустились в гробницу, где продолжили работать. Другие ученые не знали об их открытии: аль-Сабун и Гамильтон убедительно объяснили коллегам, что исследуют вместе с Ванессой другое место, ни у кого не возникло подозрений.

Когда Ванесса вошла в гробницу, у нее возникло чувство, будто чего-то не хватает. Показалось, что маленькой статуэтки Анубиса – но нет, она была на месте. А где же золотая тарелка с тиснением? Точно! Тарелки не было на месте. Или она путает, и здесь была не тарелка, а бокал? Девушка помотала головой – видимо, сказываются последствия пережитого утром страха. «Ну кто сможет отсюда что-то стащить?» – пробовала она рассуждать здраво.

Ученые вооружились фотоаппаратами, видеокамерой, диктофонами и блокнотами. Каждый предмет в гробнице нужно было снять с нескольких ракурсов, не сдвигая с места, в деталях. Некоторые вещи Ванесса зарисовывала в блокноте. Только такая кропотливая работа была гарантией того, что ни одна мелочь не ускользнет, ни одна драгоценность не исчезнет и ничто не потеряется. Археологи упорно работали весь день, делая короткие перерывы, только чтобы попить воды. Они почти не разговаривали: каждый четко знал, что ему делать.

– Когда вы сообщите о гробнице в Каир? – спросила в один из перерывов Ванесса.

Аль-Сабун нехотя оторвался от браслета из меандра, расписанного иероглифами.

– Думаю, завтра до обеда. Мы как раз закончим работу. А вы, я вижу, отошли от утреннего приключения со змеей? – добавил он насмешливо.

– Ну, если честно, то не очень. Как только я подумаю о том, чем эта встреча могла бы закончиться, мне становится плохо, – ответила Ванесса. – Однако я запомнила этот урок: ни в коем случае не поддаваться панике!

– Если бы ты поддалась панике, – вклинился в разговор Кевин, – мы бы сейчас, вероятнее всего, оплакивали твою гибель.

– Это была бы невосполнимая утрата! – иронично заметил доктор.

– Ну вот, вы хотя бы признались, что будете жалеть о моей утрате, – язвительно ответила девушка.

– Как женщины – да, но не как ученого, – съязвил в ответ араб.

– Ну что же должна сделать женщина, чтобы вы признали ее как ученого?

– О! Собственно, ничего. Только слушаться мужчину!

– Хватит препираться! – Гамильтон громко хлопнул в ладоши. – Если бы в вашем разговоре была хоть капелька смысла, я бы промолчал. Но вы только сотрясаете воздух. Здесь и так тяжело дышать!