Уильям Райан - Пропавшая икона

— Скажите спасибо Ясимову. Он позвонил мне и сообщил номер машины. Как только я узнал, что это машина Грегорина, сразу доложил обо всем Родинову. Легенда Грегорина рассыпалась, как карточный домик. Он просто рассчитывал на удачу, думал, что ему побоятся задавать вопросы. Если бы не Ясимов, мы бы никогда вас не нашли. Когда Грегорин приказал Чайкову после допроса отвести вас в комнату «Ж», это означало, что вас надо убить.

Королев как-то не задумывался над тем, что был на волосок от смерти. Да, он это осознавал в допросной, но как только туда ворвался Семенов, его мозг был занят другим — объяснениями и размышлениями.

Теперь же он ясно понял, что смерть тогда была очень близко.

— Ясимов — мой хороший друг. Я благодарен вам обоим за то, что спасли меня, — сказал он. И он действительно был благодарен им всем сердцем.

— Я сказал правду. Я многому у вас научился.

Королев не знал, как на это реагировать. В нем еще теплились отеческие чувства к тому, неопытному Семенову. Королев тут же стал вспоминать, какие вольности и высказывания позволял себе при нем. Интересно, упомянул ли о них лейтенант в своем отчете? Кстати, этот молодой человек и сам не раз изрекал провокационные вещи — может, он делал это специально, проверял своих коллег? Он не хочет знать, зачем Семенова прислали на Петровку, но, скорее всего, этот чекист шпионил за сотрудниками Московского уголовного розыска.

Семенов как будто читал мысли Королева.

— Кстати, я заступился за Менделеева и сообщил Родинову, что не обнаружил измены или предательства в МУРе. Только обычные бытовые перешептывания, которые такие, как Ларинин, передают дальше. Попов занял правильную позицию — он выступил с самокритикой и извинился перед партией. Родинов не любит рубить с плеча — думаю, он распорядится не давить на Попова. Уверен в этом. Особенно после последних событий.

Королев поднял руку, останавливая его.

— Пожалуйста, Ваня, — начал он и замялся, задумавшись, уместно ли в сложившихся обстоятельствах называть Семенова уменьшительным именем. — Ты спас мне жизнь, все остальное не имеет значения. Поверь мне, мы останемся друзьями.

Молодой человек посмотрел на Королева, и на его лице заиграла открытая улыбка — улыбка милиционера, а не чекиста Семенова.

Ничего, скоро работа в НКВД превратит его в более жесткого, а то и жестокого человека. Иначе он сам станет жертвой.

Семенов повернул в Большой Николоворобинский переулок и припарковал машину возле дома Королева. Протянул капитану руку.

— Значит, друзья, Алексей Дмитриевич?

— Друзья, Иван Иванович.

Больше говорить было не о чем, и они улыбнулись друг другу. Улыбка Королева была искренней — он был благодарен Семенову за спасение и за те три месяца, что они работали вместе. А вот насчет искренности Семенова у него оставались сомнения. После всего произошедшего кто знает, что у этого человека на уме?

Королев тихо открыл дверь квартиры, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Валентину Николаевну. Он сделал два шага по коридору и в этот момент почувствовал, как какой-то холодный металлический предмет уперся ему в левое ухо.

— Это пистолет, капитан Королев. А теперь ни слова. Руки за голову. И пожалуйста, сделайте шаг вперед.

Королев делал все, что ему говорили, — дуло пистолета не отставало, как будто приклеенное к голове. Он услышал щелчок замка позади себя. Глаза потихоньку стали привыкать к темноте, и на одном из стульев он увидел Грегорина. Слабый утренний свет просачивался сквозь узкую щель в шторах, поблескивая на кожаном пальто полковника. Грегорин смотрел на милиционера с ненавистью.

Чья-то ловкая рука обшарила Королева и вытащила из подмышки «вальтер». Затем его вытолкнули на середину комнаты. Грегорин кивнул ему.

— Королев, а я уже начал беспокоиться, вернетесь ли вы домой. Похоже, я ждал не зря.

Королев повернулся и увидел того, кто угрожал ему пистолетом, — это был Володя, водитель Грегорина.

— Удача — удивительная штука. Если она благоволит к человеку, его ничто не остановит. Даже такой зануда, как вы. Правда?

— Возможно, полковник.

— Я уверен в этом. Эти же слова я сказал Володе, когда он перевернул вашу машину, но в ней оказался другой милиционер. Я их повторил, когда вы наткнулись на труп Миронова. И на Лубянке удача снова оказалась на вашей стороне. Просто удивительно! Ум и смекалка не имеют к этому никакого отношения, просто вам везет. Но на этот раз с везением покончено.

Королев молчал. Что он мог сказать, когда к его голове приставил пистолет этот громила? Если огреть Володю столом, то скорее разлетится стол, чем рухнет Володя.

— Кто вам помог, Чайков? — сказал полковник. — Он бы никогда не стал участвовать в деле, если бы знал правду. Но я подумал, раз он уже по уши погряз в этом, у него не будет выбора. Я не хотел, чтобы он знал правду.

— Не только он. Мой коллега шел за мной по Арбату до самого дома. Он записал номер вашей машины. И как только люди стали задавать вопросы, почему меня держат в тюрьме, ваш план рухнул.

— Меня, наверное, сейчас разыскивают по всей Москве.

— Совершенно верно.

Грегорин пожал плечами.

— Но мы еще не закончили, хотя это, конечно, усложняет ситуацию. Если честно, я сам удивляюсь, почему это все так долго оставалось в тайне, но когда икона пропала, мы стали действовать быстрее. Мне намекнули, что связи с Ягодой дискредитируют меня, поэтому я не стал дожидаться, пока грянет гром. Эту икону ниспослали сами небеса, хотя я даже не верующий.

— Вам бы все равно не удалось провернуть это.

— Вы думаете? Все решили, что это просто очередная древняя икона. И вначале только я знал ее подлинную ценность. Я не верил своим ушам, когда вор, которого мы взяли во время облавы, начал все это рассказывать. Я быстро сообразил, сколько за нее можно попросить. Она стоит бешеных денег, а я знал нужных людей. Вот только Миронов оказался паршивой овцой.

— Так это вы его убили, не Чайков!

— Это сделал Володя. Конечно, Чайкову можно было дать это задание, но он стал бы задавать лишние вопросы. К счастью, Миронов оказался не таким стойким, как эта американская монахиня. Всего несколько сломанных пальцев — и он запел соловьем.

— Значит, икона все-таки у Долан?

Грегорин вздохнул.

— Не пытайтесь сделать из меня дурака, Королев. Я устал, и у меня нет времени на пустые разговоры. Это вы говорили с монахиней, вот и скажите, где икона. Вы наверняка это знаете. Говорите.

Громила ткнул Королева пистолетом. Капитан вздрогнул от боли и страха — ему показалось, что рука Володи дрожит. Оставалось лишь надеяться, что он не снял оружие с предохранителя.

— Я не знаю, где икона. Я уже говорил об этом на Лубянке. Это правда.

— Королев, не держите меня за идиота!

Грегорин достал из кармана пистолет, и в полумраке комнаты на нем блеснула масляная смазка. Он направил оружие на Королева и кивнул Володе.

— Давай их сюда!

Тот направился в комнату Валентины Николаевны. Сначала он вывел связанную Наташу, которая рядом с ним казалась совсем крошкой. Она сопротивлялась, но громила не обращал на это внимания и подтолкнул девочку к дивану. Потом он привел Валентину Николаевну. Изо рта у нее торчал кляп, в глазах читался ужас. Королев заметил большой лиловый синяк на ее щеке, который исчезал под белой повязкой поверх окровавленного рта. Володя толкнул ее на диван, как куклу.

— Послушайте, Королев. Думаю, я вас хорошо знаю. Вы крепкий орешек, но у вас мягкое сердце. Вы считаете, что я в любом случае пристрелю вас, поэтому ничего не скажете, даже если я буду вам угрожать. Но подумайте об этих двоих — их жизни в ваших руках, и у них есть шанс выжить.

Грегорин наклонился к Наташе и провел дулом пистолета по ее лицу. Девочка завизжала, а Валентина Николаевна склонила голову, глазами моля о пощаде. Слезы текли у нее по щекам.

— Думаю, начнем с девочки. Поймите, Королев, я делаю это не ради удовольствия. Вы вынуждаете меня к этому. Эта икона моя, и я ее получу. Если я вывезу ее из этой проклятой страны, мне обеспечено безбедное существование. И Володе тоже. Да, Володя?

Тот кивнул, приставил дуло к голове Королева и снова ткнул им в капитана. Валентина Николаевна обратила полный мольбы взгляд к Королеву. У него не было выбора.

— Она у Шварца. В его номере, в «Метрополе».

— Что? — потрясенно воскликнул Грегорин. Потом задумался, и его лицо исказилось от ярости. — Вот ублюдок! Он все это время водил нас за нос. Использовал вас, чтобы завести нас в тупик.

— Так мне сказала монахиня. — Королев блефовал. Но он решил, что попытка Шварца вывезти икону для церкви покажется полковнику вполне правдоподобной, и продолжил: — Шварц сказал мне, что в Америке на него выходили церковники, помните? Он все это время сотрудничал с ними.