Линкольн Чайлд - Смертельный рай

— ВВОД, чтобы выполнить команду «AND 0» для этой ячейки памяти.

Очередное нажатие клавиши, очередное подтверждение.

— Теперь STM, чтобы сохранить новое значение в памяти.

Тара надавила на клавишу в конце ряда и кивнула.

— А сейчас нажмите IN С, чтобы увеличить значение счетчика.

— Есть.

— Хорошо. Теперь можно перейти к следующему этапу. Используйте эти четыре клавиши — LDA, ADD, STM и INC — по очереди, выполняя один и тот же набор команд, пока не дойдете до последнего адреса.

— Сколько этих ячеек памяти?

— Тысяча.

У Тары вытянулось лицо.

— Господи. Мы не успеем очистить все.

Наступила пугающая тишина.

— Прошу прощения, — снова заговорил Сильвер. — Я имел в виду тысячу в восьмеричной системе.

От улыбки, которая при этих словах появилась на его лице, Лэшу стало еще больше не по себе.

— В восьмеричной, — пробормотала Тара. — Сколько это в десятичной?

— Пятьсот двенадцать.

— Уже лучше. Но все равно придется потрудиться.

— И потому предлагаю начать прямо сейчас, — сказал Мочли.

Они работали вместе: Дорфман считал циклы, Тара вводила команды, Сильвер проверял их правильность. Гилмора послали к люку, чтобы тот наблюдал за перегородкой и сразу же сообщил, если будет отменен уровень тревоги Гамма. Лоусону велели проследить, чтобы пожар не преградил им дорогу к люку.

Они толпились вокруг компьютера, в жаре и дыму, который сгустился настолько, что Лэш едва видел окружающих. Из глаз его текли слезы, в горле пересохло, он с трудом сглатывал слюну. Шелдрейк время от времени отправлялся к аварийному генератору с его смертоносным содержимым и возвращался с все более мрачным выражением лица. Наконец Тара отошла от пульта, разминая онемевшие пальцы.

Дорфман кивнул.

— Все верно. Пятьсот двенадцать.

Лэш с отчаянно бьющимся сердцем ждал, когда что-то произойдет.

Ничего. У него начало жечь кожу. Он закрыл глаза и, почувствовав, как кружится голова, тут же поспешно открыл их снова. Шелдрейк схватил рацию.

— Гилмор!

Послышался шум помех.

— Да, сэр.

— Что-нибудь происходит?

— Нет, сэр. Без изменений.

Начальник службы безопасности медленно опустил руку. Все молчали, не глядя друг на друга. Неожиданно рация ожила.

— Мистер Шелдрейк?

— Что там?

— Перегородка! Она открывается!

Лэш почувствовал слабую дрожь под ногами, почти незаметную среди конвульсий окружающих машин, но все же ощутимую.

— А питание? — почти кричал Шелдрейк. — Есть питание?

— Нет, сэр. Я пока ничего не вижу, только огни города сквозь решетку. Господи, какой прекрасный вид…

— Оставайся там. Мы идем. — Он повернулся к остальным. — Уровень тревоги Гамма отменен. Похоже, у нас получилось.

— Благодаря Таре, — сказал Мочли.

Тара устало оперлась о пульт.

— Скорее, — поторопил директор вспомогательной службы. — У нас нет времени.

Он двинулся первым через густые клубы дыма. Лэш мягко взял Тару за руку и пошел за Шелдрейком. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что Сильвер стоит на месте, снова вводя в телетайп перфоленту.

— Доктор Сильвер! — крикнул он. — Ричард! Идемте!

— Сейчас.

Телетайп ожил, перфолента начала перемещаться по направляющим.

— Что вы делаете, черт побери? — крикнула Тара. — Надо сматываться!

— Хочу выиграть время. Неизвестно, сколько его у нас, — Лиза быстро обнаружит несоответствие. И потому я снова ввожу первоначальную программу.

— Некогда! Скорее же!

— Я вас догоню.

— Идемте.

Вступая под черный полог дыма, Лэш успел разглядеть Сильвера, который сосредоточенно склонился над телетайпом, вводя перфоленту в считыватель.

Они шли, словно в кошмарном сне, сквозь огонь и дым. То, что до этого было шумным цифровым городом, теперь превратилось в кремниевый ад. Над их головами пролетали фонтаны искр и языки пламени, стальные чудовища разваливались, выплевывая струи горящего масла. Стон гнущегося металла и треск лопающихся от невероятного жара болтов превратил зал в поле боя. Когда они проходили через круг периферийных устройств, дым сгустился еще сильнее. В какой-то момент Лэш с Тарой потеряли ориентацию и отделились от группы, но Лоусон нашел их. Чуть позже, когда пламя отрезало его от Тары, Лэш каким-то образом сумел отыскать ее после лихорадочных попыток, занявших полторы минуты.

Спотыкаясь, они шли дальше. Черная мгла застилала Лэшу глаза — мгла, не имеющая ничего общего с дымом.

Неожиданно, когда он уже готов был сдаться, он оказался в тесном помещении, вместе с остальными. В отверстие в полу уходила металлическая лестница. Шелдрейк спускался по ней с фонарем в руке, крича что-то Гилмору, невидимому внизу. Мочли помог Таре ступить на лестницу, за ней пошел Дорфман, который держал второй фонарь, а потом Лэш.

— Осторожнее, — сказал директор, помогая Лэшу. — И поторопитесь.

Лэш начал быстро спускаться по лестнице. Преодолев вертикальную стальную трубу — часть опоры верхушки здания, — он оказался в странном мрачном мире. Лэш невольно остановился. Он слышал, как Гилмор упоминал о «решетке», занимающей открытое пространство между крышей небоскреба и апартаментами Сильвера. Сквозь паутину балок виднелись слабые огни города. Стон металла, доносящийся из машинного зала, звучал здесь слегка приглушенно. Темноту внизу рассеивали лучи фонарей.

— Доктор Лэш, — услышал он голос Мочли. — Не останавливайтесь.

В то же мгновение Лэш увидел толстые стальные плиты, сложенные гармошкой у противоположных стен. Они зловеще блестели в отраженном свете, словно пасть чудовища. «Те самые перегородки», — подумал он, продолжая спуск.

Вскоре он стоял на крыше внутренней башни. Поблизости виднелся открытый люк, ведущий внутрь небоскреба. Ниже стальных заслонок Лэшу уже ничто не угрожало. С этого места верхняя часть здания была почти невидима в полумраке. Лэш почувствовал, как Тара сжимает его руку. Несколько мгновений он не ощущал ничего, кроме ни с чем не сравнимого облегчения.

Потом он вспомнил, что не хватает еще одного человека.

Лэш повернулся к Мочли, который только что сошел с лестницы.

— Где Сильвер? — спросил он.

Директор вспомогательной службы достал мобильный телефон и набрал номер.

— Доктор Сильвер? Где вы?

— Я почти закончил.

На фоне его голоса Лэш слышал страшный шум — взрывы, грохот, стон гнущейся стали. И еще один звук, механический и регулярный, едва различимый: пощелкивание работающего считывателя…

— Доктор Сильвер! — крикнул Мочли. — У нас нет времени! В любой момент все может взлететь на воздух!

— Я почти закончил, — спокойно повторил создатель «Эдема».

И тут — со всей отчетливостью и ясностью — Лэш понял все. Он понял, почему Сильвер вдруг согласился с планом Тары стереть память Лизы, против чего сначала столь резко возражал. Он понял, почему создатель «Эдема» тратил время на сброс памяти на перфоленту. И ему казалось, что он понял, почему Сильвер остался в зале. Не для того, чтобы выиграть время, — по крайней мере, не только для этого…

«Я почти закончил».

Сильвер вовсе не собирался уходить из зала. Он имел в виду, что почти закончил перезагружать ядро памяти Лизы, воплощая в жизнь ее чудовищный план.

Лэш бросился к лестнице.

— Я вернусь за ним.

Директор вспомогательной службы удержал его.

— Доктор Лэш…

Лэш вырвался и стал карабкаться наверх. Но в то же мгновение послышался лязг металла. Стальные плиты перегородок снова начали закрываться.

Лэш хотел лезть дальше, но Шелдрейк и Дорфман пришли на помощь Мочли, не дав ему подняться выше. Повернувшись, Лэш выхватил у директора телефон.

— Ричард! — крикнул он. — Вы меня слышите?

— Да, — услышал он слабый, заглушаемый пронзительным воем голос. — Слышу.

— Ричард!

— Я здесь.

— Зачем вы это делаете?

Треск помех. Потом он снова различил голос Сильвера.

— Мне очень жаль, Кристофер. Но все именно так, как вы и говорили. Лиза — ребенок. А я не могу позволить, чтобы мой ребенок умер в одиночестве.

— Подождите! — заорал Лэш в телефон. — Подождите, подождите!..

Стальные плиты перегородок с оглушительным грохотом захлопнулись, и голос в трубке потонул в шуме помех. Лэш бессильно оперся о лестницу, закрыв глаза.

Хотя всего три часа утра, спальню заливает резкий свет. Два окна, выходящих на террасу с бассейном, выглядят непроницаемо черными. Свет настолько ярок, что обстановка в комнате похожа на набор геометрически прямых углов: кровать, ночной столик, комод…

Но на этот раз это не спальня жертвы. Она выглядит знакомо. Это спальня Лэша.

Он начинает кружить по комнате, выключая лампы. Резкий свет угасает, очертания предметов смягчаются. Медленно появляется ночной пейзаж за окном. При полной луне все имеет голубоватый оттенок: ухоженный газон, бассейн со слегка фосфоресцирующей поверхностью воды, за ним высокая живая изгородь. На мгновение Лэшу кажется, что в тени ее стоят чьи-то фигуры — три женщины и трое мужчин, которых уже нет в живых, — но это лишь иллюзия, вызванная светом луны. Лэш поворачивается спиной к окну.