Евгений Велтистов - Рэсси – неуловимый друг

Разглядывая Электроника, Сергей сразу не заметил под столом черного взъерошенного пса. А когда заметил – удивился. Даже на корточки присел.

Пес смотрел на Сыроежкина из-под нависших прядей и не шевелился. Изучал.

– Кто это, Электроша?

– Это Рэсси, – спокойно сказал друг.

И хотя Сыроежкин с первого взгляда понял, что лохматый терьер сильнее дога, боксера, овчарки, сильнее и хитрее даже дикой собаки динго, было еще что-то таинственное в маленьком, очень спокойном Рэсси…

– Он твой – Рэсси?

– Моя конструкция.

Сыроежкин просиял: да разве его Электроник стал бы тратить силы на какую-нибудь заурядную собаку!.. Рэсси – это вам не Рекс и не Рем…

– Привет, Рэсси! – окликнул пса Сергей.

Рэсси молчал.

– Ты, Сергей, мой друг, – скрипуче произнес Электроник, – и потому с этой минуты Рэсси будет слушаться тебя, как и меня.

– Я – это ты… – напомнил Сергей. – Значит, и для Рэсси тоже?..

– Слышишь, Рэсси? – спросил Электроник, и пес послушно махнул хвостом. – Мой друг Сергей – твой хозяин, как и я. Его слово – закон!..

Рэсси внимательно глядел то на Электроника, то на Сыроежкина и молчал. Сергей почувствовал серьезность приказания, но не представлял, насколько это важная в его жизни минута. Сергей не знал еще, что перед ним особая машина, которой не нужно повторять приказы дважды; не знал, что машина навсегда запомнит первое знакомство; что слово «друг» для нее теперь значительнее всех остальных слов – это особый его, Сыроежкина, пароль – и что вообще Рэсси – это Рэсси.

– Привет, Рэсси! – весело повторил новый хозяин. – Привет, лохматенция!

Пес, заглянув в глаза Сыроежкину, кротко тявкнул и неожиданно протянул лапу.

– Ха-ха, лохматенция! – проскрипел Электроник, наблюдая церемонию.

– Вот так Рэсси! – расхохотался Сережка, тряся мохнатую лапу.

И вот тут-то, под столом учителя, сидя на полу в окружении друзей, Сыроежкин окончательно поверил, что все случившееся с ним весной этого года было на самом деле. Он вспомнил: зеленый косогор у реки, яркое солнце и прямо на него вылезает из кустов кто-то очень знакомый, в такой же синей куртке, – сбежавший от профессора Электроник. А за ним волочится по траве шнур с вилкой для включения в сеть. А потом этот двойник жмет ему руку так же крепко, как и сегодня, и называет его другом. Они сразу же поверили в крепкую дружбу, поверили в то, что их ждут необычайные приключения.

И сейчас, видя, как смеется его друг, Сыроежкин подумал, что они знакомы будто тысячу лет.

А если с тобой рядом такой друг, как Электроник, значит, впереди еще немало разных историй.

– Ну-ка, лохматенция, покажи, что ты умеешь! – приказал Электроник.

Они вылезли из-под стола. Рэсси подпрыгнул до потолка, дважды кувыркнулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы.

– Дрессированная соба-ака!.. – изумленно протянул Сыроежкин. – Знаешь, я сразу понял, что Рэсси самый ловкий в мире пес. Терьеры – они легко поддаются дрессировке.

– Собака – это еще не всё, – загадочно произнес дрессировщик.

– А что же?

Электроник подвел приятеля к доске. Среди длинных непонятных формул Сережка прочитал:

«Технический паспорт.

Имя: Рэсси – Редчайшая Электронная Собака, Страус И так далее».

– Страус?! – Сыроежкин вытаращил глаза.

– Лучший в мире стайер, – пояснил Электроник. – Стометровка – за три и две десятых секунды. Пожалуйста, вот формулы.

– Ого! Так не бегаешь даже ты! – похвалил конструктора Сыроежкин и стал читать дальше.

«Класс: Модель современная.

Тип: Неуничтожимая».

– Здо́рово! – выдохнул Сыроежкин. – Неуничтожимая! Не горит, не тонет, не плавится, не ломается, не разбивается, двоек не получает и всегда в хорошем настроении. Так?

– Приблизительно так. По новейшей теории моего учителя, профессора Громова. Это самая совершенная модель, – ответил Электроник, а Рэсси, лежавший у его ног, замахал куцым хвостом.

«Основное правило поведения, – читал дальше Сыроежкин, – четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило поведения».

В этом пункте Электроник мелом дописал после слова «хозяин»: «и его друг». На что Рэсси утвердительно гавкнул, словно умел читать.

Электроник вынул из кармана маленькую металлическую коробку, протянул Сергею:

– Возьми. Это транзистор. Теперь Рэсси услышит тебя хоть за сотню километров. Ты – хозяин. Ты – друг. Я это уже говорил, Рэсси запомнил. Возьми!

Сергей осторожно взял легкий серебристый транзистор, не веря, что это – ему.

– Но я за лето забыл все формулы, все теоремы, которые знал. Как я буду командовать Рэсси?

– Командовать можно и обычными словами. Рэсси переводит их сам на язык формул.

Сергей облегченно вздохнул, тихо сказал в серебристую решетку транзистора:

– Рэсси, ко мне!..

Пес одним прыжком подскочил к новому хозяину, замер у ног.

Сергей внимательно осмотрел терьера: стоячие уши – одно чуть длиннее другого, умные глаза за космами шерсти, хвост морковкой. Раздвинул усы и, заглянув в рот, увидел красный язык и кинжалы острейших зубов. Пощупал прочные, удлиненные ступни.

– Как настоящая! – вздохнул Сергей.

– Точность до последнего волоска! – похвастал Электроник.

– И лает.

– Лают не одни собаки. Умеют лаять шакалы, лисицы, гиены, белухи, некоторые рыбы. Даже воробей, когда очень рассердится, рычит, будто собака. – Электроник, как обычно, все на свете знал и не допускал неточности в речи собеседника.

– Постой, – сказал Сыроежкин, потирая ладонью лоб. – Ничего не понимаю, все перепуталось в голове. Неужели то, что здесь написано, про Рэсси? – Он показал на доску.

– Я и так стою возле тебя, – серьезно отвечал Электроник. – Что тут непонятного? В первой же строке сказано, чей это технический паспорт.

– «Редчайшая Электронная Собака, Страус И так далее», – перечитал Сергей. – Значит, и для меня Рэсси будет Страусом И так далее?

– Конечно. Мы уже решили раз и навсегда.

– Но ведь Рэсси не страус, не кошка, не дельфин, не ворона, – задумчиво продолжал Сергей.

– Не дельфин, не ворона, – подтвердил Электроник. – Он – всё вместе. Рэсси – это Рэсси, машина специальной конструкции.

– Гениально! – вздохнул Сыроежкин. – Как ты это придумал?

– Когда все разъехались на каникулы, – стал рассказывать о себе Электроник, – я сначала не знал, что мне делать. Я, конечно, читал, занимался с отстающими, подготовил учебный материал для Таратара – все это пустяки. Заходила однажды старушка, просила найти пропавший бидон. Я нашел. Звонил Виктор Неделин, знаешь, из десятого «А». Ему стало скучно на Черном море, и он решил потренироваться со мной в решении задач. Потренировался и больше не звонил… То и дело заглядывали разные люди. Придут, спросят: «Электроник?» Посмотрят на меня, покачают головой и уходят. Вот я и повесил на двери: «Без вопроса не входить!» Без умного, конечно, вопроса.

Сереже стало жалко Электроника. Пока он в лагере гонял мяч, плескался в реке, уплетал завтраки и ужины, пел до хрипоты у костра, его друг проводил время в пустом и пыльном кабинете математики…

Правда, чуть позже, после встречи с учителем, жизнь Электроника переменилась. Профессор Громов привел его в институт и показал свою новую работу. Электроник внимательно читал страницы, заполненные мелким профессорским почерком. Он был хорошим математиком и достойным учеником Громова: не только мгновенно запоминал схемы и формулы, в них он видел смелое решение новых законов – законов движения, зрения, слуха, равновесия, выбора направления, защиты от опасности.

В эти минуты Электроник вообразил необычное существо…

– Ты все понял? – спросил Гель Иванович, внимательно поглядев на ученика.

– Понял, – спокойно подтвердил Электроник.

– Видишь ли, мне нужна твоя помощь. Эти формулы для одного уважаемого научного журнала, который торопит меня со статьей. Но здесь не завершены некоторые расчеты. Я могу, конечно, сделать их сам, но ты считаешь гораздо быстрее меня.

– Завтра расчеты будут готовы.

– Прекрасно! – обрадовался профессор. – Значит, у меня в запасе еще один день, чтобы написать статью.

Электроник остался в лаборатории Громова. Он начал прилежно выполнять задание. Учителю он ничего не сказал о том существе, которое виделось ему в формулах, которое он потом назовет именем Рэсси…

Быть может, в ту ночь электронный мальчик представил свое появление на свет. Вспомнил громоздкие счетные машины, которые непрерывно проверяли сложные схемы. Вспомнил, как слой за слоем из тончайших пленок складывался его организм. И момент, когда он впервые увидел этот огромный сложный мир…

Утром Гель Иванович, подойдя к двери, услышал странное жужжание. Ни один из механизмов в его лаборатории не издавал подобных звуков. Профессор взглянул на табличку, убедился, что жужжание доносится именно из его комнаты.