Иоанна Хмелевская - 2/3 успеха

Голодному и усталому Павлику совсем не улыбалась такая перспектива.

— На ужин опоздаем, — попытался он возразить.

Сестра проявила твёрдость:

— Сколько сейчас? Десять минут восьмого? Успеем, в крайнем случае проследим до полпути. А твой Зютек тот ещё фрукт, не мог пораньше явиться!

В семье Хабровичей так уж было заведено, что за ужином собиралось все семейство. За ужином наконец члены семьи могли увидеть друг друга, не спеша пообщаться, поэтому мама строго требовала непременного присутствия на ужине всех-всех. И без опозданий! Завтракали в спешке и мчались — кто на работу, кто в школу, обедали когда придётся, но ужин — святое дело.

Подошёл автобус № 172, Зютек вскочил в него, дети с собакой — за ним. И сделали это с радостью, потому что данный автобус вёз их по направлению к дому. Вот только неизвестно, какие планы были у объекта преследования…

Объект сошёл на улице Одыньца. Пришлось выйти вслед за ним. Зютек сразу же свернул в одну из боковых улочек, а с неё — в переулок. Дети за ним.

— А мы здесь уже были сегодня, — вспомнил вдруг Павлик. — Наш первый покойник.

— Голову даю на отсечение, что этот тип намерен и здесь покопаться на помойке, — вполголоса отозвалась сестра.

Зютек не обманул их ожиданий. Укрывшись в тёмном месте, придерживая собаку, брат с сестрой наблюдали за тем, как на огороженной зацементированной площадке с мусорными баками то и дело поблёскивал луч карманного фонарика. Как и на почте, Зютек и здесь работал добросовестно и самозабвенно, не пропустил ни одного контейнера, все тщательно обследовал, после чего с чувством хорошо выполненного долга вернулся на автобусную остановку. Вот интересно, куда он теперь собирался ехать?

— Нам тут до дому всего-то пять минут, — жалобно вздохнул Павлик, но Яночка опять проявила твёрдость.

— Нельзя же бросать начатое дело на середине! Хотя бы посмотрим, на какой он сойдёт остановке.

Дождавшись опять автобуса № 172, Зютек доехал до улицы Собесского, вышел из автобуса и не спеша двинулся по направлению к уже закрытой почте. Если бы он шёл быстро и целенаправленно, брат с сестрой обязательно проследили бы, куда он пойдёт на этот раз, но поскольку подозреваемый явно не торопился, решили преследование прекратить. В таком темпе он никуда не доберётся раньше чем через полчаса, а у них уже совсем не оставалось времени. Бросив Зютека на произвол судьбы, Яночка и Павлик поспешили домой.

— Наверное, он там где-то живёт, — рассуждал Павлик, когда они с сестрой чуть ли не бегом поспешали к дому, сойдя с автобуса. — Ты как думаешь? Там есть почта, может, он туда пойдёт, имеет смысл там покараулить. Ты как думаешь? У меня там приятель живёт недалеко, может, его знает, надо порасспросить. Не очень-то много мы узнали за сегодняшний вечер.

— Да ты что, мы узнали страшно много, — возразила сестра. — И дело принимает такой оборот, такой оборот, что становится совсем непонятным! И загадочным. Вот смотри — парень ни с того ни с сего роется на городских свалках, это как, по-твоему, ничего не значит? И роется там, где кто-то недавно умер. Это тебе ни о чем не говорит? Да я лопну от любопытства, если не дознаюсь!

— Я тоже лопну, — согласился Павлик. — А уроки сделаю завтра на переменках, вечер ведь опять будет занят. Я правильно понял? И утром по пути в школу покупаем «Жиче Варшавы».

На почте опять была такая толпа, что в ней ничего не стоило затеряться. Зютек появился где-то около полпятого, Яночка с братом как раз начали совещаться, не стоит ли им разделиться, чтобы вдвоём не терять напрасно времени. А тут Зютек и заявился! Опять просидел над телефонной книгой — минут пятнадцать, не больше — и вышел из почтового отделения.

— Куда его черти понесли? Гляди, на автобусную остановку. Что будем делать?

— С Хабром не сядем, автобусы все ещё слишком набиты, — волновалась Яночка. — Просто не знаю…

— Поеду я один, — решил Павлик, — вы здесь меня подождёте. Я вернусь сюда, расскажу, куда он направился. И если потеряю его, все равно вернусь сюда.

— Буду ждать до полвосьмого, потом отправляюсь домой, — сказала Яночка.

Тут подошёл автобус № 193, Зютек втиснулся в него. Павлику удалось тоже втиснуться. Яночка поглядела вслед автобусу и стала думать над тем, как бы поумнее распорядиться временем. Ждать ведь можно долго, а ждать в бездействии девочка не привыкла. Но чем же заняться? В этом районе у неё не было знакомых, тут поблизости, судя по некрологам, никто не умирал в последнее время, выходит, заняться решительно нечем. Вспомнив, что неподалёку находится писчебумажный магазин, девочка не торопясь пошла к нему, выбрав путь наискосок, подлиннее, по газонам между домами, чтобы Хабру было где прогуляться.

Вот и шли они вдвоём, петляя между домами, не очень-то торопясь к писчебумажному магазину. И всякий раз Яночку как магнитом тянуло к выложенным кирпичом или покрытым цементом площадкам за домами, где стояли металлические контейнеры с мусором. К ним противно было даже приближаться, запах уже на расстоянии отпугивал, но Яночка — человек долга. Слабым утешением являлся несомненный интерес к этим пахучим объектам её драгоценного Хабра, который отнюдь не проявлял неудовольствия по мере приближения к ним. Напротив, знакомство с ними доставляло собаке явное удовольствие, видимо, тут скапливались какие-то особо завлекательные запахи. Яночка философски подумала: пусть хоть собачка получит удовольствие.

К сожалению, их путешествие приближалось к концу. Вот уже вдали показалась улица Селецкая, на углу которой находился магазин. Тут Яночку перегнала какая-то женщина, вышедшая из дома, мимо которого они с Хабром как раз проходили. Быстрым шагом женщина направлялась к помойке и очень много чего несла: с её плеча свешивалась большая тяжёлая сумка, руки были заняты битком набитыми целлофановыми пакетами и кучей какого-то тряпья, а локтем она прижимала под мышкой большую плоскую коробку. Быстро и решительно достигнув помойки, женщина вдруг в нерешительности остановилась. Было ясно, что от вещей она намерена избавиться, но совершенно не представляет, как это сделать. Она попыталась освободить руки и хоть один из пакетов бросить в бак с мусором, но неловко задела его, и крышка бака с громким стуком захлопнулась. Попытавшись открыть крышку, женщина выронила из-под мышки плоскую коробку. Беспомощно оглянувшись, женщина вдруг увидела Яночку и проговорила жалобным голосом:

— Девочка, ты не могла бы мне помочь? Яночка уже давно поняла, что женщине одной не справиться, разве что она собирается выбросить в мусорный контейнер все, включая и сумку на плече. Сумка ещё раньше съехала с плеча и теперь болталась на локте, создавая самые большие неудобства.

Подбежав, девочка быстро откинула крышку контейнера.

— Проше бардзо, — сказала она. — С чего начнём? Пожалуйста.

Женщина попыталась передать девочке хоть один пакет, не уронив при этом всех остальных.

— Возьми вот это. Нет, пожалуй, сначала это, — и она пошевелила нужным пакетом. Взяв его в руки, Яночка удивилась:

— Но тут бутылки из-под молока. Вы их выбрасываете?

— Нет, просто подержи пока, я с ними хочу зайти в магазин. А я вот это выброшу…

И, пытаясь вытащить тряпьё, женщина споткнулась о свою же коробку, которую уронила. И наступила на неё. Яночка глянула вниз.

Оказалось, это не коробка, а жалкие останки того, что некогда было фанерным чемоданчиком. Замки его давно сломались, и теперь при падении крышка отскочила в сторону. Чемоданчик оказался битком набит письмами.

— Письма! — воскликнула Яночка. — Проше пани, вы выбрасываете письма на помойку?

— Да, — ответила женщина. — Это не мои письма, а человека, который давно умер. Мне бы полагалось их сжечь, да я не знаю, как это сделать. Не на газовой же плите их жечь! Придётся выбросить, надеюсь, мусор подлежит уничтожению.

— Но письма в конвертах! — живо возразила Яночка. — С марками!

— Ты говоришь — с марками? — удивилась женщина. — В самом деле, а я и не заметила. А почему ты сказала о марках? Интересуешься ими?

— Да, — подтвердила Яночка. — И мой брат тоже.

Женщина, пожав плечами, не очень уверенно произнесла:

— Можешь их себе взять, если хочешь. Только вот не знаю, как ты это сделаешь, чемодан ведь совсем развалился. И насорила я тут…

— Не беспокойтесь, — быстро сказала Яночка. — Я здесь все приберу. Тряпьё можно выбросить все?

— Да, все. Спасибо тебе большое, девочка. Я привожу в порядок квартиру тёти. Она давно умерла, а у меня никак руки не доходят, далеко сюда ездить, но постепенно я выбрасываю разный хлам. Вот сегодня письмами занялась и этими старыми тряпками. Знаешь, девочка, — неуверенно произнесла незнакомка, — мне бы… мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь читал эти письма. Тёте бы не понравилось…