Михаил Каришнев-Лубоцкий - Колючая кошка

Жил на белом свете в одном большом городе мальчик. Звали его Кузя и было ему от роду шесть лет и три месяца. В школу он еще не ходил: какая школа – лето в разгаре! В школу Кузе осенью. Но, хотя он в школе пока не учился, знал уже немало. И как в метро ездить, и как дорогу правильно переходить, и как лифтом пользоваться, и… Да мало ли что знал и умел Кузя! Даже считать и читать умел. Но вот однажды поехал Кузя в деревню Апалиху к дедушке и бабушке в гости. Приехал, а там…

Впрочем, расскажем все по порядку.

Однажды вышел Кузя на крылечко и видит: бегают во дворе два цыпленка. Оба желтенькие, оба маленькие и оба пищат. Пригляделся к ним Кузя получше и лоб нахмурил:

– Что такое?! Цыплята разные!

У одного клювик маленький, остренький и короткий. А у другого цыпленка клювик подлинней и словно расплющенный. Стал Кузя за цыплятами наблюдать. А цыплята по двору бегают, пищат, с земли корм подбирают. У того – с остреньким клювом – дело быстро идет: раз-раз! – и еда там! А у другого весь корм из клюва выскакивает. Рассердился тут цыпленок с приплюснутым клювом и – бултых в таз с водой!..

«Сейчас утонет! – думает Кузя. – Спасать глупенького нужно!»

Только смотрит – а цыпленок поплыл! Туда-сюда, туда-сюда, плавает в тазу, ныряет, мошек разных в тазу вылавливает. Да так ловко! Пригляделся Кузя еще и видит: лапки у цыплят тоже разные. У того цыпленка, что в тазу плавает, лапки с перепоночками между пальцев, а у того, что по двору бегает, перепонок нет.

«Совсем разные цыпленки! – думает Кузя. – Вот чудеса!»

Смотрел-смотрел Кузя на разных цыплят, а потом догадался. «Да это же…!» – говорит и на цыпленка в тазу показывает. «А это…!» – и на другого показывает.

Правильно догадался Кузя. А вы, ребята, догадались, что за цыплята гуляли во дворе?

Набегался за день Кузя по Апалихе, устал к вечеру, ног под собой не чует. Умылся, поужинал и пошел скорей спать. А постелила ему бабушка кровать в отдельной комнате – пусть мальчишку никто не тревожит. Только улегся Кузя, только заснуть собрался, вдруг слышит: ш-ш-ш-ш!.. – за окном, – ш-ш-шу-у!..

Что такое?

Посмотрел Кузя на окно, а окошко занавесками задернуто. Хотел раздернуть, да лень. Закрыл Кузя глаза, только собрался в сон опрокинуться, а за окнами снова: ш-ш-ш-ш!.. шшшууу!..

Открыл Кузя глаза, прислушался. Шипенье и шорох стихли, а все равно Кузя чует, что под окном кто-то стоит.

А кто?

Интересно Кузе посмотреть, да страшно чуть-чуть. В городе у Кузи никто не шуршал: великан и тот не достанет – четырнадцатый этаж у Кузи! А тут в Апалихе в первую же ночь пришел. Но кто?!

Не выдержал Кузя, встал, подкрался на цыпочках к занавескам, отдернул их… А за окном лапищи черные как потянутся к Кузе!.. И снова: шшш!.. шшшууу!..

Задернул Кузя поскорее занавески и в постель – бух! Носом в подушку!

Но никто в окошко не полез. Постояли в палисаднике, пошептались, когтями о наличники оконные поцарапались немного и стихли. Кто знает – может быть, ушли?

Утром побежал Кузя в палисадник. Стал сначала следы искать. А следов нет! Все осмотрел Кузя, а от чудища с черными лапищами и памяти никакой не осталось. Одни цветы кругом, два золотых подсолнуха да три березы под окнами.

«Приснилось, может быть?» – думает Кузя.

Тут вдруг ветерок налетел. Нагнулись цветы, закачались подсолнухи, а у березок ветви с листочками приподнялись и…

– Понял! Понял, что за чудище ко мне стучалось! – обрадовался Кузя. – А я-то думал!..

И радостный Кузя побежал домой.

А вы, ребята, догадались, кто стоял ночью под окошком?

В субботу бабушка сказала Кузе:

– Сегодня будем пироги печь. Я уж и тесто поставила.

Сказала и ушла в огород. А Кузя уселся на диван и стал книжку читать. Книжка интересная попалась, и он так зачитался, что сразу и не услышал загадочные звуки. А когда услышал, то первым делом подумал: «Что это?»

Звуки неслись из печки, из самой глубины.

– Хлюп-хлюп… Аа-х… Хлюп-ах… Оох-хлюп-хлюп…

Кузя немного испугался: бабушка в огороде, дедушка на базаре, а милиционера в Апалихе вообще нет!

– Эй, – крикнул Кузя, – кто там?

– Хлюп-хлюп… – донеслось в ответ.

– Ты чего там хлюпаешь? – спросил Кузя. – Ты выходи!

– Аахх!.. – ответили из печки. Но не вышли.

Хотел Кузя заглянуть в печку, но побоялся. Удирать тоже стыдно. Что он – маленький что ли?

Стал Кузя думать: кто в печке сидит? Думал, думал и додумался: домовой! Ему вчера еще дедушка про домовых рассказывал.

– Эй, – окликнул снова Кузя домового, – вас как зовут?

– Хлюп-хлюп…

– Хлюп? – удивился Кузя. – Странное имя… А меня Кузя Тяпкин зовут.

– А-ах… – удивились в печке.

– Я в гости приехал, – стал Кузя объяснять домовому, – погощу у вас немного и уеду. Можно?

– О-охх… – пробурчали в печке.

«Что там за ворчун сидит? – подумал Кузя. – Охает да ахает, а больше ничего не говорит.»

– Хлюп, – окликнул он, – выйди на минутку…

– Пх-ха… – ответил Хлюп. – Пх-ха…

Ну вот, что-то новенькое!

Набрался Кузя смелости и заглянул в печь. Смотрит – а там глиняная корчажка стоит, пузатая такая посудина. А из нее вдруг что-то белое поднялось, охнуло шепотом и вновь опустилось. И тут Кузя догадался, что это за домовой в печке сидит.

– Да это же…!

Ну, конечно, это было…!

А вы, ребята, как думаете: кто в печке сидел?

Понадобилось однажды Кузе поздним вечером во двор выйти. Нужно – пошел. А в сенях уже свет выключили, и очутился Кузя в кромешной тьме.

– Где тут выключатель? – стал вспоминать Кузя. Не вспомнил и стал в темноте на второй двери крючок искать, чтобы на улицу выйти. Может быть, и нашел бы он крючок и вышел бы благополучно во двор, если бы…

Что такое?

Вспыхнули вдруг слева от Кузи два фонарика: оба яркие, но не слепят. И оба на Кузю направлены.

– Кто тут? – спрашивает Кузя. – Чего молчите?

А фонарики уставились на него и словно ждут чего-то.

– Я вас не трогаю, и вы меня не трогайте, – прошептал Кузя и почувствовал, что в горле у него вдруг сильно пересохло. – Мне во двор нужно…

Наверное, Кузины слова успокоили хозяина фонариков, потому что фонарики вдруг погасли. Кузя поискал еще немного крючок на дверях, потом махнул рукой и быстро вернулся в избу.

– Ты что, Кузь? Или дверь не открыл? – спросил его дедушка, выйдя из кухни. – Что-то я не слыхал, чтобы щеколда щелкнула.

– Крючок куда-то делся… – буркнул Кузя смущенно. – И еще выключатель…

– Бывает, – охотно согласился дедушка. – Им, чай, тоже скучно на одном месте торчать, вот они по ночам и бегают.

И дедушка отправился разыскивать сбежавшие крючок и выключатель. Следом за дедушкой вышел в сени и Кузя. Беглецы нашлись сразу: как только они заслышали дедушкины шаги, так сразу же вернулись на место.

А вот КТО-ТО С ФОНАРИКАМИ от дедушки сбежал. В сенях, кроме кота Васьки, спящего на лавке рядом с ведрами, никого не было.

«Кто же в меня светил? – подумал Кузя, спускаясь по ступенькам крыльца во двор. – Кто? И куда он делся так быстро?»

Кузя пожал плечами и задумался.

А правда, ребята, кто?

Прибежал однажды за Кузей соседский мальчишка Семка.

– Пошли, Кузь, к Димаковым, Сережке новую игру привезли!

– Пошли!

А жили Димаковы на другом конце Апалихи, и не был Кузя у них еще ни разу. Семка, как только они до димаковского дома дошли, нырк сразу в калитку и бегом на крыльцо – и в сени. А Кузя возле палисадника задержался: красивую рябину увидел. Полюбовался-полюбовался на красавицу и тоже во двор к Димаковым вошел.

Вдруг: что такое?!

Навстречу какое-то страшилище: страус не страус, гусь не гусь, петух не петух… Ростом с большого гуся, лапы как у петуха, только толще, голова на страусиную чуть-чуть похожа, но не такая.

Уставилось страшилище на Кузю, думает: «Что с мальчишкой делать? Клюнуть два раза, чтоб по чужим дворам не бегал, или отпустить на первый раз?»

Стоит страшилище, и думает, ворчит: «Кло-кло-кло!.. Кло-кло-кло!..»

И Кузя наш стоит, не шелохнется.

«Кто же это?! – думает. – Кто?!»

И вдруг Кузя вспомнил: «Брундуляк!»

Книжка такая у Кузи есть, ее Корней Иванович Чуковский написал. Вспомнил Кузя про книжку, и стыдно ему стало. В книжке лилипут Бибигон ужасного Брундуляка не испугался, а Кузя немного испугался. А ведь не маленький уже, покрупней Бибигона!

Набрал Кузя в грудь побольше воздуха да как закричит:

– А ну, пошел отсюда, Брундулячище! Дай человеку в гости пройти!

Удивилось страшилище, попятилось.

– А ну, еще шагай!

Брундуляк еще попятился.

– Кло-кло-кло… Чего раскричался? Едят тебя, что ли?

Глядит Кузя – дорога вроде бы свободна, Брундуляк в стороне стоит. Хоп! – и Кузя уже в сенях, даже сам удивился. Отдышался, спокойно в дом вошел.