Р. Паласио - Чудо

Все закивали, но никто не издал ни звука.

— Вот и превосходно, — сказал мистер Попкинс. — Итак, друзья, познакомьтесь с Августом, он тоже будет у нас учиться. Август, это давнишние ученики нашей школы. Конечно, в младших классах они занимались в другом здании, но мы знакомили их с программой средней школы, так что они бывали тут не раз и знают все закоулки. А поскольку вы с Августом в одном классе, то я подумал, что будет прекрасно, если вы подружитесь до начала занятий. Итак, дети, это Август. Август — это Джек Тот.

Джек Тот посмотрел на меня и протянул руку. Когда я ее пожал, он кривовато улыбнулся, сказал «привет» и тут же уставился в пол.

— Это Джулиан, — продолжал мистер Попкинс.

— Привет. — И снова повторилось то же самое: Джулиан взял мою руку, выдавил из себя улыбку, быстро опустил глаза.

— И Шарлотта.

Таких светлых волос, как у Шарлотты, я в жизни не видел. Она не стала протягивать мне руку, но помахала и улыбнулась:

— Привет, Август. Приятно познакомиться.

— Привет, — сказал я, глядя вниз, на ее ярко-зеленые кроксы.

— Итак. — Мистер Попкинс соединил ладони, как бы медленно ими хлопнул. — Вы могли бы устроить для Августа небольшую экскурсию по школе. Что, если начать с третьего этажа? Там будет ваш кабинет — по-моему, триста первый. Миссис Диас, не подскажете…

— Да-да, кабинет триста один! — откликнулась миссис Диас из-за двери.

— Триста первый, — повторил мистер Попкинс. — И покажите ему, например, лаборатории и компьютерный класс. И библиотеку и актовый зал на втором этаже. И столовую не забудьте.

— А кабинет музыки надо показывать? — спросил Джулиан.

— Хорошая идея, — согласился мистер Попкинс. — Август, ты играешь на каком-нибудь инструменте?

— Нет, — ответил я. Музыка — это не про меня, ведь ушей-то у меня нет. Точнее, они есть, но выглядят не как обычные уши.

— Кабинет музыки все равно тебе понравится, — сказал мистер Попкинс. — У нас неплохая коллекция ударных инструментов.

— Август, ты же всегда хотел научиться играть на барабанах! — Мама пыталась поймать мой взгляд. Но мои глаза прятала челка, а я пялился на старую жвачку, которую кто-то прилепил к ножке директорского стола.

— Превосходно! — сказал мистер Попкинс. — Возвращайтесь через… — он глянул на маму, — …полчаса, хорошо?

Наверное, мама ему кивнула.

— Август, ты готов? — спросил он у меня.

Я промолчал.

— Готов, Август? — повторила мама. Вот теперь я на нее посмотрел. Пусть знает, как я на нее злюсь. Но, глянув на мамино лицо, я просто кивнул. Она была напугана еще сильнее, чем я.

Мои одноклассники вышли из кабинета, и я поплелся за ними..

— До скорого! — мамин голос звучал тоньше обычного. Я ей не ответил.

Джек Тот, Джулиан, Шарлотта и я шагали по большому вестибюлю к широкой лестнице. Пока мы поднимались на третий этаж, все молчали.

Наверху был узкий коридор с уймой дверей. Джулиан приоткрыл дверь с табличкой «301».

— Вот наш кабинет. Классным руководителем у нас будет мисс Петоза. Я слышал, она ничего, главное — не попасть к ней на математику. На уроках она зверствует.

— Неправда, — возразила Шарлотта. — В прошлом году она вела математику у моей сестры, и сестра говорит, что мисс Петоза абсолютно нормальная.

— Мне рассказывали другое, — ответил Джулиан. — Ну да какая разница. — Он закрыл дверь и двинул дальше по коридору.

— Вот лаборатория. — Он встал перед полуоткрытой дверью точно так же, как и минуту назад. Он ни разу не взглянул на меня, но я другого и не ожидал. Я тоже на него не смотрел. — До первого сентября никому не известно, кто будет вести естествознание, но все хотят мистера Холлера. Он учил нас в младших классах. На уроках он иногда играет на огромной тубе.

— Это не туба, а баритон, — заспорила Шарлотта.

— Туба! — И Джулиан захлопнул дверь.

— Слушай, дай ему хотя бы зайти внутрь и осмотреться, — буркнул Джек Тот, проталкиваясь мимо Джулиана и Шарлотты и снова открывая дверь.

— Хочешь — заходи, никто не мешает, — сказал мне Джулиан. И впервые на меня взглянул.

Я пожал плечами и пошел в лабораторию. Джулиан отскочил в сторону, будто боялся, что я случайно его задену.

— А чего тут смотреть? — И Джулиан стал указывать пальцем на все подряд: — Это инкубатор. Черная штуковина — доска. Это парты. Это стулья. Это бунзеновские горелки. Это таблица химических элементов. Это мел. Это тряпка.

— Джулиан, он знает, что такое тряпка, — сказала Шарлотта. Она чем-то напоминала мне Вию.

— Ты уверена? — ответил Джулиан. — Мистер Попкинс сказал, что он никогда не ходил в школу.

— Ты же знаешь, что такое тряпка, да? — спросила меня Шарлотта.

Если честно, я так нервничал, что ничего не смог из себя выдавить и уставился в пол.

— Эй, ты говорить-то умеешь? — спросил Джек Тот.

— Ага. — Я пока не смотрел ни на кого из них, ну то есть не смотрел им в лицо.

— Ты знаешь, что такое тряпка, правда? — спросил Джек Тот.

— Угу, — промычал я.

— Я же говорил, что тут нечего смотреть, — зевнул Джулиан.

— У меня вопрос… — Я старался, чтобы мой голос не дрожал. — Э-э. «Наш кабинет» — это как? В нем какие-то особые занятия проходят?

— Нет, это комната нашего класса, — объяснила Шарлотта, не обращая внимания на ухмылку Джулиана. — Ты туда приходишь с самого утра, а классный руководитель проверяет, кто отсутствует, делает объявления. В общем, это твой главный класс, хотя и не совсем класс. То есть, разумеется, класс, но…

— Шарлотта, я думаю, он понял, — перебил ее Джек Тот.

— Ты понял? — спросила меня Шарлотта.

— Ага, — кивнул я.

— Тогда идем отсюда. — Джек Тот направился к двери.

— Погоди, Джек, нам нужно ответить на все вопросы! — остановила его Шарлотта.

Джек Тот повернулся, закатив глаза.

— У тебя есть еще вопросы? — спросил он.

— Э-э, нет, — ответил я. — Ой, на самом деле есть. Твое имя — Джек или Джек Тот?

— Джек — мое имя. Тот — фамилия.

— A-а, просто мистер Попкинс сказал, что ты Джек Тот, и я подумал…

— Ха! Ты подумал, что он «Джек тот», а не «Джек этот»? — загоготал Джулиан.

Джек пожал плечами.

— Меня часто зовут по имени и фамилии. Не знаю почему. Ну, теперь-то можем идти?

— В актовый зал! — Шарлотта первой выпорхнула из лаборатории. — Там прекрасно! Тебе понравится, Август.

Шарлотта вела нас на второй этаж и болтала без умолку — о спектакле «Оливер», который они ставили в прошлом году. Оливера играла она, Шарлотта, даром что девочка. Сообщив это, Шарлотта распахнула двойные двери в огромный зал. На другом конце зала была сцена.

Шарлотта поскакала к сцене. Джулиан за ней, но, пробежав половину пути, обернулся.

— Давай сюда! — крикнул он мне и махнул рукой.

— В зале собралась сотня людей, не меньше! — воскликнула Шарлотта, и я не сразу сообразил, что это она про «Оливера». — Я так волновалась! У меня было столько реплик, и еще я пела все эти песни. Очень трудная роль. — Обращалась Шарлотта ко мне, но на меня почти не смотрела. — На премьере мои родители сидели сзади, примерно там, где сейчас стоит Джек, но когда в зале темно и горят только огни рампы, актеры зрителей почти не различают. И я прямо места себе не находила: «Где мои родители? Где мои родители?» И тогда мистер Резник, он вел у нас театральное мастерство в прошлом году, говорит: «Шарлотта, да у тебя звездная болезнь. Прекрати!» А я ему: «Хорошо». А потом разглядела родителей и совсем успокоилась. Представляешь, я не забыла ни одной реплики!

Пока она говорила, Джулиан исподтишка меня разглядывал. К этому мне не привыкать. Многие думают, что если на меня коситься, не поворачивая головы, то я ничего и не замечу, но я всегда замечаю — голова-то все равно немного наклоняется. Я обернулся проверить, куда делся Джек. Он так и остался у дверей, ждал нас со скучающим видом.

— Мы ставим спектакли каждый год, — сказала Шарлотта.

— Не думаю, что он захочет участвовать, — усмехнулся Джулиан.

— Можно участвовать в спектакле, не выступая на сцене, — Шарлотта посмотрела на меня. — Заниматься освещением. Или раскрашивать декорации.

— О да, мечта, а не работа! — хмыкнул Джулиан.

— Но если не хочешь заниматься театральным мастерством, есть и другие курсы по выбору. Танцы, или хор, или оркестр. Есть курс «Искусство быть первым»…

— На это «искусство» только ботаники записываются, — перебил Джулиан.

— Джулиан, какой ты несносный! — не выдержала Шарлотта, но он в ответ только фыркнул.

— Я выберу естествознание, — сказал я.

— Ого! — воскликнула Шарлотта.

Джулиан поглядел прямо на меня:

— Согласно всеобщего мнения, естествознание — самый трудный курс по выбору. Без обид, но ты никогда не ходил в школу. С чего ты решил, что справишься? Ты когда-нибудь раньше занимался наукой? Настоящей наукой, а не наборами юного химика?