Якоб Гримм - Белоснежка и семь гномов

Зимним деньком, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окошечком, у которого рама была черного дерева. Шила она и на снег посматривала, и уколола себе иглой палец до крови. И подумала королева про себя: «Ах, если бы у меня родился ребеночек белый, как снег, румяный, как кровь, и чернявый, как черное дерево!»

И вскоре желание ее точно исполнилось: родилась у ней доченька – белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая; и была за свою белизну названа Белоснежкой.

И чуть только родилась доченька, королева-мать и умерла. Год спустя король женился на другой. Эта вторая жена его была красавица, но и горда, и высокомерна, и никак не могла потерпеть, чтобы кто-нибудь мог с нею сравняться в красоте.

Притом у нее было такое волшебное зеркальце, перед которым она любила становиться, любовалась собой и говаривала:

Зеркальце, зеркальце, молви скорей,

Кто здесь всех краше, кто всех милей?

Тогда и отвечало ей зеркальце:

Ты, королева, всех здесь милей.

И она отходила от зеркальца довольная-предовольная и знала, что зеркальце ей неправды не скажет.

Белоснежка же между тем подрастала и хорошела, и уже по восьмому году она была прекрасна, как ясный день. И когда королева однажды спросила у зеркальца:

Зеркальце, зеркальце, молви скорей,

Кто здесь всех краше, кто всех милей?

Зеркальце отвечало ей:

Ты, королева, красива собой;

А все же Белоснежка выше красой.

Ужаснулась королева, пожелтела, позеленела от зависти. С того часа, как, бывало, увидит Белоснежку, так у ней сердце от злобы на части разорваться готово. И зависть с гордостью, словно сорные травы, так и стали возрастать в ее сердце, и разрастаться все шире и шире, так что наконец ни днем, ни ночью не стало ей покоя.

И вот позвала она однажды своего псаря и сказала: «Выведи эту девчонку в лес, чтобы она мне более на глаза не попадалась. Убей ее и в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси мне ее легкое и печень».

Псарь повиновался, вывел девочку из дворца в лес, и как вынул свой охотничий нож, чтобы пронзить невинное сердце Белоснежки, та стала плакать и просить: «Добрый человек, не убивай меня; я убегу в дремучий лес и никогда уже не вернусь домой».

Пожалел псарь хорошенькую девочку и сказал: «Ну и ступай. Бог с тобой, бедная девочка!» А сам подумал: «Скорехонько растерзают тебя в лесу дикие звери», – и все же у него словно камень с сердца свалился, когда он пощадил ребенка.

Как раз в это время молодой оленчик выскочил из кустов; псарь приколол его, вынул из него легкое с печенью и принес их королеве в доказательство того, что ее приказание исполнено.

Повару приказано было их присолить и сварить, и злая баба съела их, воображая, что ест легкое и печень Белоснежки.

И вот очутилась бедняжка в дремучем лесу однаодинешенька, и стало ей так страшно, что она каждый листочек на деревьях осматривала, и не знала, что ей делать и как ей быть.

И пустилась бежать, и бежала по острым камням и по колючим кустарникам, и дикие звери сновали мимо нее взад и вперед, но ей не причиняли никакого вреда.

Бежала она, пока несли ее резвые ноженьки, почти до вечера; когда же утомилась, то увидела маленькую хижинку и вошла в нее.

В этой хижинке все было маленькое, но такое чистенькое и красивенькое, что и сказать нельзя. Посреди хижины стоял столик с семью маленькими тарелочками, и на каждой тарелочке по ложечке, а затем семь ножичков и вилочек, и при каждом приборе по чарочке. Около стола стояли рядком семь кроваток, прикрытых белоснежным постельным бельем.

Белоснежка, которой очень и есть, и пить хотелось, отведала с каждой тарелочки овощей и хлеба и из каждой чарочки выпила по капельке вина, потому что она не хотела все отнять у одного. Затем, утомленная ходьбой, она пыталась прилечь на одну из кроваток; но ни одна не пришлась ей в меру; одна была слишком длинна, другая – слишком коротка, и только седьмая пришлась ей как раз впору. В ней она и улеглась, перекрестилась и заснула.

Когда совсем стемнело, пришли в хижину ее хозяева – семеро гномов, которые в горах рылись, добывая руду. Засветили они свои семь свечей, и когда в хижинке стало светло, они увидели, что кто-то у них побывал, потому что не все было в том порядке, в каком они все в своем жилье оставили.

Первый сказал: «Кто сидел на моем стульце?» Второй: «Кто поел да моей тарелочки?» Третий: «Кто от моего хлебца отломил кусочек?» Четвертый: «Кто моего кушанья отведал?» Пятый: «Кто моей вилочкой поел?» Шестой: «Кто моим ножичком порезал?» Седьмой: «Кто из моей чарочки отпил?»

Тут первый обернулся и увидел, что на его постели была маленькая складочка; он тотчас сказал: «Кто к моей постели прикасался?» Сбежались к кроваткам и все остальные и закричали: «И в моей, и в моей тоже кто-то полежал!»

А седьмой, заглянув в свою постель, увидел лежавшую в ней спящую Белоснежку. Позвал он и остальных, и те сбежались и стали восклицать от изумления, и принесли к кроватке свои семь свечей, чтобы осветить Белоснежку. «Ах, Боже мой! – воскликнули они. – Как эта малютка красива!» – и так все были обрадованы ее приходом, что не решились и разбудить ее, и оставили ее в покое на той постельке.

А седьмой гномик решился провести ночь так: в кроватке каждого из своих товарищей он должен был проспать по одному часу.

С наступлением утра проснулась Белоснежка и, увидев семерых гномиков, перепугалась. Они же отнеслись к ней очень ласково и спросили ее: «Как тебя звать?» – «Меня зовут Белоснежкой», – отвечала она. «Как ты попала в наш дом?» – спросили ее гномики.

Тогда она им рассказала, что мачеха приказала было ее убить, а псарь ее пощадил – и вот она бежала целый день, пока не наткнулась на их хижинку.

Гномики сказали ей: «Не хочешь ли ты присматривать за нашим домашним обиходом – стряпать, стирать на нас, постели постилать, шить и вязать? И если ты все это будешь умело и опрятно делать, то можешь у нас остаться надолго и ни в чем не будешь терпеть недостатка». – «Извольте, – отвечала Белоснежка, – с большим удовольствием», – и осталась у них.

Дом гномов она содержала в большом порядке; поутру они обыкновенно уходили в горы на поиски меди и золота, вечером возвращались в свою хижинку, и тогда для них всегда была готова еда.

Весь день Белоснежка оставалась одна-одинешенька в доме, а потому добрые гномики предостерегали ее и говорили: «Берегись своей мачехи! Она скоро прознает, где ты находишься, так не впускай же никого в дом, кроме нас».

А королева-мачеха после того, как она съела легкое и печень Белоснежки, предположила, что она и есть теперь первая красавица во всей стране, и сказала:

Зеркальце, зеркальце, молви скорей,

Кто здесь всех краше, кто всех милей?

Тогда зеркальце ей отвечало:

Ты, королева, красива собой,

Но все же Белоснежка, что за горой

В доме у гномиков горных живет,

Много тебя красотой превзойдет.

Королева испугалась; она знала, что зеркальце никогда не лгало, и поняла, что псарь ее обманул и что Белоснежка жива.

И стала она думать о том, как бы ей извести падчерицу, потому что зависть не давала ей покою и ей непременно хотелось быть первой красавицей во всей стране.

Когда же она наконец нечто придумала, она подкрасила себе лицо, переоделась старой торговкой и стала совершенно неузнаваемой.

В этом виде направилась она в путь-дорогу за семь гор к хижине семи гномов, постучалась в их дверь и крикнула: «Товары разные, дешевые, продажные!»

Белоснежка глянула из окошечка и крикнула торговке:

«Здравствуй, тетушка, что продаешь?» – «Хороший товар, первейшего сорта, – отвечала торговка, – шнурки, тесемки разноцветные», – и вытащила на показ один шнурок, сплетенный из пестрого шелка. «Ну, эту-то торговку я, конечно, могу впустить сюда», – подумала Белоснежка, отомкнула дверь и купила себе красивый шнурок. «Э-э, дитятко, – сказала Белоснежке старуха, – на кого ты похожа! Пойди-ка сюда, дай себя зашнуровать как следует!»

Белоснежка и не предположила ничего дурного, обернулась к старухе спиною и дала ей зашнуровать себя новым шнурком: та зашнуровала быстро да так крепко, что у Белоснежки разом захватило дыхание и она замертво пала наземь. «Ну, теперь уж не бывать тебе больше первой красавицей!» – сказала злая мачеха и удалилась поспешно.

Вскоре после того в вечернюю пору семеро гномов вернулись домой и как же перепугались, когда увидели Белоснежку, распростертую на земле; притом она и не двигалась, и не шевелилась, была словно мертвая.

Они ее подняли и, увидев, что она обмерла от слишком тесной шнуровки, тотчас разрезали шнурок, и она стала опять дышать, сначала понемногу, затем и совсем ожила.

Когда гномы от нее услышали о том, что с нею случилось, они сказали: «Эта старая торговка была твоя мачеха, безбожная королева; остерегайся и никого не впускай в дом в наше отсутствие».