Лев Кассиль - Будьте готовы, Ваше величество !

Глава V. ФЛАГИ, ГЕРБЫ, СЛОНЫ.

- Ну, - сказал вожатый Юра, представив гостя ребятам возле палатки номер четыре, - вот вам новенький. Кто он такой, вы все уже знаете. Надеюсь, сдружитесь. Я пошел пока, а вы тут покажите гостю наш лагерь. Хитер был вожатый! Объявил и ушел. Дотолкуйтесь, мол, сами! Минуты три верных длилось молчание. Девочки украдкой поглядывали на принца. Мальчишки в упор рассматривали его. А тот стоял, высокомерно задрав голову, но часто помаргивая приспущенными веками. Наконец Тараска решился. - Бхай-бхай! - произнес он неуверенно. От принца ответа не последовало. Но тумака от Ярослава Тараска получил. - Гуд дей, май френд! Ду ю спик инглиш? - старательно выговорил пионер, хваставший, что он говорит по-английски. - Йес, ай ду, - равнодушно и вяло ответил принц. - Слышишь, спик! Давай, давай дальше, - зашептали ребята, - спроси чего-нибудь. - Обожди, не гони, дай сообразить. Тараска решил, что он должен помочь: - Парле ву франсе? - Же парль, ме тре маль. - Принц глянул из-под полуопущенных век на Тараску и отвернулся. - Чего, чего он сказал? - зашептали пионеры. - Говорит, что говорит, только, говорит, плохо, - пояснила Юзя, которая учила в школе французский язык. - Ничего себе плохо, с ходу режет, - заметил с уважением Тараска. Принц вдруг вскинул глаза и просительно обвел ими ребят. - А, у-это, по-русску нельзя? - с надеждой спросил он. - Я понимаю все говорить по-русску! Сперва все обомлели, а потом такой разом галдеж пошел, что хоть и по-русски говорили, но понять, кто про что толкует, было невозможно. В конце концов Слава Несметнов прикрикнул на ребят, а когда стало тихо, сам заговорил с гостем, предложив ему пройтись по лагерю. И ребята повели принца по тенистым аллеям лагерного парка. Показали приезжему большую Площадку Костра над морем. И лагерную мачту с развевавшимся флагом. Внизу возле нее под легким навесом несли караул часовые-пионеры. И отвели гостя на площадку, где играют в волейбол, и к большим террасам столовой. И сообщили, сколько раз в неделю бывает кино в лагере, и объяснили, когда и какие сигналы играют. Принц слушал очень внимательно и, видно, все хорошо понимал, лишь изредка переспрашивая: "У-это, как?" И тогда все наперебой старались разъяснить ему. Потом с интересом разглядывали амулет на груди у принца - перламутровый слоник на золотом солнечном диске с жемчужиной-луной в поднятом хоботе... Спустились к парадной балюстраде над морем. Волны внизу мерно накатывались на пляж, осаживались, уходили, сипя, в песок, шуршали галькой, отползали в море и снова брались за свое. Горизонт был чистым, тонко очерченным в безоблачном небе, и где-то по самой кромке его шел и дымил корабль. Потом он пропал. Принц долго смотрел в ту точку горизонта, пока не скрылся и дым. И ребята молчали, понимая, что гость думает о своей далекой, ужасно далекой стране, расположенной где-то на другом конце света. Молчание нарушил маленький Ростик Макарычев, сын бухгалтера. Он все время следовал за ребятами в некотором отдалении. Ему уже давно не терпелось заговорить с принцем, но он не решался. И вот сейчас, воспользовавшись молчанием, он наконец подобрался к Дэлихьяру. - Правда, что ты принц? Тот кивнул головой утвердительно. - Ловко! - восхитился Ростик. - А ну, кувыркайся отсюда! - зашипел Тараска. Он считал, что неудобно так сразу и в лоб задавать высокому гостю эдакие прямолинейные вопросы. Но Ростик не унимался: - А принцем быть интересно? Принц только плечами пожал и неловко улыбнулся. - А как, по-твоему, - сказал Ростику Ярослав Несметнов, - ты бы сам захотел? - Ы-м! - отрицательно промычал Ростик. - Дразнятся все, наверное, на улице. После этого Несметнов взял Ростика решительно за руку. отвел его за куст, наподдал ему легонько куда надо коленкой и потурил, пригрозив на прощание кулаком. Забегая вперед, скажу, что с этой минуты Ростик по крайней мере один раз на день где-нибудь уж подкарауливал Дэлихьяра, чтобы задать ему очередной вопрос. То он встречал его у столовой и тихонько хихикал: - А я знаю, ты принц, гы!.. В другой раз поджидал его у входа на пляж, некоторое время шел рядом молча, а потом тихо спрашивал: - Ты когда будешь большим, кем станешь? Королем? Да? Ты в короне будешь ходить? Или: - А короли все против нас и за войну? Или есть за мир? И еще через день: - А муравьеды у вас есть? Но сейчас на балюстраде шел общий хороший разговор. Тут обеим сторонам важно было не спасовать друг перед другом. Никому не хотелось ударить лицом в грязь. Сначала, надо сказать, перевес был на стороне принца. Он извлек из маленького кожаного футляра крохотный транзистор, и разноязычная болтовня международного эфира полилась из аппаратика размером не больше, чем фотоаппарат. Зазвучала музыка, и донеслась далекая песня. Правда, на Джунгахору настроиться не удалось. Видно, уж больно далеко была страна принца. Но этого было мало. Принц размотал тоненький белый провод и подключил его к приемнику. На концах провода были маленькие капсулы - наушники. С одним из них, натягивая провод, принц ушел за кусты густо росшего здесь лавра, а Тараске велел вставить в ухо капсулу на другом проводе, включенном в приемник. И Тараска услышал тихий голос Дэлихьяра, который прятался за кустами. Так что этот транзистор мог, оказывается, работать и как телефон. Это было здорово! Такого аппарата ребята еще никогда не видели. Тогда, чтобы принц не очень уж заносился, бледноватый и вялый Гелик Пафнулин, снискавший уже у старших ребят кличку "Графа Нулина", никак не загоравший сынок директора комбината бытового обслуживания, считавшегося, по словам Гелика, крупным начальником, вдруг сказал: - Ну и что же! А у моего папы есть персональная и даже личная собственная машина "Волга", спецсборки, с хромировкой вокруг. Вся облицовка такая. Автомашина, понял? На принца это, конечно, не произвело никакого впечатления. Он снисходительно посмотрел на Гелика, двинул бровями и сказал: - А у меня есть свой слон. Все только и успели закрыть рты, чтобы не ахнуть. - Собственный, индивидуальный? - спросил Тараска, оправившись от изумления. - Как это? - не понял принц. - Мне, у-это, брат подарил, король. - И большой мощности слон? - поинтересовался Несметнов. - Большой. Белый. Зовут Бунджи. Я ему говорю, у-это: "Бунджи, Бунджи". И он, у-это, сразу идет ко мне и делает так хобот. И я к нему, у-это, сажаюсь, и он, у-это, меня - хоп! И я на нем еду. Высоко там. Там кабина, где, у-это, спина. Все долго молчали, совершенно сокрушенные сообщением принца. Свой слон это, конечно, кое-что. Необходимо было как-то выравнять положение. - А у вас, значит, все еще царизм? - спросил Тараска. - У-это, как - царизм? - не совсем понял принц. - Ну, значит, король там правит, капиталисты. А у нас вот, между прочим, скоро уже коммунизм станет. - У-это, как - станет? - Ну, значит, каждый будет работать, сколько он может, в силах, а получать сколько надо. Принц радостно закивал головой: - У-это, у меня уже есть, у-это, коммунизм. Чего умей - делай, чего не умей - не делай. Сколько, у-это, хочу - давай-давай. Ярослав Несметнов посмотрел на него со снисходительной насмешкой: - Умный ты, а еще принц. Чудило ты заморское, сообразил... Коммунизм для всех, а не для одного. - А если для одного, это и есть типичный царизм, - дополнил Тараска. Тут из-за куста опять вылез никем не замеченный Ростик. И как он тут оказался, никто не понял. Но Ростик успел просунуться к принцу, и было уже поздно удерживать его. - А кто главнее - король или царь? - сказал Ростик. Он, собственно, собирался спросить, кто хуже, но у него хватило деликатности смягчить вопрос. Ответа он не успел дождаться, так как ему пришлось срочно удирать за кусты. Вид у Ярослава Несметнова был достаточно многообещающий. Решили потолковать о делах, которые, вероятно, допекают всех ребят на свете, будь они даже принцы. - Учишься ты где? - спросил Несметнов. - Школа есть при дворце или в общую ходишь? Принц вздохнул и сказал, что заниматься ему приходится дома, во дворце, уроков задают много, и готовить их приходится тоже со специальными учителями - придворными наставниками. Ребята даже посочувствовали. Нелегкое это дело - заниматься с глазу на глаз с учителем одному, а вокруг даже и подсказать некому. - Да, ребятам еще везде живется не ах, - согласился Тараска. Гелька Пафнулин незаметно толкнул его локтем в бок и показал глазами на принца. - У нас-то, положим, - сказал он, - давно уже счастливое детство. - "Счастливое"!.. - Тараска усмехнулся. - Больше получаса купаться не дают. Иди ты знаешь куда!.. Гелик обиженно отошел, показывая всем глазами, что Тараска ведет себя нетактично при принце. А тот заинтересовался: - Куда ты, у-это, его погонял? - Пусть к лешему свинячему идет, - охотно отозвался Тараска. - У-это, хорошо. А у нас, когда хотят погонять, скажут: "У-это, уходи в дыру желтых муравьев". - Тоже неплохо, - одобрил Тараска. Потом принц показал марки, на которых был его брат, король Джутанг. И когда ему дали справочник "Коротко о странах" и он увидел там флаг и герб Джунгахоры, то принялся пояснять ребятам, что там изображено. У джунгахорцев, оказывается, есть поверье, что лунные ночи, отраженные в море, рождают жемчуг, поэтому-то на двухцветном флаге Джунгахоры солнце красовалось посредине алой полосы, луна же была на верхнем синем поле. А на нижней синей полосе белела большая раковина с жемчужиной. И принц привел джунгахорскую пословицу: "Солнце светит с высоты всем, луна сопутствует бодрствующим, а жемчуг доступен лишь тем, кто не страшится глубин". - Крепко завинчено, ловко сказано. Только кто его заиметь-то может, этот жемчуг? Небось тот, кто и не нырял сроду с головкой, - сурово заметил Несметнов. Принц тут же объяснил значение герба Джунгахоры, который был вышит и у него на рубашке. В большом круге, увенчанном короной, на которой сияло солнце, изображался слон, топтавший ногами и душивший задранным вверх хоботом змей. Принц пояснил, что этот герб выражает девиз: "Один могучий слон добра растопчет сотни ядовитых змей зла". Все с интересом слушали принца, и он, видно, почувствовал, что завладел общим вниманием. Чтобы окончательно укрепить свой авторитет, он вдруг, хитровато оглядевшись, доверительно сообщил: - А я еще, у-это, могу качать брови. Эта - так, эта - так! И на смуглом круглом личике его брови заходили быстро: одна вверх, другая вниз. Вверх - вниз, поочередно, как чашки весов. Ребята попробовали сделать так, но никто не мог столь ловко управляться со своими бровями. Долго все гримасничали, морщились, щурились. А принц охотно показывал свое искусство, за которое ему дома при дворе не раз крепко влетало. Словом, ребята уже тихонько говорили друг другу: "Нет, видно, ничего парень этот принц. Молоток! Определенно свой". Но принцу и этого показалось мало. Вдруг он вынул из красивого, расшитого золотом и украшенного узорами жемчужин карманного блокнота фотографию. На ней был снят сам принц Джунгахоры Дэлихьяр Сурамбук, а рядом с ним - кто бы вы думали? - Юрий Гагарин, вот кто! Они были сняты вдвоем на фоне дворца Джайгаданга под сенью кокосовых пальм. Первый космонавт мира обнимал принца за плечи, а на фотографии стояла личная подпись: "На память от Юрия Гагарина". Тут уж все обомлели вконец. Шутка ли, личный автограф самого Гагарина! А принц пояснил: - Он у нас был, у-это, гость в Джайгаданг. Мы с ним, у-это, ходили гулять на море. Как тут было не зауважать принца! У кого еще была фотография Гагарина с личной подписью космонавта? Положение спас Тараска. Он сумел поддержать репутацию лагеря в глазах принца. - У меня, между прочим, - неожиданно изрек он, - двоюродный дядька главный конструктор этих самых космических ракет, если хочешь знать. Принц не пытался скрыть, что ему очень хочется знать. - Ой, у-это, очень здороуо! Ты меня с ним води! У, у-это, буду тоже, у-это, комсомолец. - Космонавт, - поправил его Несметнов. - Много захотел, это не всякий может. - Я буду его приказать, когда стану король. - По королевскому указу пока что-то не больно в космос летают. Принц продолжал с явным восхищением смотреть на Тараску, а тот, и без того пухлый, совсем раздулся от гордости. Но когда все двинулись на обед, из-за большого олеандра показалась осанистая, подобранная, как всегда, фигурка Тониды. Строгим пальцем она поманила к себе Тараску. - Ты чего же раньше не говорил, кто у тебя дядя? - с нескрываемым уважением спросила Тонида. - Я сейчас слышала. Чего молчал? - Ну, во-первых, ведь троюродный только даже, а не двоюродный, забормотал Тараска, озираясь по сторонам, - а во-вторых, это же государственная тайна. - А с чего же ты сейчас всем раззвонил, если тайна? - Слушай, Тонида, - совсем тихо сказал Тараска, - ну чего ты прицепляешься? Я же это нарочно сказал, чтобы этот принц не очень зазнавался. Я свободно, может быть, даже ему и не наврал нисколько. У моего отца троюродный брат - он мне дядька, значит, - так он правда какой-то секретный профессор, изобретатель. Почтовый ящик вместо адреса. Кто знает, может быть, он как раз и есть главный конструктор. Он же мне не скажет. Могу я, в конце концов, так считать про себя? - Про себя можешь, а других не путай. Транзистор!.. - проговорила Тонида и не очень больно щелкнула Тараску в выпуклый лоб. Тараска для вида потер место, куда его щелкнула Тонида, ухмыльнулся про себя и побежал догонять ребят.